Читаем без скачивания СЕРЕБРО И СВИНЕЦ - Владимир Серебряков

– Что, решили продолжить учебу?

– Нет… не знаю, – поправился Крис. – Пока не решил. Просто путешествую… отдаю долги.

– А к нам откуда?

– Из Миннесоты, – ответил Крис.

У Седжвика не было родных – в этом его досье не врало. Он мечтал, выйдя в отставку, прикупить участок на берегу реки… построить небольшой мотель и рыболовную станцию. Они вместе мечтали – как-то ночью, в панамских джунглях.

Крис стиснул зубы. Из всего разведывательно-снайперского взвода в этот мир вернулись только он с Боллингтоном, да и то по унизительной милости туземцев. Седжвик, Ральф Конрой, Эл Дженнинг, Глебовски… Тадеуш, финн Райконен с непроизносимым именем – все они остались там. И Крис Рид, следуя по с боем вырванным адресам, объехал половину Америки, отдавая долги тем, кто остался за каменным кольцом Стоунхенджа, прежде чем вернуться сюда.

Машина, прошуршав шинами, плавно приткнулась к бордюру.

– Вот ваш адрес, мистер, – сообщил шофер. – Мейсон-стрит, 15.

– Что? Ах, да, – очнулся Крис. – Сколько с меня?

– Двадцатка, сэр. Мне вас подождать?

– Нет, – отозвался Крис, протягивая ему сложенную вчетверо бумажку. – Не стоит.

Он вышел из машины, ежась под налетевшим невесть откуда порывом холодного осеннего ветра – ну да, ведь уже осень! – сверился с адресом и, подойдя к подъезду, нажал третью слева кнопку.

Ничего. Он позвонил еще раз. Черная решетка домофона безмолвствовала. Что-то в ней казалось Крису окончательно неправильным.

Он надавил на кнопку в третий раз. Звонок верещал долго – слабый отзвук доносился до Криса даже сквозь массивную дверь. И – ничего. Тишина. Все – зря!

Он развернулся и уже спустился с крыльца, когда дверь за его спиной скрипнула, открываясь.

– Крис?!

Крис резко обернулся. Девушка стояла на пороге… выцветшие джинсы, тоненькая синяя рубашка навыпуск, большие голубые глаза.

– Ширли!

– Крис! – полувскрикнула-полувсхлипнула девушка и, птичкой слетев с крыльца, упала ему на грудь.

– Вернулся, – прошептала она, прижимаясь к его груди. – Вернулся. Милый, любимый, единственный мой. Вернулся… ко мне.

– Да, малыш, – прошептал Крис, прижимая ее к себе. – Я вернулся. Как и обещал. Я вернулся.

Он шептал что-то еще, утешительное, ласковое… но в глубине сознания черным зверем ворочалась память о крови и боли, о неизбежных ошибках и несчастных совпадениях. “Они остались там, – твердо сказал себе Крис, – они все остались там… и не придут в наш мир”. Но он знал, что еще долго будет вздрагивать всякий раз, стоит ему увидать краем глаза что-нибудь настолько лиловое, как сполохи по краю портала.

– Я вернулся, – повторил он, словно пытаясь убедить в этом себя самого. – Домой. Навсегда.

Эпилог

Звук гитарных струн раздавался где-то рядом, чуть ли не в соседнем кунге.

Вяземский замер, прислушиваясь. Невидимый игрок брал аккорды уверенно, лишь иногда нарочно затягивая – точь-в-точь как Ржевский. И голос… такой же молодой, с легкой хрипотцой…

Скоро трап нам подадут,Загудят винты привычно.Вот и кончился уж срокНашей службы заграничной…

Полковник решительно ступил на подножку и распахнул дверь кунга.

В полумраке табачного дыма тускло блеснули звездочки на погонах. Игравший сидел вполоборота к Вяземскому, склонившись над гитарой, и полковник не видел его лица, но голос… фигура… Ржевский тоже любил перебирать струны именно так – низко склонившись, чуть ли не обернувшись вокруг гитары.

– Валерий?!

Игравший обернулся.

– Товарищ полковник?

На Вяземского недоуменно смотрел абсолютно незнакомый ему старший лейтенант. Другое лицо… да и волосы темные, как же он сразу-то не заметил?

– Нет, ничего. – Полковник привалился спиной к двери. В горле у него отчаянно запершило – должно быть, от сигаретного дыма, вытянутого сквозняком, и глаза слезятся оттого же… а вот сердце…

– Просто… обознался, – выдавил Вяземский. – Услышал, как вы тут играете… у меня знакомый точно так же играл… как вы. Думал… что он.

– Товарищ полковник, с вами все в порядке? – озабоченно спросил кто-то из невидимых Вяземскому в глубине кунга слушателей.

– Что? Да, все нормально. – Полковник стиснул зубы и с трудом of клеился от двери. – Это я все к климату… приспособиться не могу.

– Да, климат здесь еще тот, – рассмеялись в темноте. “В Анголе было жарче”, – подумал Вяземский. Но вслух не сказал.

– Простите, что прервал, – обратился полковник к гитаристу. – Вы продолжайте…

– Хотите присоединиться, товарищ полковник? – предложил кто-то из слушателей.

– В другой раз как-нибудь. – Вяземский виновато улыбнулся. – Меня в штабе ждут.

“Никто меня не ждет. Вру… как сивый мерин. Просто… так хотелось встретить кого-то из тех”. С тех пор как после неудачного вторжения в Эвейн всех его участников раскидали по разным уголкам социалистического Афганистана, Вяземский еще не столкнулся ни с одним из прежних знакомцев. Он сильно подозревал, что многих уже не встретит никогда. В конце концов, прошло шесть лет войны.

Он повернулся и зашагал прочь от кунга, а вслед ему из раскрытой двери тихо заструилась песня:

Утро будет для живых,Ну а павшим – честь и слава.Будь мне памятью о нихПограничная застава…

– Не успеть, – сказал авианаводчик. Полковник, высунувшись по пояс из БТРа, посмотрел вперед.

– А что там вообще?

– Цепляют, – отозвался капитан. – Пока подцепят, пока оттащат… а потом щупами.

– А почему танк с тралом не взяли?!

– Почему-почему… торопились, блин! Вот и доторопились! Теперь точно успеем к… – Авианаводчик безнадежно махнул рукой.

– Товарищ полковник! – позвал Вяземского худенький, весь в пыли солдатик-связист. – Есть связь с разведгруппой.

– Сейчас… – Вяземский ловко соскочил с БТРа, стараясь не коснуться брони – ожог можно было схлопотать запросто.

Они подошли к одинокому дереву у обочины, в призрачной тени которого склонился над рацией второй радист, постарше, монотонно повторявший в микрофон:

– Ноль седьмой, ноль седьмой, я ноль девятый, как слышишь, прием?..

Он, не поднимая головы, протянул полковнику второй комплект наушников и продолжил бубнить: “Ноль седьмой, ноль седьмой…”

– Да слышу я тебя! – раздался из наушников до боли знакомый голос, заставивший сердце Вяземского сжаться в комок. – Слышу.

– Владимир… – тихо прошептал полковник и, вырвав у радиста микрофон, яростно заорал: – Вовка! Перовский! Ты меня слышишь?