Читаем без скачивания Дневники 1926-1927 - Михаил Пришвин

Муравьи выползли все на верх кочки и лежали на ней, не шевелясь, подсыхая. Вечер был теплый, вальдшнепы тянули по-настоящему долго (с 7. 45 м. в.). У можжевельников новые ягоды.

Приехал Яковлев.

25 Апреля. Воскресенье вербное. На рассвете проливной дождь, потом на весь день туман, перемежаясь с дождем. Ветер переменился с юга на запад и хочет на север. Прохладно. Цветет крушина (сережки). Ольха и орех еще не зацвели. Бьют щук. Видел кукушек. Наши пошли на ток.

26 Апреля. Серое прохладное утро с северным ветром. Весенняя захмыленка.

Яковлев — писатель-середняк, действует по-мужицки. Очень интересные сведения: оказывается, «плотину прорвало» не только в отношении меня, но и всех пишущих, такого заработка не бывало даже в самое лучшее для литературы время, но в то же самое время падения курса и совершенное расстройство промышленности. В одну сторону как будто продушина, но в другую — тупик, чем же это кончится? Я спросил мужика: «Останутся коммунисты?» Он ответил: «Нет, это не может остаться». — «Останется советская власть?» — «Не знаю». — «Значит, царь?» — «Нет, зачем царь, царя не надо». — «А как думаешь, каким образом переменится власть?» — «Скажут: возьмите ее от нас, сделайте милость, возьмите только». И вдруг спрашивает: «А что сын мой в милиции служит, это, как вы думаете, — это ничего?»

Под Вербное воскресенье шли по дороге с гармониями и ругали Бога и Богородицу, и веру — все! Я спросил Ф. Ф-а: «Кто эти люди?» — «Свои же люди, самые православные, сейчас они ругают Бога, а родится дитя, идут к попу и кланяются: окрести!»

«Принимая все во внимание» — делаю вывод (пока только предложение), что жить в стороне становится рискованно, надо переезжать в Сергиев.

Вчера и сегодня при наступлении холода замечал прилет свиристелей. Глянул на Вражек, какой был великий поток, и теперь уже такой маленький ручеек. Так при северном ветре сузились и мои страницы весны, не страницы это теперь, а строчки.

Дети уходили А. С. Яковлева, и он уехал, этот каменный человек с глазами тюленя, высматривающий, холодный и степенный. Но очень может быть, что при ближайшем знакомстве он окажется очень хорошим и весь холод приносит от стесненности и неловкости, какая сопровождала раньше хороших революционеров.

Собрание сочинений: т. I. Колобок (13), т. II. «В краю с Невид. Градом» (15). Том III. «Кащеева цепь» (15). Т. IV. Черн. араб, «Родники» (10), «Охот, рассказы». V. Башмаки (10) и др. очерки 70 лист. = 7 тыс.

Действительность никогда не совпадает с вымыслом (легендой), она всегда в обиде: или потому, что ей кажется, что представлено хуже, чем есть, или лучше; вот именно ей бывает особенно худо, если лучше, потому что хуже нет обмана, и если даже на мгновенье поворот в легенду, сейчас же вливается яд: «а что если милая легенда ошибается».

27 Апреля. Вчера на заре стихло и стало морозить. Утром все лужи замерзли, но небо чистое и солнце свое сделает.

Эта остановка весны, совпавшая с приездом чужого человека, остановила меня и разрушила на время мои основания. Яковлев ничего не читал моего, охотник холодный, неумелый: зачем же он приезжал? Это человек «себе на уме! вроде Замятина».

Специальности бывают разные, как разные бывают нумера очков, но жизнь, на которую мы смотрим в очки своей специальности, одна и та же. Что же разве так далека от нас жизнь, или все мы подслеповаты, чтобы непременно смотреть на нее через очки?

Заря была тихая, но холодная, желтая, строгая. Полная луна взошла далеко до сумерек, и был один момент, когда вокруг нее небо стало не голубое, не зеленое, скорее зеленое.

Луна всегда одинаковая, но вспомните, как встречали мы ее восход в детстве, юности и после, да зачем в детстве и юности! Вчера, глядя на месяц, я был один, сегодня вижу и думаю о совершенно другом. Не «луна плывет по небесам и смотрит с высоты», а это мы проходим, вечно мерцая.

Отношения людей в будущем сделаются вполне деловыми, т. е. люди общаться будут между собою не иначе как оси, подшипники и ремни в машинах, и это будут вполне корректные и порядочные отношения. Примеры невидимых и существующих в себе самостей: Петя, Замятин, Яковлев, Филипп Яковлевич — тоже «условия общежития» иностранцев.

Гаечки (сюжет для «Мурзилки»){22}: синичка долбила гнилое дерево, их опилки летели по ветру, и целая дорожка, я пошел по этой дорожке и увидел, — гайки долбят ствол, и опилки летят; мало-помалу одна так влезла, что только хвостик торчит, я зашел с другой стороны и прикрыл ладонью, — прилегла, замерла, а другая пикала и тревожилась. Я отошел, та вылезла, и другая в ужасной тревоге, верно, спросила: «Ну как?» — «Так себе». — <1 нрзб.> другая: «Опять я <2 нрзб.> была в плену». — «Я его видела, он — а, батюшки! да вон он стоит!» — «Где?» — «Вон!» Они улетели. Я отошел. Они пристально осмотрелись, нет никого, и опять принялись долбить.

Сюжеты для человеческих рассказов о революции: 1) Еврейка, жена академика: он был кадет и большевиков не признавал и человек без компромиссов, она поддерживала его вслух, а потихоньку спекулировала (сахарин, меха, дача, золото, спрятанное ею в его чернильнице, академический паек), умирает с совершено чистой совестью, не зная, что ел все время академический паек.

28 Апреля. Вчера вечером при полной луне… Луна была очень большая и такая холодная, что это, казалось, от ее света блестящие лужицы подергивались корочкой льда, летела неслышно над лесною поляной сова, кричала утка… Ночью была наволочь, и перед восходом было довольно тепло, но на восходе был мороз. Тетерева токовали слабо, почти не спускались вниз. Ветер как будто переходит на восточный.

— Вся масса затрат на отвлеченные науки, напр., на Американскую обсерваторию, неужели это тоже в интересах «буржуазии».

Ветер довольно сильный с востока переходит на юг. Старый лист вздымается. Травка по грязи накалывается. Наступает новый период весны, (зеленой травы и цветов) весна земли.

Вечер был не холодный. Первое урчание лягушек, и одна пробовала начать трель турлушки. Первое вечернее токование тетерева (в 8 веч.). Вальдшнеп убит в 8 lU при луне (полнолуние), при крике филина. Забереги, как розовая река.

29 Апреля. Ночь светлая: полнолуние. К утру все лужи замерзли. Когда обогрело, начался райский день. В «сорочьем царстве» все меньше и меньше остается белых перышков: какая-нибудь 1/10-я черного, желтого. Ледяной, покрытый навозом гребешок дороги лежит на грязи, по нем больше ни пройти, ни проехать, а возле глубокая грязь.