Читаем без скачивания Над строками Нового Завета - Георгий Чистяков

Потому что в их языческом сознании ещё не сложился образ Бога, которым они подменили бы Бога Живого. В сознании же иудея ко времени Илии-пророка такой образ уже сложился. Поэтому, когда происходит что-то, не соответствующее его представлениям о Боге, иудей просто не воспринимает происходящего. Бог творит чудеса, а человек их творить не может – для иудеев это аксиома, поэтому они отвергают чудеса, которые Бог творит руками Илии и Елисея. В их сознании застыло: чудотворец только один – Бог. Без сомнения, это так, но того, что Бог может творить чудеса руками людей, они уже принять не могут, потому что формула «чудотворец один только Бог» заслоняет от них действия Бога, становится в их сознании ложным богом, закрывает от них реальность. Посылка «Никто не может творить чудеса и прощать грехи, кроме Бога» – верная. Но она приводит к неверным выводам, когда превращается в окаменелый, застывший образ, а в результате отрывает человека от Бога.

Язычник же в силу своей непросвещённости ничего не знает об этих образах Бога и поэтому воспринимает Его действия со всей дикарской наивностью и простотой. В этом смысле он находится в выигрышном положении.

Сегодняшний язычник тоже зачастую находится в лучшем положении, нежели православный человек, потому что его религиозное сознание не сковано застывшими образами, его не пугает то, что может испугать человека, привыкшего к тому или иному способу богообщения. Например, существовавшая в средние века практика чтения Евангелия лицом к народу была вытеснена чтением лицом к алтарю. Когда на Западе литургический язык, латынь, стал непонятен тем, кто говорил по-французски, по-итальянски и тем более по-немецки, и когда у нас, на Востоке, славянский язык стал непонятен простым людям, стоящим в храме, тогда казалось, что, действительно, читать Слово Божие лицом к людям, которые в это время зевают, а то и дремлют, – кощунство. Священнослужители повернулись лицом к алтарю. Сегодня чтение Евангелия лицом к народу кем-то воспринимается как кощунство, как вызов основам православия, хотя, конечно, никакого вызова в этом нет – наоборот, это возврат к подлинной, освящённой столетиями традиции.

Понятно, почему на Западе появилась практика причащения мирян только Телом Христовым, без Святой Крови – по неосторожности прихожане могли опрокинуть Чашу. Мы тоже предупреждаем причащающихся, чтобы, подходя к Чаше, они не крестились и не делали резких движений, чтобы избытком почтения к Святым Дарам не совершить этого смертного греха. Однако призывы к осторожности довели дело до того, что люди стали причащаться крайне редко, чуть ли не раз в год, а то и раз в несколько лет, как было в последний период средневековья, когда многие верующие причащались лишь раз в жизни – перед смертью. В прошлом веке священники стали рекомендовать причащаться каждый пост, четыре раза в год, и это казалось невероятным – зачем так часто? Но ведь древняя Церковь утверждала, что если человек участвует в Литургии, он не может не причаститься, как не может не причаститься священник, совершающий Литургию.

Существует практика, согласно которой диаконы после произнесения ектеньи не участвуют в совершении таинства. Но большинством архиереев это осуждается. То же и мирянин: если он участвует в Литургии и не причащается – это грустно. Но происходит это оттого, что миряне стали приходить в храм неподготовленными, оторвались от церковной жизни, противопоставили себя Церкви. Поэтому и пришлось духовенству возводить плотину между мирянами и Евхаристией. Один вид плотины – на Западе: мирян перестали причащать Святой Кровью, другой – на Востоке: мирян причащают крайне редко или не причащают вообще.

По той же причине был ограничен крут обязанностей диаконов. Диаконское служение для того именно и установлено, чтобы служить Святым Тайнам. Священник, завершив Литургию, может совершать другие таинства А диакон запасными Дарами причащает больных, детей, посещая дома и больницы. Так было раньше, но ввиду недобросовестного отношения диаконов к своему служению это было запрещено Восточной Церковью (но сохранилось на Западе).

Важно понять, что все эти запреты – ритуальные, носят временный характер и введены в силу печального состояния церковной жизни, в силу неблагочестия как мирян, так и священнослужителей. Это относится и к чтению Евангелия лицом к алтарю. Понятно, что читать Евангелие людям, не понимающим ни слова в языке, на котором идет служба, стоя лицом к ним, а не к престолу, кощунственно. Но когда молящиеся все понимают, совершенная нелепость читать Слово Божие, стоя к ним спиной. Это разрушает приход. Тем не менее, повторю, чтение Евангелия лицом к людям воспринимается как скандал. Подобно тому, как застывший образ Бога препятствовал благочестивому иудею увидеть в чудесах Илии-пророка чудеса, творимые Богом руками Илии, изменение каких-то внешних форм нашей церковной жизни вводит в смущение благочестивых, добрых и чистых людей. Ведь и иудеи, считавшие, что Илия-пророк кощунствует, тоже были добропорядочными, очень верующими и богобоязненными. Но образ Бога, сложившийся в их сознании, закрыл от них Бога Живого.

