Читаем без скачивания Невозвратный билет - Маша Трауб

здравии. Сейчас же… Ему должно быть за семьдесят. Может, больше. А может, и меньше. У мамы в разные годы были мужчины и младше ее намного и столь же намного старше. Впрочем, ровесники тоже попадались. Мама в отличие от меня могла похвастаться насыщенной событиями личной жизнью. Она находилась в постоянном поиске и именно этим моментом, как мне казалось, наслаждалась больше всего. Стабильные отношения ее не устраивали. Семейная жизнь с одним мужчиной тут же оборачивалась скукой и тоской. У мамы было коронное выражение: «Я не грущу, я тоскую. От грусти невозможно умереть, а от тоски сердце остановится в любой момент». Мама начинала тосковать, едва добившись своего – мужчины, новой жизни, совместных планов и новой кровати. Кто-то меняет постельное белье, занавески, полотенца, посуду и сковородки, а моя мама с началом нового жизненного этапа меняла диваны, кровати, кушетки. В нашей квартире и в чужих. Ей непременно нужно было начать новую жизнь не с чистого листа, а с новой кровати. Вернувшись домой, она могла поставить вместо удобного дивана на кухне корявый уголок, а вместо своей кровати раскладной диван. Свою кровать я отвоевывала как могла – мама и на нее покушалась, решив, что мне нужна большая, а не узкая односпальная.

На следующий день я все же ей позвонила. Для начала решив узнать месяц рождения, записанный в ее паспорте.

– Мам, можешь посмотреть свой паспорт? Какой там месяц рождения указан? – спросила я, перед разговором приняв две таблетки пустырника.

– Зачем тебе? – удивилась мама.

– Понимаешь, Госуслуги требуют официальные данные…

– Кому они вообще нужны? Кто будет проверять? Ну июль, – ответила мама.

– Или июнь? – уточнила я.

– Может, и июнь, – мама начала раздражаться.

– Пожалуйста, посмотри. Мне нужно знать точно, – попросила я.

– Мне нужно вставать и идти в коридор, а я не хочу.

– Хорошо. Когда ты захочешь встать, поищи заодно, пожалуйста, мое свидетельство о рождении.

– Даже не собираюсь. Оно у тебя.

– У меня нет, это точно.

– Значит, и у меня нет. А что такое СНИЛС? Пошла в поликлинику, а они это требуют! Откуда я знаю, что это такое?

– Такая зеленая карточка. Мы с тобой вместе ее оформляли. Поищи, наверняка где-то лежит. Может, и мое свидетельство заодно найдешь. – Я, как могла, старалась сдерживаться.

– Как я не люблю все эти бумажки… – Мама перешла на тон, который гарантировал скандал, причем в ближайшие минуты.

– Я тоже их не люблю, но иногда они жизненно необходимы. Без СНИЛСа и медицинского полиса я тебя даже в больницу не смогу положить. – Я говорила настолько вежливо и ласково, насколько могла.

– А с чего ты меня в больницу собралась отправлять? – Мама все же закипела.

– Не собралась. Исключительно для примера. СНИЛС нужно найти. А ты, случайно, не помнишь данные моего отца? Его отчество, фамилию, дату и год рождения? – Я все еще надеялась, что будет хоть какой-то толк от моего звонка.

– Кого? – Мама по-прежнему пребывала в настроении «скандал».

– Отца. Моего. У меня же был отец. – Я держала телефон плечом и капала себе дополнительную порцию пустырника.

– Откуда? Не было у тебя отца! – объявила мама.

Я подумала и смешала пустырник с валерьянкой.

– Ты же меня не от святого духа родила! – Я пыталась пошутить, но мама юмор не оценила.

– Почему ты мне звонишь и говоришь гадости? – родительница все же завелась. – Почему нельзя просто позвонить и спросить, как мои дела, как я себя чувствую? Тебе обязательно что-то от меня нужно!

– Мам, это не так. Я звоню тебе каждый день, если ты забыла. И спрашиваю, как дела и как ты себя чувствуешь. Но сейчас мне действительно нужны официальные данные и документы. Мне нужен паспорт. И, поверь, это не прихоть – вдруг потребовать свидетельство о рождении.

– В свидетельстве не указан ни год, ни месяц, ни дата рождения родителей, – рявкнула мама.

– Откуда ты знаешь? Ты нашла свидетельство? – уточнила я с надеждой. Мама говорила слишком уверенно, будто в тот самый момент смотрела в документ.

– Нет! Я сказала, что у меня нет твоего свидетельства и никогда не было! – Она начала кричать. Еще полминуты – и заплачет. Я могла засекать время.

– Можешь мне хотя бы отчество и фамилию отца сказать? – попросила я, пока она не бросила трубку.

– Иванов, Иванович, – ответила мама и все же нажала на отбой.

«Ну да, могла бы и сама догадаться», – сказала я сама себе.

Получалось, что мой отец был Ивановым Иваном Ивановичем. Ну, практически мистер Джон Смит. То есть шансы его найти стремились к нулю. Проще было поверить в непорочное зачатие.

Одним из вечеров – тихих и молчаливых, как сложилось в нашей семье, я все же решила оторвать Степана от прочтения мемуаров Генри Киссинджера. Впрочем, мой супруг находился в начале первого тома, а их, томов, было столько, что я искренне позавидовала Киссинджеру, его богатой событиями жизни. Мои мемуары не потянули бы даже на тонкую брошюрку.

– Ты знаешь, я решила найти своего отца. Думаешь, это хорошая идея? – спросила я.

– Кого? – Степан от книги не оторвался. Я точно проигрывала Киссинджеру.

– Отца. Своего. Родного. Биологического, как сейчас принято говорить.

– Зачем? – спросил Степан. Киссинджер явно был увлекательней моей семейной истории.

– Затем, – буркнула я. – Захотела найти свои корни, узнать предков. Многих