Читаем без скачивания Живыми не брать! - Татьяна Вагнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что встал столбом, лихоманка болотная тебя забери! Хотя багор в руки возьми, пока все приданое наших девок не погорело!
– Не позорьте семью, Устинья Ивановна! Он еще наживет, неможно старцу черной работой мараться, – перебила крикливую женщину другая, помоложе. Я догадалась, что это не дочь, а еще одна супруга почтенного и состоятельного Демида.
Слепой Феодосий чуть повернул голову на звуки семейной свары и громко ударил посохом землю, чтобы привлечь внимание:
– И то правда, Демид, – ты старец, что не уймешь огонь? – строго спросил он. – Говоришь, я слабеть стал, стареть стал Феодосий, говоришь?
– К чему бы мне говорить такое? – воспротивился Демид. – Наговоры это…
– Что же, явлю вам свою силу…
Старец Феодосий сделал шаг вперед, поманил к себе Лёшку, отдал ему посох. Затем раскинул руки широко в стороны, завертелся на месте все быстрее и быстрее, пока не стал похож на огромное веретено, сматывающее на себя серебристую нить из лунного света. Люди наблюдали за ним как завороженные. Воздух наполнился теплом и влагой. Луну и звезды заволокло тяжелыми тучами.
Вдруг сверкнула молния и рассекла надвое темноту, с неба хлынула вода. Феодосий остановился и поднял лицо навстречу струям ливня, вода стекала по его волосам, лицу, бороде, по белоснежной шубе. Он протянул руку за посохом, повернулся и уверенно зашагал к дому с высоким крыльцом, не обращая внимания на изъявления восторга и благодарности. Лёшка побежал следом за ним.
Дождь залил пламя, кругом царила глубокая ночь. Но я отказалась остаться в Слободке, несмотря на все уговоры. Макарий одолжил нам лошадь, чтобы мы с Никитой смогли быстро добраться до Скита, и одежду, чтобы накинуть вместо промокшей.
Настасья Васильевна отперла нам не сразу: ахнула и замерла на пороге. Вид у нас адский – Ник весь в черных потеках гари, я с ног до головы перепачкана кровью. Даже после ливня волосы у меня продолжают торчать дыбом. Наохавшись, она растолкала сыновей и послала разжигать печь.
К рассвету меня наконец-то отмыли и нарядили в холщовую рубашку длиной до самого пола, еще и с кружавчиками – весь мой скромненький гардероб оказался испоганенным. Настасья Васильевна оглядела рану у меня на щеке, выслушала меня, села рядом и задумалась:
– Дивное дело, допреж такого не случалось слышать…
– Про седого волка с ледяными глазами?
– Нет, чтобы хоть какие волки в Слободке объявлялись.
– Волка, кроме меня, никто не видел, – вздохнула я. – Старцы мне не верят, что волк действительно был!
– Как же тебе не верить, когда у тебя щека волчьим когтем разодрана? – Она закончила накладывать поверх ранки какую-то липкую гадостную мазь, взяла меня за подбородок и наклонила мою голову, оценивая работу. – Ох, Анна, бедовая ты сверх меры. Боюсь, как бы шрама не осталось…
– Я волку тоже пол-лапы отрубила, а этой скользкой мерзости – все щупальца!
– Шаману Меркиту не велик урон, он своему волку мигом новую лапу отрастит. Мерзость же прозывается «восьминог», проживают они среди холодного моря за правью. Если его кровь черную собрать раньше, чем умрет, получится страшная отрава! Но если ее иссушить, порошок собрать и самую малость добавить в мазь – лечит поясницу лучше всякого снадобья! Дива я не вижу тут. Другое меня гложет… – Настасья Васильевна задумалась, как будто сомневалась, стоит ли мне говорить, но потом решилась. – Видишь, Нюта, чтобы шамановы духи пришли в Слободку, кто-то должен был им путь открыть. Хорошо, что вы сюда вернулись ночевать, все спокойнее. Ты иди, отдыхай. – Она поднялась со скамьи, стала перебирать горшочки со снадобьями и тихонько бормотала, что настают последние времена и хорошего ждать нечего…
Но я не пошла наверх, где мне было постелено, а тихонько выглянула в сени – проведать Дана. Не знаю, лучше ему или нет, но сегодня он выглядит как вполне здоровый, просто глубоко уснувший человек. Я наклонилась над ним и провела ладонью по щеке – хочу убедиться, что кожа теплая.
