Читаем без скачивания Сон Лилит - Уитли Стрибер

Пол выпрямился и закрыл дверцу. При движении она брякнула, и звук прокатился эхом по дому, но был немедленно им поглощен. Лео не оставила ни крупицы доказательств – он знал это даже без поиска. Дальнейший осмотр не даст ему ничего, кроме риска быть обнаруженным. В конце концов, особняк принадлежит мисс Паттен. Она вполне может в данный момент жить в «Шерри», эта особа без конца переезжает из отеля в отель, и все же никто не в состоянии запретить ей являться сюда в любое время.

Он поднялся по лестнице, прошел через чистую, как операционная, кухню и столовую. Эта комната, конечно же, никогда не использовалась по назначению. Однако Мириам ни за что не смогла бы построить жилище без кухни и столовой.

Широкая лестница вела в парадную часть дома: танцевальный зал, большой банкетный зал... Еще на этом этаже находилась так любимая Мириам музыкальная гостиная, самое прелестное место, которое только могло существовать в Нью-Йорке.

Он потянул дверь на себя.

О Господи! Здесь все было так, как и много лет назад. Старинное пианино стояло, обращенное задней стенкой к окну, за которым виднелся боковой участок сада, а далее горделиво струились воды Ист-ривер. И – никакого намека на существование шоссе.

Он вошел в комнату и тяжело опустился на стул. Мириам говорила, что это чудо кабинетного искусства. И действительно, он был сделан так, словно предназначался не только для обеспечения комфорта, но и для того, чтобы придавать осанке благородство. Затем Пол обнаружил, что смотрит на предмет, о присутствии которого здесь он совсем позабыл: портрет Мириам. Самое чудесное лицо, которое он когда-либо видел: точеный нос, губы одновременно смеющиеся и серьезные, глаза... бесконечно, душераздирающе милые... и взгляд, твердый как алмаз. У него перехватило дыхание – лезвие страсти полоснуло по сердцу. Пол уже забыл прелесть и величие этого создания. И совершенно позабыл, насколько сильно любил ее.

Его лицо исказила гримаса отчаяния. Пол влюбился, влюбился до глубины души, потерял голову, влюбился в существо, которое оказалось хищным хитрым монстром... оно отобрало его сердце, а потом высушило и раскрошило его своими пальцами вампира. И все-таки он хотел еще хоть раз увидеть, как Мири пересекает комнату, идя к нему в лучах утреннего солнца Ее пальцы прикасались к его бедру... а в одну из тех удивительных ночей Мириам процитировала «Песнь Песней»: «Я роза Шарона и лилия из долины...».

Уорд очень долго просидел перед этим портретом, понимая, что его сердце навсегда утратило способность любить.

Действительно ли он убил ее? Пол стрелял в нее, но не з голову – он просто не мог это сделать. Он зачислил ее в покойники и больше никогда о ней ничего не слышал, но действительной причиной продолжения расследования была вовсе не Лео Паттен, а сознание того, что он не выполнил до конца свой долг.

Бекки пыталась его успокоить, утверждая, что Мири мертва Но может ли он до конца доверять себе, мужчине, который обязан был убить любовь всей своей жизни?

Бекки вынуждена была жить со своей любовью в тени другого, более сильного чувства – к Мириам Блейлок. Пол видел, как его жена по крохам и кусочкам строит их совместную жизнь, стремясь при первой же возможности получить хоть какие-то преимущества.

Переполненный захватившим его чувством желания и потери, Уорд сполз со стула и упал на колени, склонив свою седеющую голову перед портретом.

В доме царила тишина, но в этой комнате она, казалось, обрела некоторую плотность. И тут Пол услышал звук – самый слабый, который когда-либо проникал в его сознание, похожий на приглушенный стук собственного сердца или медленное дыхание глубокой ночью. Это был долгий угасающий вздох, словно простыню проволокли по отполированному полу или в первом сером проблеске утра кто-то вздохнул после долгого сна.

Уорд медленно поднялся на ноги. Он посмотрел на потолок, расписанный клубящимися облаками и летящими ангелами. Как бы сильно он ни старался, он так и не мог избавиться от ощущения, что где-то в отношениях между вампиром и человеком таятся глубокий мир и доброта, которые превосходят насилие и ужас. Но это, конечно же, была обычная сентиментальность, эхо потерянной глупой любви.

Он вернулся обратно тем же путем, которым пришел сюда, исчезнув словно тень и оставив дом тишине, возлюбленной и мечтам.

Глава 4

Кровавый орел

Лилит проснулась в объятиях мужчины, чувствуя, как его пальцы нежно касаются ее бедра. Что она испытывала? Удовольствие, признательность... и одиночество. Внимание к ней возвращало Лилит в сон, который разворачивался так долго, насколько хватало ее памяти, – в сон про полдень в том месте, где царило совершенное счастье. В этой части своего сна она уходила в тень цветущих деревьев, а мужчина, задержав ее на мгновение, дотронулся пальцами до ее щек и вытер слезы. «Только на час», – сказал он. Когда она в этом сне слышала его волнующе глубокий голос, в ней вновь загорался угасший огонь страсти. Как раз в этот момент она услышала: «Только на час». Этот час растянулся на целые эпохи.

– Ты – цветок моей страсти, – прошептал ей в самое ухо мужчина в поэтическом экстазе на витиеватом арабском языке.

И в это же мгновение всплыл беззвучный ответ: «А ты мой обед». Лилит взглянула на него: да, в прежние времена лица у них были проще.

– Ибрагим, – выдохнула она, – люби меня.

И он любил, о, он действительно ее любил, стараясь доставить удовольствие, то ускоряя, то замедляя свой ритм, пытаясь увидеть проблески наслаждения в ее глазах. Мужчина доставил ей удовольствие, достаточное для того, чтобы испытать самое непривычное для нее чувство – глубокое сожаление.

Лилит даже чувствовала к нему нечто вроде нежности. Он пел протяжные песни, рассказывал ей о быстротечной юности среди верблюдов, хвастался своими маленькими слабостями: часами, черным «деловым костюмом», который лежал у него в сумке: «Я бизнесмен. В Каире меня уважают. Я должен носить такой костюм».

Властительница чувствовала, как мужчина наполняет ее, видела, как его глаза начали мерцать, когда он испытал «малую смерть». После оргазма Ибрагим навалился на нее, и ощущение его веса доставило ей наслаждение. Но Лилит наслаждалась им не физически. Это чувство – поразительная правда! – таилось у нее в сердце.

Тяжело дыша, мужчина перевернулся на бок.

– Ох... Тебе было так же хорошо?

Ничего подобного он не испытал бы с обычной женщиной, но Лилит не стала распространяться на эту тему. Она повернулась и поцеловала его в губы.

Уже давно Властительницу перестали интересовать особенности жертвы. Она предпочитала, чтобы ей приносили жертву завернутой в полотно так, что она не могла даже пошевелиться. Лилит видела только шею, чувствовала лишь вкус крови, высасываемой сквозь тщательно очищенную кожу. Однако сейчас ей не хотелось заполучить Ибрагима столь бесцветным способом. Пусть все будет по-старому – с чарующей нежностью, даже со сладким уколом сожаления. И при этом она будет смотреть в его темные сверкающие глаза. Он ведь получил от нее такое удовольствие, был ей так благодарен! Пожалуй, трапеза подождет еще чуть-чуть. А если она потеряет слишком много сил, то всегда может просто повернуться к нему и взять его кровь. Для этого потребуется всего одно мгновение. Лилит положила пальцы на его сонную артерию.