Читаем без скачивания Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай» - Андрей Негривода

И уже через час, когда новое «пополнение» прибыло в казарму, они встретились… Алишер и Абдулло, два названых брата, Бай и Мулла…

…Вместе с «пионерами» в виде пополнения прибыл и прапорщик Авдеев. Теперь он на ближайшие два года, если повезет, конечно, должен был стать «старшиной роты», сменив на этой должности уезжавшего в Союз «старого старшину».

…Этот «старый старшина»…

Он пользовался непререкаемым авторитетом не только в этой роте спецназа, но и во всём кабульском гарнизоне, а воинских частей здесь было ого-го сколько! Его так все и называли Старик. Даже полковники и кое-кто из генералов штаба 40-й армии… Просто Старик… Его уважали и прислушивались к его мнению. И всегда замолкали, чтобы услышать то, что скажет этот прапорщик своим тихим, хриплым, прокуренным «Беломором» и напрочь посаженным медицинским спиртом голосом…

Суровое, словно вытесанное из тёмно-бордового куска базальта, лицо с таким глубоким афганским горным загаром, что даже смуглые таджики по сравнению с ним казались белыми поганками. Это лицо… Сплошь в сеточке белых паутинок — морщины и складки на этом лице не загорали, оставаясь белыми… Он так сильно напоминал известного и популярного в те годы, да и до сегодняшнего дня, киноактёра Николая Олялина, что его иногда даже спрашивали, а не брат ли он ему… На что Старик только загадочно улыбался… Высокий, сухой, жилистый, выносливый, с крепкими, сильными, умелыми руками… С двумя орденами «Красной Звезды»!.. И абсолютно седой!!! То есть, просто белый, как лунь!!! Старик!..

Каково же было у Бая в своё время даже не просто удивление, а настоящий шок, когда он узнал случайно, что Старику, старшему прапорщику… Олялину!!! Да-да!!! Именно! Просто он был однофамильцем актёра, да ещё и похож, как брат-близнец!.. Что ему всего-то двадцать пять лет от роду!.. ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ!..

В точно такой же ступор, как и Алишер, впадали многие, даже полковники! Когда после фразы: «Да-а… Что там говорить! Разве это офицеры? Молодёжь, сопляки тридцатилетние! Вот помнишь, Старик, в наше время, году так, в 51-52-м, перед самой смертью Сталина. Вот тогда были офицеры! Сплошь фронтовики! Я тогда только-только думал, куда идти учиться! Посмотрел на них и решил в Военное училище! Вот где орлы были! Помнишь?», и Старик с едва заметной улыбкой отвечал: «Не помню, товарищ полковник. Не могу! Я в 55-м только родился… Мне всего-то „четвертной“ отвесило…»…

Точно на том же ошибся-обжёгся, да и впал в ступор и новый ротный старшина Авдеев, когда, познакомившись, сказал с задором:

— Ну что, товарищ старший прапорщик! — Они крепко пожали друг другу руки. — Отбываете домой?!! Да оно и пора, наверное! Пенсия без вас скучает! Небось давно уже пора сына в армию отправлять или дочку замуж? Или внуки уже наметились? Жена-то заскучала без мужа, наверное? Так, нет? Какие планы на «гражданке»?

Старик только ухмыльнулся как-то неопределённо… Он-то уже давно привык к своему лицу…

— На «гражданке», говоришь… Так не собираюсь я из армии уходить… А планы?.. Ну… Наверное, жениться мне уже пора… Вот и попробую… В первый раз…

— Как это? — Авдеев опешил. — В первый?!. А сколько ж вам лет?!!

— А тебе?

— Двадцать шесть!

— И семья есть?

— Конечно! И сынишка подрастает — три года ему всего, а уже мужик…

— Вот и мне того же хочется… А лет… Так я тебя на год младше…

Авдеев тогда пытался переварить услышанное минут тридцать… Он всё ходил и ходил за Стариком, принимая ротное «хозяйство», а сам был так далеко отсюда в своих мыслях, что, наверное, даже и не в нашей галактике…[11]

…В общем, с грехом пополам, Авдеев всё же пришёл в себя, примерно через час, и стал потихоньку выполнять свои обязанности «старшины роты»…

Старик построил роту, тех немногих, которые сегодня были не в «поисках», и представил нового «старшину» личному составу:

— Так, разведчики… Хочу вам сообщить одно прискорбнейшее известие…

— К нам опять едет «ревизор» из Москвы с проверкой и опять будет использовать роту в виде подопытных кроликов для удовлетворения своего генеральского дебилизма… — раздался голос из строя.

— То, что ты читал классиков, ефрейтор Сабуров — это радует… Но ты, следопыт, сегодня ошибся… Известие прискорбное скорее для меня, чем для вас… — проговорил Старик. — Я уезжаю в Союз… Надеюсь, что не надолго… Представляю вам нового «старшину» роты, прапорщика Авдеева.

