Читаем без скачивания Забайкальское казачество - Николай Смирнов

На этом же собрании председательствующий огласил списки записавшихся в ударные группы. Казаки остались верны своему решению — идти в бой по приказу. Ни один из них не записался добровольцем на верную смерть. Пошли офицеры, например, от 1-го Читинского полка — полковник Комаровский, корнет Попов и сотник Селиванов. Услышав об этом, казаки стали выкрикивать: «Не задерживать!.. Скатертью дорога».

В полковом комитете 1-го Читинского полка мнения по поводу случившегося разделились. Хорунжего Эпова поддержали только сотник 2-й сотни Зиновьев и приказный 1-й сотни Кудрявцев, остальные решили на полковом построении просить командира полка остаться. Среди казаков также не было единства. На место построения пришли 6-я сотня, настроенная против Эпова, пулеметная команда и связи, 5-я сотня и спустя час 3-я сотня. Команда связи изменила свое решение и ушла. Оставшиеся попросили есаула Шильникова и делегацию от казаков идти к командиру. Комаровский согласился остаться, если уйдет хорунжий Эпов. На это казаки заметили, что с кем тогда они останутся, ведь за командиром уйдут многие храбрые офицеры. Кто будет командовать и вести в бой? Хорунжий Эпов?

Дело Эпова было передано на расследование в дивизионный комитет, а полковник Комаровский остался.

Случай разлада между казаками и офицерами в одном из лучших полков Забайкальского войска, описанный адъютантом штаба в «Журнале военных действий» полка, наглядно показывает обстановку того времени. Ни о каком влиянии офицеров на казаков при общей демократизации армии не могло быть и речи. Казаки сами решали, как им быть. Три сотни и команда связи не приняли сторону командира полка, выразив ему свое недоверие. Этот полк впоследствии назовут «контрреволюционно настроенным», тогда какими были революционно настроенные полки?

О их революционности можно судить по воспоминаниям А.И. Деникина, описавшего состояние Русской армии накануне летнего, июльского наступления 1917 года.

Кое-кто может возразить: как можно верить человеку, который ненавидел большевизм и советскую власть, не являются ли его воспоминания умышленным искажением фактов? Нет, верить надо, несмотря на то, что Деникин активно боролся с Советами, возглавив позже Белое движение на Юге России. Он был честным человеком, патриотом своей родины. Можно по-разному относиться к его комментариям, но факты, изложенные в очерке, отрицать нельзя. Армия была развалена и продолжала катиться в пропасть.

Прибывший 6 июня в местечко Збарож, где размещалась 1 — я Забайкальская дивизия, полковник Тонких сделал доклад перед офицерами о работе Союза офицеров армии. Он отметил: «Полный развал и дезорганизация армии, процветает братание, рознь между офицерами и солдатами, отсутствие авторитета у полковых комитетов, недостойное поведение многих офицеров, включая и высшее командование, заигрывающих с солдатами с целью добиться популярности у них и новой власти, прилив в армию делегатов различных политических движений; пехота расстреливала артиллеристов за стрельбу по немцам, перебегала на сторону немцев, указывая данные о расположении наших частей. В одном месте немцы пустили газы на наши позиции. Наша газовая команда пыталась нанести ответные действия, но пехотные солдаты под угрозой расстрела запретили это сделать, пробив штыками газовые баллоны. При этом отравилось много своих солдат.

Участились случаи расправы над офицерами, самоубийства их на почве оскорблений и унижений. В то же время командующий особой армией, объехав войска, нашел, что все идет нормально и блестяще в вверенной ему армии». О том же писал и Деникин. Нет оснований не верить генералу и казачьему полковнику, а также многим другим, пережившим то смутное время.

7 июня 1917 года на имя наказного атамана Забайкальского войска поступила телеграмма от военного министра о том, что «из-за протеста большинства строевых полков казачество сохраняется, и быть ему ил и не быть — решит Учредительное собрание».

В этот же день полковой комитет 1-го Читинского полка постановил:  не сдавать Георгиевское знамя, вопреки приказу по 11-й армии от 17 мая № 341. Другие полки 1-й Забайкальской дивизии свои знамена сдали, 1-й Верхнеудинский полк, также имевший Георгиевское знамя, отправил его в сопровождении хорунжего Бурдукове кого в штаб 11-й армии 9 июня, за пять дней до выступления дивизии к фронту.

