Читаем без скачивания Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия - Ольга Михайловна Палагина

Пока он летел, постоянно прикладываясь головой о бетонные конструкции и вспоминая все свои прежние падения, которые дружно пронеслись в этот момент перед его глазами, ему в голову вдруг пришла неожиданная мысль: «Почему, …, я не хожу по жизни в каске?!» Вообще-то Николай Владимирович никогда не позволял себе бранных слов, но тут понимаете ли… вырвалось…

Это был второй этаж! Внизу, на его счастье, стояли детские коляски. Грохнувшись в одну из них и как следует её смяв, он весь сразу как-то обмяк. Коляска тронулась с места, и он покатился на ней, свесив по обеим сторонам покрытые ссадинами руки и ноги. Анна Васильевна с криками: «Коля! Коленька! Ты куда?!», видимо, плохо соображая, в панике бросилась за ним вниз по лестнице. На шум выбежали переполошившиеся соседи. Одним из них был хирург Владимир Николаевич, человек со специфическим медицинским юмором – полный обратный тёзка и приблизительно ровесник нашего суперловкого героя.

Он бегло осмотрел Николая Владимировича и с серьёзным лицом заявил приходящему в себя соседу:

– Всё, уважаемый, допрыгался! Будем ампутировать!

– К-как?!.. – шокировано прошептал резко начавший приходить в себя Николай Владимирович, округляя глаза. – Что?!

– Всё сразу!!! – на голубом глазу невозмутимо продолжил сосед.

– Как? Всё сразу?! – пришёл в ужас Николай Владимирович, глядя на склонившуюся над ним переживающую супругу.

– Как-как? Как свет дадут, так сразу!!!

– Володь, ты чего?! Серьёзно, что ли?.. – пребывая немного не в себе от только что случившегося с ним падения, Николай Владимирович никак не мог поверить в сказанное врачом.

Он попытался пошевелить конечностями, что у него с небольшим затруднением, но получилось. С радостью малолетнего ребёнка и невыразимой надеждой он взглянул на врача и на супругу.

– Да ладно, шучу, – лукаво улыбнулся добрый доктор. – Всё нормально, жить будешь. Сейчас к тебе поднимемся, осмотрим тебя внимательно, а там видно будет, что с тобой делать.

Сосед помог Николаю Владимировичу выбраться из коляски, и вместе с Анной Васильевной, под оханье соседей, они помогли пострадавшему добраться сначала до квартиры, а потом до дивана.

Кроме вывиха, многочисленных ссадин и болезненных ушибов, к счастью, доктор ничего серьёзного не обнаружил. Кости все были целы, признаков сотрясения тоже не было. Николай Владимирович немедленно потребовал у жены обезболивающего в виде ста граммов. Что незамедлительно, но с многочисленными остротами и шпильками было ему предоставлено.

Однако нужно было как-то вправлять вывих.

Владимир Николаевич вышел за чем-то на минутку и вернулся с ярким шариком в руках.

– Ну что ж… у тебя вывих. Обезболивающего нет, а вправлять как-то надо. Вот, на, держи шарик… коллеги подарили, когда в отпуск провожали… ты подыши из него немного и начинай стихи читать… громко… На, приступай, – доктор торжественно вручил больному шарик с гелием и с кровожадной иронией добавил: – А мы посмеёмся…

Николай Владимирович растерянно посмотрел на домочадцев и на соседа. Жена и дети заинтриговано застыли в ожидании явно интересного шоу. Он вдохнул немного гелия из шарика, потом ещё немного, внутренне готовясь к весьма болезненной процедуре, и с серьёзным выражением лица начал громко читать стихи. Со школы у него в памяти хорошо засели строки Пушкина из поэмы «Руслан и Людмила»: «У лукоморья дуб зелёный…» Продекламировав буквально первые пару слов и услышав свой смешной и до жути неузнаваемо-писклявый голос, он покатился вместе с семьёй со смеху, позабыв о руке. Доктор в это время взял да и резко её дёрнул… Пострадавший заорал не своим тонюсеньким голосочком и, снова услышав сам себя, от дикого хохота сложился пополам. Жена его и дети, уже не в силах сдерживаться, ползали на карачках тут же рядышком, хватаясь за животы.

Врач Владимир Николаевич был, видимо, привычен к таким перфомансам и только тихонько посмеивался, довольно потирая руки. Уходя, он предупредил, что сейчас находится в отпуске, и если будут нужны его услуги, пусть не стесняются обращаться.

Немного погодя, отобедав и чуть-чуть подлечив себя «обезболивающим», Николай Владимирович собрался с духом и всё-таки решился идти за стеклом. Он настроился ещё со вчерашнего дня и отступать ни в какую не собирался. Прихрамывая на одну ногу и незлобиво ругая жену, дверь и жизнь вообще, он поковылял к стекольщику сразу домой, потому как знал, что по выходным мастерская не работает.

Стекольщика дома не оказалось, пришлось немного переждать. Спустя время они вместе отправились в мастерскую, где по новым размерам был вырезан нужный кусок стекла. Приковыляв со стеклом обратно, Николай Владимирович начал монтировать его в дверь. Жена, глядя на это грандиозное событие, тут же не преминула ласково подколоть супруга, она вообще частенько любила над ним подшутить, ибо поводов он давал ей для этого превеликое множество! Подобное общение нравилось им обоим, оно очень оживляло их однообразный быт и вносило своеобразную изюминку в их совместную жизнь.

– Ой-ой-ой… не может быть! У меня совершенно нет слов! – тоном Лисы Алисы промурчала она, проведя игриво рукой по попе мужа.

– Ну и слава Богу! – в тон ей ответил он.

– А за что это слава Богу? – с лёгким недоумением кокетливо спросила супруга.

– А за то, что слов у тебя больше нет! – шутливо заметил он ей, довольный своею остротой. – В кои-то веки в тишине поработаю…

– Хм… – в стиле Эллочки Людоедки издала она ехидно-восторженный звук, приподняв одну бровь, и, усиленно напоказ виляя попой, удалилась на кухню.

Николай Владимирович пламенеющим взглядом проводил супругу.

Тут к нему подошёл сынок Владик, малыш трёх лет:

– Пап, а сево ты туть делаешь?

– Видишь ли, сыночек, после всего того, что учудила вчера утром твоя сестрёнка вместе с вашей мамой, я залечиваю свои бесчисленные раны и пытаюсь отремонтировать вот эту вот дверь уже второй день подряд, – максимально трагическим тоном, как можно громче произнёс Николай Владимирович в надежде, что его услышат на кухне.

– Ой-ой-ой… – из кухни донёсся насмешливый голос жены с едва уловимыми нотками сарказма.

– Мужчина всегда должен быть немножечко упорнее свидетелей Иеговы! И всегда добиваться своего! – назидательным тоном изрёк он своему отпрыску. – А ты чего с сестрой не играешь? Ну, беги в комнату играться. Видишь, папке сейчас не до тебя.

– Нее… – заканючило дитя, – мне скусьно…

– С чего это вдруг?

– Папа, а купи мне плансэт…

– Зачем тебе планшет? Маленький ты ещё, – ответил отец, пытаясь аккуратно приложить в проём стекло голыми руками.

– Ну купи, папа!..

– Ну куплю я его тебе, а что ты с ним делать-то будешь?

– Я хоцю, как взлослые, какать ходить!.. – на полном серьёзе ответило дитя.

У Николая Владимировича дёрнулась