От моего прикосновения он медленно открыл глаза, поймал мои пальцы:
– Аня? Ты мне снишься…
– Нет! Я здесь, с тобой, – ответила я. Дан приподнялся, хотел сказать еще что-то, но закашлялся и откинулся на подушку. Я испугалась, что будить больного еще слишком рано, напоила его водой и прижала палец к губам. – Ты не разговаривай, спи…
Он неуверенно поднял руку, коснулся моих волос и пробормотал в полусне:
– Аня, ты такая красивая, у тебя волосы отросли…
11
Волосы у меня действительно сильно отросли – пришлось собрать их кожаным шнурком в небольшой хвостик на затылке. Я проснулась уже за полдень, Иришку успели отправить по каким-то хозяйственным надобностям, а Никита еще дрых. Веника в Скиту вообще не обнаружилось, наверняка остался ночевать в Слободке у «невест». Даже нормальную одежду позаимствовать мне не у кого! Вместо безвозвратно испорченного свитера пришлось одолжить рубашку Фрола, а брюки натянуть прямо влажными. Долго возиться некогда – даже сюда, в горницу, доносится рокочущий голос Демида. Почтенный гость препирается с нашей хозяйкой.
Сама Настасья Васильевна стоит на крыльце, но не спешит пригласить Демида войти. Поэтому старцу приходится кричать через весь двор.
Распахиваю окно, чтобы не пропустить ни слова.
– …и тебе незачем их приваживать. Пусть идут себе, на то они путники!
– Я никого в дорогу не гоню! – недовольно поджимала губы Настасья Васильевна. – Захотят – уйдут, захотят – пусть весь век живут! Чтобы жить в моем доме, вашего дозволения, Демид Северинович, никому не требуется.
– Пойми ты, Настасья, и тебе чрез путников беда будет. Вчера шаман Меркит своих черных духов к нам в Слободку прислал, завтра – в Скит пришлет. Думаешь, за своими крестами от них схоронишься? Столько лет Форпост жил в мире и благости, пока эти путники не появились. Они шаману дорогу сюда открыли – больше некому!
– Кто шаману дорогу открыл, то Феодосию Ильичу виднее. Пусть он свое слово скажет! Коня я вам тоже возвращать не стану. Не мне одалживали – какой будет порядок, если каждый начнет за чужое хвататься?
– Как же Феодосий тебе слово скажет, глупая ты баба! – вскипел Демид. – В который раз повторяю, занемог Феодосий. Слег вчера, совсем ему худо…
Тревожная новость заставила меня набросить первый подвернувшийся полушубок и выбежать во двор, совершенно забыв про намазанную толстым слоем серо-зеленой мази щеку. Фрол помчался следом за мной.
Надо думать, вид у меня жутковатый: даже Демид попятился к своей телеге, запряженной парой коренастых лошадок, в которой он приехал к Скиту. Обитатели Слободки редко выходят в лес без оружия: за плечом у Демида маячил карабин, хотя его правая рука была забинтована до самого локтя. Однако здоровье почтенного мало интересовало меня.
– Скажите, а где… – я запнулась, вспоминая отчество, – Макарий Фотиевич?
– Оне? При своем родиче неотлучно сидят, где ему быть… – сокрушался Демид, но для страдальца лицо у него было слишком сытым и лоснящимся. – Оно не дивно. Любой сляжет от хворобы, когда шаманам путь в Слободку открыт…
– По-вашему, это мы виноваты? Думаете, мы шаману путь в Слободку открыли?
– Кто его знает, как и зачем вы из ледяной земли шаманов сюда пришли? – уклончиво ответил Демид и вздохнул. – Чей наган на полу в сарае обнаружился – нам доподлинно неизвестно…
Наган мальчишек! Наверняка вывалился у меня из-за пояса в пылу драки. Я вспомнила про него только сейчас и здорово разозлилась. На себя, на Демида, на весь этот убогий мирок, затерянный в северных лесах.
Чувствую, как в подушечках пальцев начинает покалывать, как перед дракой, и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Дело не в том, что такой здоровый мужичина, как Демид, размажет меня одной левой рукой. Не обязательно быть сильнее, чтобы победить. Нет. Но я должна сначала найти дорогу на правь и только потом лезть в драку, чреватую переломами и увечьями. Но уточнить кое-что имею полное право:
– Когда в Слободке начали пропадать дети, нас здесь вообще не было!
– Много ли тебе про наших детей известно? – насупился Демид.
– Много или мало, не знаю. Все, что дух болотный успел сказать…
Обитатели Форпоста любят изъясняться всякими заумными словами, тоже решила попробовать хоть раз превратить реальность в сказку.
– Когда это ты с духом болотным беседы вела?
– Вчера!
– Надо же! До чего у тебя, путница, складно рассказы выходят. Слушать да слушать. Только недосуг мне с бабами да малыми ребятами задерживаться, пора ехать…
– У нас у всех дел хватает. Здоровья Феодосию Ильичу!
Настасья Васильевна махнула старцу рукой, повернулась к дверям и буквально втащила меня за собой. Бросилась к резному пузатому шкафчику, в котором держала свои снадобья, и, отыскав флакончик из темного стекла, встряхнула – на дне было немного темного порошка, затем отмерила воду и долила внутрь, подозвала меня:
