Читаем без скачивания О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности - Джейми Кэт Каллан

Даже сегодня, увидев полосатую матроску, я не могу не вспомнить о Бригитте и о том чудесном времени, что мы провели вместе.

Не так давно из жизни ушла еще одна моя давняя подруга. Я каждый день скучаю по Джекки. На мемориальную службу Ллойд (это ученый, который вместе с моим мужем работает в океанографическом институте Вудс-Хоул) приехал в полосатой тельняшке. Вам может показаться странным, что он выбрал тельняшку для подобного мероприятия, но для мемориальной службы в честь Джекки такая одежда подходила наилучшим образом. Джекки была художником-графиком. Ее отличала поразительная свобода духа. Я познакомилась с ней, когда у нее уже развивалась болезнь Паркинсона. Ей было слегка за сорок. Речь ее была невнятной, но огромные глаза делали ее красавицей. Она была очень обаятельной женщиной. Мы с ней постоянно смеялись. Незадолго до этого я переехала в город, где жили одни ученые, и ее поддержка очень многое для меня значила.

Я сказала Ллойду, что мне нравится его французская матроска, а он ответил, что я ошибаюсь! Это была русская тельняшка! Несмотря на глубокую печаль, я рассмеялась. Удивительно, насколько важна для нас одежда! Простая полосатая тельняшка протянула тонкие узы от подруги в Лондоне к другой полосатой матроске и к новой дружбе, а от нее – к очередной тельняшке.

Эта полосатая тельняшка – французская, русская или японская – вселила в меня уверенность, что в мире, где мы каждый день что-то теряем, жизнь продолжается. И все мы принимаем участие в этом повествовании под названием жизнь, любовь, мода и дружба.

В Америке у меня есть очаровательная подруга Руби. Она ведет блог, который называется «Размышления Руби». И хотя мы никогда не встречались, мы подружились, потому что мне страшно понравился ее блог. Руби размещает много черно-белых фотографий – я вижу ее со стрижкой в стиле Луизы Брукс, в винтажных платьях и танцевальных туфлях в стиле «Капецио». Она часто размещает фотографии звезд немого кино. Именно это и привлекло мое внимание. Я обожаю моду 20‑х. Найдя блог Руби, я почувствовала себя счастливой. Когда я спросила ее о выборе стиля, она ответила, что открыла для себя винтаж еще в детстве и с тех пор часто сочетает предметы одежды самым неожиданным образом. Она стремится выглядеть как леди. Это нелегко, но, приложив определенные усилия, она добилась потрясающего успеха. Источником вдохновения для нее служат немые фильмы, старинные фотографии, музыка 20‑х и 30‑х годов. Облик Руби отличается обаянием, романтизмом и ностальгией.

Я рассказала о ней, потому что она – прекрасный пример человека, рассказывающего о стиле. Вы думаете, что, просматривая блоги о моде, интересные видео или любимые фильмы, вы просто отдыхаете и расслабляетесь. Подобное времяпрепровождение может показаться пустой тратой времени, но на самом деле это не так. Это важная работа. И размышления о детских воспоминаниях, о красивой мебели или изысканной архитектуре – тоже работа.

Все это – ключи к профилю вашего стиля. Обращайте внимание на то, что вам нравится, потому что это – ваше «золото», ваш уникальный вкус и ключ к вашему счастью.

Заведите дневник имиджа и попробуйте сконструировать свой будущий облик. Именно так делает Руби. И я тоже так поступаю. У меня есть большой блокнот на пружине, где я храню старые семейные фотографии, вырезки из журналов и каталогов. Я веду этот дневник уже много лет. Этому меня научила моя добрая подруга Джекки. Она была истинным художником. Знаете, сохранять свои мечты и видения очень полезно. И речь здесь идет не только о моде. Это поможет вам понять, кто вы есть в этой жизни.

Глава 8

Эти ботинки созданы для прогулок

– Я не верю в ooh la la! – заявляет мне Марджи, ловко переводя свою маленькую машинку на третью передачу. Мы с ней объезжаем перекресток, направляясь к ней домой. Марджи живет в Лилле, на севере Франции, почти на границе с Бельгией.

Как же здесь красиво! Местность очень ровная – и невероятно зеленая. Здесь все настолько отличается от Парижа, что мне кажется, будто я оказалась на другом континенте. Простирающаяся вокруг совершенно плоская бесконечная равнина, уходящая за горизонт, напоминает Средний Запад – кстати, Марджи как раз оттуда. Вот только по всей равнинной поверхности севера Франции разбросаны старинные деревянные ветряные мельницы. Да, да, именно мельницы, потому что этот регион до 1673 года был частью Голландии и только потом отошел к Франции.

Забавно, но моя подруга поселилась именно там, где вполне могли бы комфортно чувствовать себя ее голландские предки. Именно об этом я и думаю, глядя из окна машины, любуясь зеленью и сочетанием зеленого и желтого, которое пришлось бы по сердцу Ван Гогу: по зеленым полям разбросаны золотистые стога.