Наш опыт вчитывания в Священное Писание должен помочь нам научиться видеть Бога Живого, вступать в диалог с Ним, прорываясь через застывшие в нашем сознании Его образы. А таковые поджидают нас повсюду. Чтобы образ застыл, не нужно веков, десятилетий, достаточно одного дня. Поэтому к живому евангельскому тексту нужно подходить в высшей степени целомудренно и трепетно, помня, что это текст особый. Помня, что, как говорит евангелист Лука, «много вдов было в Израиле», но ни к одной из них не был послан пророк Илия, «а только ко вдове в Сарепту Сидонскую» (4:25-26). Потому что те вдовы жили с неким застывшим образом Бога, в отличие от вдовы из Сарепты Сидонской. «Много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, – подчеркивает далее апостол, – и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина» (4: 27). Каждое слово здесь подобно пощёчине. Понятно, почему, услышав это, все в синагоге исполнились ярости. Потому что, действительно, для присутствовавших в синагоге сказанное было оскорбительно. Много прокаженных в Израиле, а послан был Елисей к этому грязному язычнику Нееману. Этот грязный язычник оказался ближе к Богу – его сознание не было отягощено окаменелыми образами.

Нагорная проповедь

Нет, наверное, ни одного – или почти ни одного – человека ни в России, ни вообще на белом свете, который бы не знал слов «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Без сомнения, это самый известный евангельский стих. И вместе с тем именно он труднее всего поддаётся истолкованию. Объясняется это прежде всего тем, что мы обычно берём какой-нибудь стих из Священного Писания и толкуем его, вырвав из контекста всей остальной Библии, в результате чего он часто выглядит непонятным. Но если читать этот стих в контексте даже не всей Библии, а только Нагорной проповеди, то он окажется уже не таким трудным для понимания, как при первом чтении.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф 5: 3). В первый раз Иисус произносит что-то похожее на слова Нагорной проповеди в Назарете, когда обращается к людям в субботний день в синагоге со словами из книги пророка Исайи: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим». Свою Благую Весть Иисус адресует не каким-то особым нищим, как мы любим подчёркивать, толкуя этот стих, а просто нищим: «благовествовать нищим» – вот Его задача. Во втором варианте Нагорной проповеди, который мы встречаем в Евангелии от Луки, Он говорит о том же: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк 6: 20).

Правда, в поздних рукописях Евангелия от Луки (VIII-X вв.), появившихся в Константинополе, подставлено слово «духом»; получается – «нищие духом», видимо, для того, чтобы не смущать благочестивого и простодушного читателя: раз у Матфея «блаженны нищие духом», то и у Луки должно быть так же. Поэтому в Синодальном переводе в Евангелии от Луки читаем: «блаженны нищие духом…»

В следующем стихе Евангелия от Луки говорится: «Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь»,

а в Евангелии от Матфея – «Блаженны алчущие и жаждущие правды; ибо они насытятся».

Это значит, что в Евангелии от Луки имеются в виду просто голодные, а в Евангелии от Матфея – голодные каким-то особым, мистическим образом, те, кто алчет и жаждет правды, справедливости. Мы уже говорили, что евангельское слово дикэосини означает «справедливость». Таким образом, можно сказать, что и здесь речь идёт о «нищих духом». В Евангелии от Матфея Господь в Нагорной проповеди толкует нищету каким-то не совсем обычным образом. Попытаемся понять это толкование.

В Библии слово «нищий» занимает особое место. Вспомним псалом, который поётся в конце вечерни во время торжественных всенощных бдений: «Благословлю Господа на всякое время, выну' (всегда) хвала Его во устех моих. О Господе похвалится душа моя, да услышат кротции, и возвеселятся. Возвеличите Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе (вместе)… Сей нищий воззва, и Господь услыша и (его), и от всех скорбей спасе и. Ополчится ангел Господень окрест боящихся Его, и избавит их. Вкусите и видите, яко благ Господь: блажен муж, иже уповает на Него. Бойтеся Господа, вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его. Богатые обнищаша и взалкаша: взыскующий же Господа не лишатся всякого блага» (Пс 33: 3-11).