Оставаясь верным своим союзническим обязательствам, Временное правительство, согласно общему плану войны с Германией, в начале марта 1917 года задумало провести крупную наступательную операцию на русском фронте. Однако в намеченные сроки (во второй половине апреля) наступление не состоялось из-за падения дисциплины в войсках, плохого снабжения армии всем необходимым, неблагонадежности запасных частей. Дальнейшая демократизация армии, рост революционных настроений, нежелание солдат воевать до победы не на шутку встревожили командование и самого демократа Керенского. Не случайно, возложив на себя обязанности военного министра, он разъезжал по фронту, призывая солдат продолжить войну. Настаивали на наступлении и главнокомандующие фронтов, видя в этом единственное средство «спасения армии и России», восстановление доверия союзников. Большевики, агитирующие за прекращение войны, были против наступления, так как видели в нем «…укрепление позиций контрреволюции». Временному правительству удалось убедить часть солдат начать наступление «во имя революции», выдвигая лозунг «Победа — это мир».

Началась подготовка к наступлению. К фронту пошли эшелоны с войсками, боеприпасами, стали создаваться ударные части, но состояние армии к этому времени уже не оставляло надежды на успех. Солдаты не хотели воевать, особенно те, которые долгое время находились в тылу и были разложены большевистской агитацией.

2. Забайкальцы в последних боях летнего наступления 1917 года

9 июня был получен приказ о наступлении войск Юго-Западного фронта на Львов. Задача 11-й армии, в составе которой находилась 1-я Забайкальская казачья дивизия, состояла в том, чтобы прорвать фронт противника на участке Пресовце — Батки, развивать успех в северном и северо-западном направлении и овладеть Злочевским районом. Слева должна наступать 7-я армия, а справа — Особая, обеспечивающая сковывающими действиями выполнение операции. 1-я Забайкальская казачья и 151-я пехотная дивизии составляли армейский резерв. Местом расположения казачьих частей была выбрана деревня Тауров.

Среди казачьих частей не было единого мнения по поводу наступления. Одни полки готовы были идти в бой по приказу, другие митинговали, а третьи наотрез отказались воевать, как, например, стрелковый дивизион 1-го Читинского полка. Выступавший на митинге 11 июня с призывами к наступлению возвратившийся с Крестьянского съезда в Петрограде делегат был избит ими и сброшен в реку.

1-й Читинский полк находился в г. Збарож, куда стала сосредоточиваться вся 1-я дивизия. На сборном пункте частей 14 июня командиром дивизии был проведен смотр, после чего 1-й Читинский, 1-й Верхнеудинский, 2-й Верхнеудинский полки выступили по шоссе на г. Тарнополь.

По прибытии в город казачьи полки заняли окрестные деревни, а потом в составе дивизии убыли к деревне Домашоры.

16 июня полковые комитеты встречались с военным министром Керенским, прибывшим в деревню Заграбени. Он яростно агитировал за наступление. Когда Керенский закончил речь перед казаками и солдатами, представитель от одного из гренадерских полков вручил ему постановление о непризнании Временного правительства. Керенский назвал гренадеров мерзавцами и предателями: «Если я отдал приказ — вперед, — кричал в исступлении глава Временного правительства, — то вы пойдете». На этой же встрече выступил большевик, получивший одобрение незначительного числа солдат. Он говорил об окончании войны с Германией, что солдата плохо кормят, жалованье определено мизерное, что революция была вызвана лишь благодаря голоду, обвинял во всех бедах Временное правительство. Керенский ответил на все пункты, выдвинутые большевиком против его правительства, и в свою очередь обвинил большевиков в их политике разложения армии. Под бурные аплодисменты солдаты отнесли военного министра в автомобиль.

16 июня артиллерия Юго-Западного фронта на участках 7-й и 11-й армий открыла ураганный огонь, невиданной до этого силы, который продолжался в течение двух суток. Окопы противника буквально сровнялись с землей, заграждения были уничтожены. Русская пехота пошла в атаку, овладев без труда двумя-тремя укрепленными позициями немцев и австрийцев. Только на участке 6-го армейского корпуса было взято в плен до 9000 солдат противника и 5 орудий. А всего за два дня боев Русская армия захватила между реками Верхней Стрыпой и Нараювкой 300 офицеров и 18 тысяч солдат пленными, 29 орудий, много других трофеев. Противник на Злочевском направлении был отброшен за Малую Стрыпу.