– Как красиво! – шепчу я, и Марджи согласно кивает.

А потом она продолжает разговор, который мы начали при встрече на вокзале Лилль-Фландр два дня назад:

– И не забывай. Франция – это не Париж! А Нью-Йорк – это не Америка!

– Да, но там живут француженки! Они более романтичны, чем американки, верно? А какие они устраивают ужины! А какие у них духи! А белье! Ooh la la!

Марджи смеется надо мной и моим увлечением всем французским.

Когда мы подъезжаем к дому Марджи, становится темно. Мы оставляем машину рядом с огромным собором, окруженным высокой изгородью. Я успеваю заметить небольшое кладбище – между кустами виднеются кресты. Небо почернело, и Марджи говорит, что завтра пойдет дождь. Мы переходим улицу, и Марджи отпирает тяжелую деревянную дверь своего дома. Когда-то здесь была мясная лавка, и это чувствуется, когда впервые переступаешь порог. Марджи сохранила оригинальную плитку на полу – красный, синий, желтый цвета, маленькие восьмиугольники внутри кругов. Вестибюль очень просторный, и в нем, как мне кажется, мясник и его жена выставляли колбасы и утиные паштеты. Но возможно, что в этом огромном проеме когда-то висели свежие курицы, а муж с женой гостеприимно встречали своих покупателей и перекидывались с ними парой-другой слов.

Я говорю Марджи, что ей стоило бы открыть здесь магазин, только мы никак не можем решить, какой именно. Может быть, курсы английского языка? Все в городе знают, что Марджи говорит по-английски. Однажды ей позвонил маленький мальчик и со страшным французским акцентом пробормотал: «Хелло! Май нейм из Инглиш!»

Мы с Марджи проходим в дом, и она начинает готовить ужин на двоих. За готовкой она рассказывает мне, как познакомилась с соседскими детьми.

– Несколько лет назад я решила устроить Хэллоуин и познакомиться с местными детьми. Я не стала одеваться ведьмой, потому что Морбек славится ведьмами – в Средние века их здесь даже сжигали. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь счел меня ведьмой. Один из мальчиков знал меня, потому что в Хэллоуин, когда дети стучатся в двери и требуют угощения на праздник, я отвечала им по-английски, что привело детей в полный восторг.

Без эмоций нет красоты.

Но мне все равно страшно хотелось устроить праздник. Французы отмечают Хэллоуин тогда, когда им удобно (очень типично!), не привязываясь к 31 октября. Когда 31 октября пришлось на такой неудобный понедельник, я закупила целую кучу конфет – и осталась ни с чем. (А когда дети, наконец, пришли, без костюмов и очень поздно, я просто крикнула им: «Halloween, s’est terminé!»[25], и они все поняли. С тех пор подростки стали очень вежливы со мной и каждый раз здороваются!

В этом году я пришла домой на Хэллоуин около пяти вечера, зайдя по пути в супермаркет. Выходя из магазина и направляясь к машине, я услышала где-то далеко от себя (должна добавить, что это было в нескольких милях от моего дома) детские голоса. Мальчишки ехали на велосипеде и кричали мне: «Мадаааам, мадааааам, Хэллоуииииин, Хэллоуииииин». Черт! Я вернулась в магазин и купила на двадцать евро всяких сладостей. Потом помчалась домой и устроила настоящий праздник. Так что, думаю, я тут уже прижилась.

Мы посмеялись над этим за ужином, к которому Марджи приготовила великолепного лосося с салатом. И мы предались воспоминаниям. Я познакомилась с Марджи в 1977 году, когда мы обе учились литературному мастерству в Нью-Йоркском университете. Она была настолько высокой и стройной, что вполне могла бы стать фотомоделью. Она носила прелестную, задорную прическу и обладала потрясающим талантом. Хотя Марджи на два года старше меня, мы подружились. В то время она писала роман о своем опыте выступлений в жанре «стэнд-ап». Она меня просто очаровала. Мы стали настоящими подругами. Я даже попросила ее быть подружкой невесты на моей свадьбе. Мы дружили всегда – и когда были замужем, и когда развелись, и когда я в 2005 году вновь вышла замуж. Нашу дружбу скрепило одно событие. 31 декабря 1983 года я была беременна, причем «глубоко» беременна: роды должны были состояться еще за две недели до этого. Моя акушерка сказала, что не сможет мне помочь, и, если роды не начнутся до 1 января, мне придется ехать в больницу. Она посоветовала попробовать принять касторку. И вот накануне Нового года я изо всех сил старалась родить и для этого купила бутылку касторки. Мой муж и Марджи пили шампанское и отмечали приход 1984 года, а я выпила несколько столовых ложек этой невероятной гадости.