Читаем без скачивания Полное собрание стихотворений - Александр Пушкин

Тень Фон-Визина

В раю, за грустным Ахероном,Зевая в рощице густой,Творец, любимый Алоллоном,Увидеть вздумал мир земной.То был писатель знаменитый,Известный русской весельчак,Насмешник, лаврами повитый,Денис, невежде бич и страх."Позволь на время удалиться, —Владыке ада молвил он, —Постыл мне мрачный Флегетон,И к людям хочется явиться".«Ступай!» в ответ ему Плутон;И видит он перед собою:В ладье с мелькающей толпоюГребет наморщенный ХаронЧелнок ко брегу; с подорожнойГерой поплыл в ладье порожнойИ вот – выходит к нам на свет.Добро пожаловать, поэт!

Мертвец в России очутился,Он ищет новости какой,Но свет ни в чем не пременился.Всё идет той же чередой;Всё так же люди лицемерят,Всё те же песенки поют,Клеветникам как прежде верят,Как прежде все дела текут;В окошки миллионы скачут,Казну все крадут у царя.Иным житье, другие плачут,И мучат смертных лекаря,Спокойно спят архиереи,Вельможи, знатные злодеи,Смеясь в бокалы льют вино,Невинных жалобе не внемлют,Играют ночь, в сенате дремлют,Склонясь на красное сукно;Всё столько ж трусов и нахалов,Рублевых столько же Киприд,И столько ж глупых генералов,И столько ж старых волокит.

Вздохнул Денис: "О боже, боже!Опять я вижу то ж да то же.Передних грозный Демосфен,Ты прав, оратор мой Петрушка:Весь свет бездельная игрушка,И нет в игрушке перемен.Но где же братии-поэты.Мои парнасские клевреты,Питомцы Граций молодых? —Желал бы очень видеть их".Небес оставя светлы сени,С крылатой шапкой на бекрене,Богов посланник молодойСлетает вдруг к нему стрелой."Пойдем, – сказал Эрмий поэту, —Я здесь твоим проводником,Сам Феб меня просил о том;С тобой успеем до рассветуПевцов российских посетить,Иных – лозами наградить.Других – венком увить свирели".Сказал, взвились и полетели.

Уже сокрылся ясный день,Уже густела мрачна тень,Уж вечер к ночи уклонялся,Мелькал в окошки лунный свет,И всяк, кто только не поэт,Морфею сладко предавался.Эрмий с веселым мертвецомВлетели на чердак высокой;Там Кропов в тишине глубокойС бумагой, склянкой и перомСидел в раздумьи за столомНа стуле ветхом и треногомИ площадным, раздутым слогомНа наши смертные грехиКовал и прозу и стихи. —«Кто он?» – "Издатель «Демокрита»!Издатель право пресмешной,Не жаждет лавров он пиита,Лишь был бы только пьян порой.Стихи читать его хоть тяжко,А проза, ох! горька для всех;Но что ж? смеяться над бедняжкой,Ей богу. братец, страшный грех;Не лучше ли чердак оставить,И далее полет направитьК певцам российским записным?" —«Быть так, Меркурий, полетим».И оба путника пустилисьИ в две минуты опустилисьХвостову прямо в кабинет.Он не спал; добрый наш поэтУнизывал на случай оду,Как божий мученик кряхтел,Чертил, вычеркивал, потел,Чтоб стать посмешищем народу.Сидит; перо в его зубах,На ленте Анненской табак,Повсюду разлиты чернилы,Сопит себе Хвостов унылый."Ба! в полночь кто катит ко мне?Не брежу, полно ль, я во сне!Что сталось с бедной головою!Фон-Визин! ты ль передо мною?Помилуй! ты… конечно он!"– "Я, точно я, меня ПлутонИз мрачного теней жилищаС почетным членом адских силСюда на время отпустил.Хвостов! старинный мой дружище!Скажи, как время ты ведешь?Здорово ль, весело ль живешь?"– "Увы! несчастному поэту, —Нахмурясь отвечал Хвостов, —Давно ни в чем удачи нету.Скажу тебе без дальних слов:По мне с парнасского задоруХоть удавись – так в ту же пору.Что я хорош, в том клясться рад,Пишу, пою на всякой лад,Хвалили гений мой в газетах,В «Аспазии» боготворят.А всё последний я в поэтах,Меня бранит и стар и млад,Читать стихов моих не хочут,Куда ни сунусь, всюду свист —Мне враг последний журналист,Мальчишки надо мной хохочут.Анастасевич лишь один,Мой верный крестник, чтец и сын,Своею прозой уверяет,Что истукан мой увенчаетПотомство лавровым венцом.Никто не думает о том.Но я – поставлю на своем.Пускай мой перукмахер сноваЗавьет у бедного ХвостоваЕго поэмой заказнойВолос остаток уж седой,Геройской воружась отвагой,И жизнь я кончу над бумагойИ буду в аде век писатьИ притчи дьяволам читать".Денис на то пожал плечами;Курьер богов захохоталИ, над свечей взмахнув крылами,Во тьме с Фон-Визиным пропал.Хвостов не слишком изумился,Спокойно свечку засветил —Вздохнул, зевнул, перекрестился,Свой труд доканчивать пустился,По утру оду смастерил,И ею город усыпил.

