Читаем без скачивания Пай-девочка - Королева Мария

На третьем бокале Юку, что называется, «повело». И она принялась рассказывать мне разные истории из своей жизни.

Что это были за истории — я словно любовный роман читала! Неужели это правда? Неужели у кого-то действительно такая жизнь — как в кино?

— Однажды в меня влюбился сирийский миллионер. — Юка мечтательно смотрела на свое отражение в темном окне и вертела на руке тонкий золотой браслетик. — Он подарил мне верблюда. Можешь себе представить? Настоящего верблюда!

— Как его звали?

— Верблюда? Я назвала его Миша. В честь одного моего любовника. Миша был чем-то на него похож.

— Да не верблюда! Миллионера!

— А, этого, — Юка зевнула, — Саид ибн что-то там. Дурацкие арабские имена.

— И куда ты его дела?

— Миллионера? Послала к чертовой матери! Налью-ка я себе ещё вина.

— Да не миллионера, а верблюда.

— Как куда? Продала. А деньги проиграла в казино в Ницце. Я одно время часто играла в казино. А ты любишь рулетку? Или предпочитаешь блэк-джек?

И мне пришлось сдавленно признаться, что в казино я ни разу в жизни не была.

— А ещё был случай… У одного моего кавалера есть свой самолет. В Калифорнии. Однажды я его навещала, и он меня прокатил. Мы были во всем самолете только вдвоем. И на высоте три тысячи метров он дал мне порулить! Это было такое необычное ощущение… Настя, у меня даже вспотела ладонь от волнения.

Я вздохнула:

— Ты столько путешествуешь! Могла бы, наверное, книгу написать.

— Ну вот ещё, — фыркнула она. — Пусть обо мне книги пишут… Ну, теперь рассказывай ты.

— Что рассказывать? — испугалась я.

— Что-нибудь о себе.

— Ну, однажды меня укусил осел, — припомнила я нечто забавное, — это было в пионерском лагере, в Крыму… Больно, как степлер!

— Пои чем здесь осел?

— Юк, верблюдов мне никто не дарил. И брильянтов тоже. Что я могу тебе рассказать?

В тот момент мне было искренне себя жаль. Жаль за то, что незнакомый далекий «Саид ибн что-то там» в мою сторону наверняка даже не взглянул бы. За то, что я боюсь высоты, и даже если бы кто-нибудь и предложил мне попробовать управлять самолетом, то я бы скорее всего в ужасе отказалась бы.

— При чем здесь верблюды? Ты мне рассказывай о сексе! — засмеялась она.

— Почему о сексе?

— Ты ненормальная? О чем ещё разговаривают подружки когда ночуют вместе? Конечно, о сексе! Делятся друг с другом разными сексуальными историями. Начинай!

— Да я не знаю даже… Может быть, лучше ты начнешь?

— Я и так много тебе рассказала. Какая же ты все-таки недотрога! Ладно, буду задавать тебе наводящие вопросы. У тебя когда-нибудь был групповой секс?

— Нет! _ испуганно воскликнула я. — Неужели у тебя был?

— Разумеется. Хорошо, а секс с девушками?

— Нет, конечно.

— А садомазо?

— Нее-е-ет!

— Господи, одна беда с тобой!.. Ладно, попробую угадать. Секс с учителем!

— Нет!

— Изнасиловал отец?

— Никто меня не насиловал!

— Вообще никто?

— Никогда.

— Секс с вибратором? Какого размера твой вибратор, а ну признавайся! Если хочешь, могу показать тебе свой.

— Юка… Может быть, я отстала от технического прогресса… Но вибратора у меня нет. И не было никогда. И вообще, я стесняюсь заходить в секс-шопы.

— Фу, какая же ты все-таки скучная. И почему я вообще с тобой дружу, — наморщила носик Юка. — Ладно, сдаюсь, все. Рассказывай ты. Какой у тебя был секс.

И тогда я ей это сказала. Знала, что потом пожалею сто раз. Но сказала все-таки.

— Юка, я девственница.

Она фыркнула, при этом её рот был полон вина — так что все оно оказалось на не первой свежести старомодной кружевной скатерти.

— Ты — кто?

— Девственница. Ты считаешь, что это странно?

— Я считаю, что это диагноз. В наше время быть девственницей в девятнадцать лет — это диагноз, милая моя.

— Но… Не знаю. Наверное, все должно случиться само собой, — жалко оправдывалась я.