Видимо, для бойцов роты было бы лучше побыть всё-таки генеральскими «подопытными кроликами», но чтобы во главе роты остался Старик. Таких кислых лиц да ещё в таком количестве, словно все дружно, всей ротой, ели на обед одни лимоны, доводилось видеть довольно редко…

— Ничего, разведка!.. Нос не опускать! Вы же спецназ, мать вашу!.. А я скоро вернусь! Съезжу на Родину, в море искупаюсь, если оно ещё не остыло в конце ноября, женюсь!.. И вернусь!.. Вы же меня знаете! Старик слов на ветер не бросает!.. — Он обернулся к Авдееву. — Ну, что… Командуй теперь ты, «старшина»…

— Р-равня-аясь! Смир-рно-о! — Это был обычный воинский ритуал. — Здравствуйте, товарищи солдаты!

— Зра-жла-тащ-прапорщик! — рявкнул на одном дыхании стой.

— Вольно!..

А ещё через минуту новый старшина предъявил роте новое пополнение, которое сам и привёз из Чирчика:

— Это, товарищи разведчики, ваши новые боевые товарищи! Очень надеюсь, что они сумеют быстро влиться в коллектив, и за них не придётся краснеть!.. Да и за вас тоже, товарищи «старослужащие»! — Он внимательным, строгим взглядом окинул ухмыляющиеся лица. — Не мне вам рассказывать, что служите вы в элитной части…

— Это уж точно! Не тебе, «кусок»… Это Старик мог…

И только сейчас Авдеев понял, что «салабоны» здесь не только эти мальчишки, которых полгода гоняли в «учебке», а и он сам!.. И авторитет в этой роте количеством звёзд на погонах не заработаешь — здесь его зарабатывали делами…

— Отставить! — сказал Авдеев тогда, но без злобы и не грозно. — Я всё понимаю, бойцы… И при всём строе сейчас даю слово, что сделаю всё, для того чтобы соответствовать своему предшественнику, Старику. И не уроню честь нашего подразделения…

Он посмотрел на Олялина, заметил его одобрительный взгляд и, немного приободрившись, продолжил:

— Я не первый день в армии… И до учебного полка я четыре года отслужил в Псковской дивизии ВДВ… «Старшиной» разведроты… Последний год — командиром разведвзвода… И я никогда не отсиживался в каптёрке!.. В общем… Я для вас пока человек новый, но надеюсь, что в очень скором времени вы поймёте, что я не тыловой прапорщик…

По лицам разведчиков было видно, что эти слова, сказанные от души, от самого сердца, нашли свое достойное место в головах этих парней, которые чуть ли не каждый день ходили со смертью в обнимку… Это были правильные слова, настоящего разведчика… И они проняли эти зачерствевшие сердца…

— А теперь… Теперь я всё же хочу вернуться к тому, с чего начал… — Авдеев понял, что теперь его будут слушать. — Вот эти пацаны, которых я привёз на замену «дембелям», они и в самом деле ещё мало что знают и умеют… Их, конечно же, целых полгода пытались хоть чему-то научить… И кое-чему всё-таки научили, но!.. Они на самом деле пока просто обыкновенное «пушечное мясо»… И, скажу я вам, «граждане старослужащие», многоопытные, многознающие и умеющие, их жизни или смерти теперь будут на вашей совести!..

Авдеев заметил боковым зрением какое-то движение и обернулся к Старику. А тот, одним только взглядом, дал понять Авдееву, чтобы тот посмотрел за его спину… Старик стоял лицом к строю, сложив руки за спиной, и… «Новый старшина» увидел… Два сжатых кулака и два выпяченных больших пальца! Два «Больших»!!! Такой оценки у Старика удостаивались очень немногие офицеры…

Авдей…

Да, в очень скором времени это стало его рабочим позывным, позывным «старшины» «Пожарной» роты — Авдей…

Авдей понял, что ему дали «добро», и вывалил на головы разведчиков всё то, что хотел сказать:

— …И я очень хочу… Не требую и даже не прошу, мужики!.. А просто хочу… Чтобы вы не вздумали вдруг заняться общевойсковой хернёй по отношению к этим «салабонам», типа «принеси, подай, почухай, иди на фуй, не мешай», а сделали бы из них настоящих разведчиков воинской части специального назначения!.. Я сам, в своё время, довольно жёстко съел все прелести «дедовщины», а потому вот уже шесть лет «на корню» пресекаю всю эту несусветную дурь!.. И не сомневайтесь — буду делать это и дальше!.. Только мне очень этого не хотелось бы… — Авдеев замолчал на несколько секунд. — Просто… Вы выжили здесь, в этой мясорубке! Так помогите, научите, как выжить тем, кто её ещё не знает! Это моя личная просьба!.. Вопросы есть?

— Так точно, есть, товарищ прапорщик! — раздался голос из строя.

— Слушаю?!!