Читаем без скачивания Любовница фюрера - Эмма Вильдкамп

Вскоре подул северо-восточный ветер, и рабочие приступили к восстановлению ледовых сооружений. В это же время Лени сняли гипс, и она смогла ходить. Наконец-то, прошли первые съемки. Действие разворачивалось ночью на озере в Ленцерхайде. Было очень холодно, и техника часто выходила из строя, но Фанк ни на секунду не терял самообладания. Лени очень заинтересовал режиссерский процесс, и Фанк позволял ей смотреть в видоискатель. Он учил ее искать интересные кадры, рассказывал про цветные фильтры и объективы, но главное он учил ее, что одинаково хорошо нужно снимать все: и лед, и горы, и людей, и животных.

Через две недели было решено сделать перерыв, а потом отправиться на новое место – Зильс-Марию в Энгадине. В начале апреля там было совсем безлюдно, но постоянно продолжал приезжать Гарри Зокаль. Еще до начала съемок Лени узнала, что Зокаль участвует с долей в 25 процентов в финансировании «Святой горы» и выкупил общество «Берг унд шпортфильм гезелльшафт» Фанка, а также его копировальную фабрику во Фрайбурге. Как-то в один из его приездов на съемки Лени спросила:

– Гарри, ты сменил профессию? Или это очередное увлечение?

На что он ответил:

– Съемка одного фильма в тысячу раз интереснее, чем все банковские операции.

Для себя она решила, что он приезжал, чтобы чаще ее видеть. Впрочем, бывший банкир, видимо, всерьез решил заняться кино.

Лени в это время увлеклась Тренкером. Ей нравилась его грубость и простота. Они пытались скрывать свои отношения от ревновавшего Фанка, но это было трудновыполнимо. Когда Тренкер и Зокаль уехали, режиссер заметно повеселел. Теперь их оставалось всего семеро.

Лени же предстояло научиться кататься на лыжах по-настоящему, и хотя перелом вселил в нее неуверенность, Шнеебергер, по кличке «Снежная блоха» за свои феноменальные спуски и прыжки, ставший наставником, был с ней весьма терпелив. В первую свою вылазку в горы Лени шла с Фанком, вернувшимся из Боцена Тренкером, Шнеебергером и носильщиком. Подъем был довольно сложный – бесчисленные серпантины, крутые склоны. После отснятых кадров группа стала спускаться в долину. Первым отправился вниз Тренкер. Шнеербергер с Фанком тем временем укладывали аппаратуру. Лени сидела в перевалочной хижине и ждала команды на спуск. В следующую минуту погода вдруг резко поменялась, и начался буран. В такой ледяной ураган спускаться с неопытной лыжницей было нельзя. Лени, Фанк и Шнеебергер остались ждать улучшения погоды, но буря и не думала утихать. Прошло уже двое суток – у них уже заканчивался провиант и дрова, надо было что-то решать. Когда еды совсем не осталось, Фанк и Шнеебергер посоветовались и решились спускаться. Фанк с носильщиком поехали вперед, а Шнеебергер схватил Лени за руку и повел сквозь непроглядную белую пелену. Было холодно. Они с бешеной скоростью летели со склона вниз в неизвестность. Вдруг Лени оторвало от Блохи, и она кувырком полетела в снег. Приземлившись, она почувствовала, как начинает съезжать вместе с огромной массой снега. К счастью, это оказалась не лавина, а лишь оползень. Шнеербергер пробрался к ней навстречу и начал откапывать из сугроба. Лени не хотела дальше спускаться, тогда Блоха крепко схватил ее за руку и потащил за собой вниз в снежную завесу. Они снова заскользили и через некоторое время неожиданно въехали в лес. Буран уже был позади.

Следующие съемки были запланированы в Интерлакене. Фанка отозвали в Берлин для отчета по фильму – студия УФА не намеревалась оставлять группу на вторую зиму в горах. Первая зима пропала из-за травмы Лени. Она чувствовала вину за нависшую над фильмом угрозу срыва и решила помочь. Оставалось еще 600 метров пленки для съемки весенних лугов, и девушка на свой страх и риск начала снимать сама. На кадры усыпанных цветущими белыми нарциссами лугов, застилавших землю словно снег, ушло три дня. Материал был отправлен Фанку в Берлин. Лени с тревогой стала ждать приговор режиссера. Вскоре от него пришла телеграмма, в которой он поздравлял ее и сообщал, что руководство УФА в восторге от материала, так что фильм будет сниматься до конца. Вся съемочная группа была на седьмом небе от счастья.

Когда от студии пришли долгожданные деньги, Лени арендовала во Фрайбурге мансарду, откуда ежедневно ездила на копировальную фабрику, где Фанк просматривал отснятую пленку. Девушка с большим увлечением наблюдала за процессом проявки и монтажом, приходя в восторг, как много всего можно было сделать, собрав кадры из разных сцен. Созерцание этого творческого процесса захватило ее с необыкновенной и неодолимой силой. После перелома тренироваться во время съемок было тяжело – пока она поднималась на горы, то так изматывалась, что танцевать уже не могла. Но отказаться от карьеры танцовщицы Лени еще была не готова. Как только в съемках наметился перерыв, она тотчас же попросила сопровождавшего ее обычно на гастролях пианиста приехать к ней во Фрайбург. Там она, стиснув от боли зубы и едва удерживаясь, чтобы на застонать, разрабатывала сломанную лодыжку. Зная фанатизм Лени, можно представить, что первые успехи в репетициях не заставили себя долго ждать, однако снова последовал вызов на съемки. В одной из сцен девушка должна была танцевать на утесе. Над бушующим морем она, по замыслу Фанка, должна была двигаться под Пятую симфонию Бетховена в такт со стихией. В эру немого кино синхронизации движений и музыки достичь было трудно, поэтому режиссер пошел на немыслимое ухищрение: со скалы на канате спустили привязанного к веревке скрипача, который играл для Лени. Шум прибоя был такой оглушающий, что девушка часто вообще ничего не слышала, не говоря уже о том, что сильные волны несколько раз сбрасывали ее со скользких камней в воду. Когда съемки закончились, она вздохнула с облегчением. Впрочем, она еще не знала, что за испытания ждут ее впереди.

Затем последовали съемки в павильоне в Берлин-Бабельсберге и в горах в Церматте. Все это время Лени продолжала встречаться с Тренкером. Первый игровой фильм, в котором принимал участие тиролец Тренкер, несколько лет занимавшийся то одним, то другим, конечно, вскружил ему голову. Он, служивший в войну горным инструктором, наконец, мог получать за свою неизбывную, родом из детства, любовь к горам, деньги, поэтому вскоре стал одержим тщеславием. Лени всегда привлекали мужчины, похожие по характеру на нее саму, но, как известно, два амбициозных человека не могут сосуществовать вместе, так что у нее с Тренкером вскоре начались проблемы. Девушку стала раздражать ревность актера к ее работе, то, что он волновался не на шутку, если Фанк снимал с Лени одним метром пленки больше. Она поняла, что период влюбленности прошел, и теперь перед ней не любовник, а соперник.