Меж тем поклон отдав Хвостову,Творец, списавший Простакову,Три ночи в мрачных чердакахВ больших и малых городахПугал российских стиходеев.В своем боскете князь Шальной,Краса писателей-Морфеев,Сидел за книжкой записной,Рисуя в ней цветки, кусточки,И, движа вздохами листочки,Мочил их нежною слезой;Когда же призрак столь чудесныйОчам влюбленного предстал,За платье ухватясь любезной,О страх! он в обморок упал.И ты Славяно-Росс надутый,О Безглагольник пресловутый,И ты едва не побледнел,Как будто от Шишкова взгляда;Из рук упала Петриада,И дикой взор оцепенел.И ты, попами воскормленный,Дьячком псалтире обученный,Ужасный критикам старик!Ты видел тени грозный лик,Твоя невинная другиня,Уже поблекший цвет певиц,Вралих Петрополя богиня,Пред ним со страхом пала ниц.И ежемесячный вздыхатель,Что в свет бесстыдно издаетКокетки старой кабинет,Безграмотный школяр-писатель,Был строгой тенью посещен;Не спас ребенка Купидон:Блюститель чести муз усердныйЕго журил немилосердноИ уши выдрал бедняка;Страшна Фон-Визина рука!

"Довольно! нет во мне охоты, —Сказал он, – у худых писцовЛишь время тратить; от зевотыЯ снова умереть готов;Но где певец Екатерины?"– «На берегах поет Невы». —"Итак стигийския долиныЕще не видел он?" – «Увы!» —«Увы? скажи, что значит это?»– "Денис! полнощный лавр отцвел,Прошла весна, прошло и лето,Огонь поэта охладел;Ты всё увидишь сам собою;Слетим к певцу под сединоюНа час послушать старика".Они летят, и в три мигаСреди разубранной светлицыУвидели певца Фелицы.Почтенный старец их узнал.Фон-Визин тотчас рассказалСвои в том мире похожденья."Так ты здесь в виде привиденья?… —Сказал Державин, – очень рад;Прими мои благословенья…Брысь, кошка!.. сядь, усопший брат;Какая тихая погода!..Но кстати вот на славу ода, —Послушай, братец" – и старик,Покашляв, почесав парик,Пустился петь свое творенье,Статей библейских преложенье;То был из гимнов гимн прямой.Чета бесплотных в удивленьиВнимала молча песнопенье,Поникнув долу головой:

"Открылась тайн священных „дверь!Из бездн исходит Луцифер,Смиренный, но челоперунный.Наполеон! Наполеон!Париж, и новый Вавилон,И кроткий агнец белорунный,Превосходясь, как дивий Гог,Упал как дух Сатанаила,Исчезла демонская сила!..Благословен господь наш бог!"…

"Ого! – насмешник мой воскликнул, —Что лучше эдаких стихов?В них смысла сам бы не проникнулПокойный господин Бобров;Что сделалось с тобой, Державин?И ты судьбой Невтону равен,Ты бог – ты червь, ты свет – ты ночь…Пойдем, Меркурий, сердцу больно;Пойдем – бешуся я невольно".И мигом отлетел он прочь.

«Какое чудное явленье!»Фон-Визин спутнику сказал.– "Оставь пустое удивленье, —Эрмий с усмешкой отвечал. —На Пинде славный ЛомоносовС досадой некогда узрел,Что звучной лирой в сонме россовТатарин бритый возгремел,И гневом Пиндар Холмогора,И тайной завистью горел.Но Феб услышал глас укора,Его спокоить захотел,И спотыкнулся мой ДержавинАпокалипсис преложить —Денис! он вечно будет славен,Но, ах, почто так долго жить?"

"Пора домой, – вещал ЭрмиюУжасный рифмачам мертвец, —Оставим наскоро Россию:Бродить устал я наконец".Но вдруг близь мельницы стучащей,Средь рощи сумрачной, густой,На берегу реки шумящейШалаш является простой:К калитке узкая дорога;В окно склонился древний клен,И Фальконетов КупидонГрозит с усмешкой у порога."Конечно, здесь живет певец, —Сказал обрадуясь мертвец, —Взойдем!" Взошли и что ж узрели?В приятной неге, на постелеПевец Пенатов молодойС венчанной розами главой,Едва прикрытый одеяломС прелестной Лилою дремалИ подрумяненный фиаломВ забвеньи сладостном шептал. —Фон-Визин смотрит изумленный."Знакомый вид; но кто же он?Уж не Парни ли несравненный,Иль Клейст? иль сам Анакреон?""Он стоит их, – сказал Меркурий, —Эрата, Грации, АмурыВенчали миртами его,И Феб цевницею златоюПочтил любимца своего;Но лени связанный уздою,Он только пьет, смеется, спитИ с Лилой нежится младою,Забыв совсем, что он пиит". —«Так я же разбужу повесу,»Сказал Фон-Визин рассердясьИ в миг отдернул занавесу.Певец, услыша вещий глас,С досадой весь в пуху проснулся,Лениво руки протянул,На свет насилу проглянул,Потом в сторонку обернулсяИ снова крепким сном заснул.Что делать нашему герою?Повеся нос, итти к покоюИ только про себя ворчать.Я слышал, будто бы с досадыБранил он русских без пощадыИ вот изволил что сказать:"Когда Хвостов трудиться станет,А Батюшков спокойно спать,Наш гений долго не восстанет,И дело не пойдет на лад".

Гроб Анакреона