— Само собой! — передразнила Юка. — Да что ты вообще в этом понимаешь? Девственница! Это немодно! Это непрактично!

— Зато гигиенично, — встряла я, надеясь принужденной шуткой немного разрядить атмосферу.

Но Юка даже не улыбнулась.

— Короче, с этим надо что-то делать, — решительно сказала она, и глаза её горели. — Но ты не волнуйся.

Я считаю что просто обязана тебе помочь.

Она говорила так, словно была отличницей, которой на комсомольском собрании поручили взять шефство над ленивой тупицей.

Тогда я ещё не знала, что Юка обожает разного рода интриги.

Она управляет людьми как марионетками и просто ловит от этого кайф. И вот её марионеткой стала я. А мне это тогда даже льстило.

Юка разработала целый стратегический план под кодовым названием «Долой девственность!» У плана этого было множество самых разнообразных нюансов. Начиная от того, как я должна быть одета, если действительно хочу стать женщиной, заканчивая тем, какой должна быть моя походка, чтобы мужчины смотрели мне вслед.

Конечно, Юка строго меня критиковала.

— Ходишь ты, Настя, как беременная, вперевалочку. Каблуки носить не умеешь.

— Какие каблуки? Я ведь работала курьером! Попробуй побегать по Москве на каблуках.

— Настоящая женщина должна носить каблуки, — безапелляционно заявила Юка. — Впрочем, о твоем гардеробе мы, кажется, уже говорили.

— Ну да. Ты куда-то унесла мою одежду, а взамен оставила проституточные шмотки, которые я даже стесняюсь носить.

— Вообще-то я подарила тебе свои собственные вещи, — тихо сказала Юка, и я прикусила язычок. — Вообщем так. У меня нет времени, чтобы с тобой возиться.

Но я подарю тебе туфли. И ты должна будешь научиться в них ходить. Ещё я научу тебя смотреть на мужчину так, чтобы у него сразу была эрекция. От одного твоего взгляда, поняла?

— Разве так бывает?

— У тебя — нет, конечно. А у меня — каждый день. Вот представь, что я мужчина, который тебе интересен. Представила?

— Ну.

— А теперь посмотри на меня, как будто бы хочешь соблазнить.

Я нахмурилась, припоминая всех известных мне роковых красоток. Шарон Стоун, Мила Йовович, Ким Бейсингер. Юка, наконец. Сосредоточилась, представляя себе что бы сделали на моем месте они. Кажется, у меня получилось. Я — Шарон Стоун. А Юка пусть будет Микки Рурком, хотя нет, лучше Эдвардом Нортоном.

Я взглянула на нее исподлобья — ух и смелый получился взгляд, не знаю, отважилась бы я повторить его, если бы действительно вдруг оказалась за одним столом с Эдвардом Нортоном. Скорее всего нет. Я бы сидела где-нибудь в углу и застенчиво таращилась в тарелку с салатом, гадая о том, не разглядит ли он во мне особу, наделенную богатейшим внутренним миром. А потом Эдвард Нортон склеил бы какую-нибудь предприимчивую красотку, которая, в отличие от меня, ушами бы не хлопала. Я подумала об этом, и опять мне стало себя жалко.

— И это все? — Юка безжалостно расхохоталась. — Ты смотришь не как соблазнительница, а как нищенка, выпрашивающая копеечку на хлеб.

А может быть, она права, подумала я. Может быть, мужчины не интересуются мной, потому что я жалко выпрашиваю их внимание?

Вместо того чтобы нагло требовать, как это делает она.

— Это же классика! — не унималась Юка. — Неужели ты никогда не слышала о формуле — в угол — на нос — на предмет?

— Слышала, кажется.

— Тогда покажи.

Я старательно вращала глазами. Наверное, получилось у меня не очень хорошо, потому что Юка не переставала комментировать:

— Да ты не коси глаза…Вот так… Ага, уже лучше… Блин, да что ты глаза так выпучиваешь? Смотришь так, как будто у меня ширинка расстёгнута! У него же случится инсульт, если ты так на него посмотришь!

— У кого это?

— У твоего первого мужчины, идиотка.

Вместо того чтобы прочитать Юке лекцию о внутреннем человеческом достоинстве и невозможности изменить характер, о красоте души, которая, если верить классикам, гораздо важнее всех этих кокетливых взглядов и кружевных бюстгальтеров, вместо этого я покорно делала то, что заставляла меня делать она.