Читаем без скачивания «Фрам» в Полярном море - Фритьоф Нансен

Пускаться в путь по неровному льду сразу с нартами невыгодно: наткнувшись на слишком трудное препятствие, приходится возвращаться обратно. Вот и тащишься сначала налегке. Таким-то образом силимся мы продвигаться вперед. Само собой разумеется, что дело идет не быстро, а дневные переходы невелики; однако что-нибудь мы проходим, и затем ведь это единственное, что нам остается делать, так как нельзя же заползти в берлогу и проспать там целый месяц до тех пор, пока лед и путь станут опять лучше.

По небу видно, что на юге и юго-востоке должны быть полыньи; быть может, таким способом мы продвигаемся к чему-нибудь лучшему. Вчера начали поход около 10 часов вечера и остановились сегодня в 6 часов утра. Последние дни не останавливаемся на обед и таким образом экономим на одной трапезе. Этот лед и этот путь пока еще не стоят лишней еды.

Чтобы использовать полностью все ресурсы, сегодня утром собрали кровь Стурревена и сварили из нее, я бы сказал, «кровяную кашу». Хотя это была лишь собачья кровь, кушанье вышло вкусное, и мы таким образом сберегли порцию нашей рыбной муки. Прежде чем лечь спать, проверили оставшийся запас патронов и обнаружили, к своей радости, что имеем еще 148 зарядов дроби, 181 патрон для винтовки и кроме того, 14 с круглыми пулями (картечь).

С таким запасом мы в состоянии будем просуществовать на льду довольно долгое время; если даже не встретится крупная дичь, всегда сможем настрелять по крайней мере птиц, а 148 птиц хватит надолго. Если же обходиться половинными зарядами, то можно сделать еще больше выстрелов. Кроме того, у нас есть четверть килограмма пороха и порядочно пуль и пистонов для перезарядки патронов. Это открытие вернуло мне хорошее настроение, а то оно пошатнулось; по правде сказать, перспективы наши казались весьма неблестящими.

Итак, мы, пожалуй, можем считать себя обеспеченными пропитанием на три месяца, а за это время куда-нибудь да придем. Кроме дичи, которую можно настрелять, мы ведь можем также ловить чаек на приманку, а кроме того, если придется круто, вылавливать из воды сачком мелких ракообразных. Легко может случиться, что мы слишком поздно дойдем до Шпицбергена и уже не застанем там судов. Ну что ж: там перезимуем. Это еще не беда.

Ведь то будет барская жизнь по сравнению с сидением среди этих дрейфующих льдов в полном неведении того, где, в сущности, ты находишься или куда тебя, собственно, несет, не видя цели, или же видя ее маячащей где-то вдали. Я не хотел бы вторично пережить все это. Мы дорого расплачиваемся за то, что один раз прозевали вовремя завести наши часы. Да, если бы нас никто не ждал дома, перспектива зимовки на Шпицбергене могла бы быть даже соблазнительной.

Я часто лежу, мечтая о том, как тепло и уютно могли бы мы устроиться там. Все за пределами этих льдов представляется в розовом свете! Но придет же когда-нибудь время, и мы из них выберемся.

Остается утешать себя поговоркой: «Ночь всего темнее перед рассветом». Правда, все дело в том, чтобы знать, насколько темна наша ночь, а то она, безусловно, может стать еще темнее. Но мы возлагаем надежды на лето. С наступлением лета положение должно улучшиться».

Так день за днем медленно шли мы дальше, борясь с теми же трудностями, по такому же тяжелому льду. Нарты то и дело застревали. И собаки и люди напрягали все силы, но успехи были невелики. Вдобавок стал ощущаться недостаток продовольствия, и мы уменьшили и свои и собачьи пайки до минимума, чтобы продержаться со своими запасами как можно дольше. Все пятеро чувствовали себя постоянно – с утра до вечера и с вечера до утра – голодными и измученными.

Мы уже решили стрелять любую дичь, какая бы ни попалась на пути, но, как нарочно, даже чайки и глупыши не пролетали мимо нас на расстоянии выстрела. Полыньи становились хуже и хуже, почти всегда они были полны снежного месива и ледяной каши. Часто приходилось нам подолгу идти, перебираясь по мелким осколкам льдин, то и дело проваливаясь.

18 июня была вьюга «при сильном ветре с запада (истинного). Палатку рвет и треплет. Нас опять, наверное, вместе со льдом отнесло на восток, туда же, откуда мы пришли: только, быть может, еще севернее. Так носит нас из стороны в сторону по воле ветра и течения! Так будет, быть может, продолжаться все лето, и ничего мы с этим поделать не можем». Наблюдение меридиональной высоты в этот день показало, однако, что мы находимся под 82°19' северной широты и, значит, все-таки продвинулись немного на юг. Я убил одну кайру (Uria briinnichii) и двух глупышей; это несколько увеличило наш запас провианта. К несчастью, я промазал по двум тюленям, а уж какой желанною была бы такая добыча!

«Теперь здесь вокруг достаточно оживленно, – писал я в дневнике 20 июня. – Маленькие люрики летают взад и вперед, садятся на лед, щебечут, порхают у самого входа в палатку. Глядеть на них одно удовольствие; жаль только, что они слишком малы. Стаями мы их не видели, почти всегда лишь парами. Замечательно, как увеличилось число птиц за последние дни после того, как позавчера начался и еще до сих пор не утих западный ветер.

Всего удивительнее внезапное появление множества люриков. Все чаще пролетают они с шумом и веселым щебетом мимо палатки, создавая иллюзию, что мы снова очутились в более гостеприимных краях. Внезапное появление этих птичек – интересный факт. Но толку от него мало: твердой земли не видно, а путь по льду – хуже и быть не может. Продолжительная оттепель, которая бы ускорила таяние снега, не наступает.

Вчера утром перед завтраком я пошел по направлению к югу, чтобы посмотреть, каков там лед. Сначала он был ровный и гладкий, потом пошли полыньи, одна другой хуже. Единственный выход – спустить на воду каяки, хоть они и протекают, и попытаться идти вдоль полыней на веслах. С этим решением я и вернулся. Путь был все такой же: сплошь мокрый снег, и я глубоко увязал в сугробах между торосами, которых было немало.

Теперь мы уже не разрешали себе и завтракать по-настоящему: съев по 50 граммов хлеба да по 50 граммов пеммикана, принялись готовить каяки к спуску на воду, а также приводить в порядок насосы, чтобы груз в каяках не пострадал от течи. Пришлось, кроме того, заделать дыру в моем каяке, которую я раньше не заметил. Потом скромно закусили 60 граммами алейронатного хлеба с 30 граммами масла на каждого и заползли в спальный мешок с намерением спать как можно дольше, чтобы убить время и обойтись без лишней трапезы.

Теперь все дело в том, чтобы продержаться до тех пор, пока снег не стает и путь не улучшится. В 1 час дня сегодня, выбравшись из мешка, позавтракали чуточку пороскошнее: поели рыбной запеканки. Досыта есть мы себе больше не позволяем. Решено пуститься в путь, попробовав новую тактику: не избегать полыней, но искать их и пользоваться ими для продвижения на веслах. Во всяком случае это, конечно, должно помочь хоть немного. И чем дальше к югу, тем полыней, конечно будет больше, а вместе с тем увеличатся надежды на какую-нибудь добычу.