Читаем без скачивания Маг и его кошка - Алина Лис

— Ну ты же как-то справился, верно?

Я сначала взбесился. В кои-то веки говоришь женщине, что она тебе нужна, а она в ответ смеется. Потом подумал и решил, что сеньорита права. В конце концов, покорные овечки, готовые полностью раствориться в мужчине, наскучивали мне в считаные дни.

Франческа не надоедала. В том числе и в сексе. Я хотел ее постоянно и везде. Она была как ожившая мужская мечта о развратной девственнице — типаж настолько редкий, что встречается скорее в горячечных фантазиях, чем в жизни. Чувственная, страстная и в то же время покорная и неопытная, хотя последнему не суждено было продлиться слишком долго. Ее смущение и возмущение моим бесстыдством пьянили не меньше, чем ее тело. Особенно заводило, когда в порыве страсти эта скромница отбрасывала привитые воспитанием ханжеские глупости, чтобы потом отчаянно смущаться собственного поведения и краснеть в ответ на подколки.

Короче, мне было ради чего жить. И было за что бороться.

Не помню, когда точно это произошло. Просто в один из дней я проснулся с пониманием, что нет проблемы, а есть задача. Сложная, но я всегда уважал и ценил сложность.

Откинув мысль «А что, если это невозможно?» как совершенно неприемлемую, я поставил цель — вернуть все, что утратил, и засел за основы. Отряхнул пыль с учебников и гримуаров. Ежедневно, с изумлявшим меня самого упорством, штудировал книги, часами повторяя азы теории и пытаясь приспособить их к тому, чем располагал.

Ритуалы? Пусть будут ритуалы. Да хоть руны — что угодно, лишь бы сработало. В крайнем случае, стану гениальным теоретиком, слепым художником. Бесталанный маг — этакий ходячий курьез.

И да! После трех недель тщетных попыток; после десятка прочитанных книг; неудачных ритуалов; часов, проведенных в медитации; после сотни раз пройденного мучительного пути от отчаяния к надежде и от надежды снова к отчаянию — у меня начало получиться…

Когда-то я мог за час сжечь город. Теперь день, когда у меня получилось зажечь свечу, стал праздником почище Мидста и нового года вместе взятых.

— Прекрати! — возмутилась Франческа, когда я озвучил ей эту мысль в своей любимой саркастичной манере. — Не сравнивай, просто радуйся тому, что есть!

Чтоб я сдох, она была права…

Обуздание магии обязывало к предельной концентрации. Особенно сложно давалась самая первая фаза. Раньше я никогда не задумывался, сколько силы нужно для того или иного действия. Просто черпал и пускал в дело. Теперь искусство требовало ювелирной точности, иначе все заканчивалось взрывами или пшиком.

Чаще, конечно, пшиком.

Ладно, учиться писать правой рукой оказалось немногим легче. Писать, фехтовать, бриться. А резать стейк?! Вот уж где было по-настоящему жалкое зрелище…

Ничего, разобрался.

Не знаю, почему я так поздно вернулся мыслями к этому вопросу. Нахожу только одно объяснение — воспоминания о схватке в библиотеке и последующем лишении руки были настолько жуткими, что я инстинктивно избегал их. О непостижимой утрате тени, что случилась как раз перед появлением мстителя, я вспомнил сильно позже, чем следовало бы.

— Франческа, где тело Марко?

— Я велела его сжечь.

— Хорошо, а его вещи? Меч, все, что было в карманах, — пояснил я в ответ на ее недоумевающий взгляд.

— Их сожгли вместе с ним, — у нее стал ужасно виноватый вид. — Прости, я сделала что-то не так? Подумала, лучше избавиться от улик, если кто-то придет расследовать его смерть.

— Сожри меня гриски, сеньорита! Кто мог сюда прийти? Коронер?[30]

— Он говорил «мы», значит, был не один.

Более чем разумное замечание. За мстителем стояла неизвестная сила, не зря же он собирался отволочь куда-то мое бездыханное тело. Я заподозрил запоздалый «привет» от лорда-командора — желание исследовать и научиться контролировать чужую силу выдавало культистов не хуже, чем сладковатый душок разложения выдает плохо припрятанный труп.

Зря Франческа так легкомысленно избавилась от всех вещей Марко. Вдруг среди них было что-то важное…

И куда, во имя Черной, сбежала моя тень, когда была так нужна?

— Франческа, а что ты сделала с моей рукой? — неудача в поисках вещей Марко и воспоминание о козле-Альпине натолкнули на забавную мысль.

— С рукой? Положила… Ой, она так там и лежит!

Почти месяц на леднике не пошел конечности на пользу. Я разглядывал шестипалый обрубок, покрытый трупными пятнами, со странным чувством. Как и имя Хаймлад Скъельдингас, это когда-то было мной, но сейчас мне не принадлежало.

Мумифицировать ее по совету доктора Альпина не получилось бы — она подгнила и ощутимо воняла. Я захватил руку с собой на прогулку и оставил у муравейника. Через пару дней располагал скелетом шестипалой кисти. Велел инкрустировать ее серебром — получился шикарный талисман. Жуткий и стильный.

— О боги, Элвин! Это отвратительно, — сморщилась Франческа, разглядывая выкидыш моего черного чувства юмора.

— Не говорите глупостей, сеньорита. Очень симпатичная рука. Нас с ней многое объединяет, мы столько пережили вместе. Согласись, что сжечь ее после такого было бы предательством с моей стороны?

Она посмотрела на меня, как смотрят на скорбного разумом, но любимого человека.

— Зачем ты делаешь вид, что это смешно?

— Во-первых, это действительно смешно. А во-вторых, чтобы не превращаться в нытика. Тут можно или пафосно страдать, или глумиться. Предпочитаю второе.

Франческа

— Как ты думаешь, может приделать крюк вместо кисти? Я где-то читал, что пираты использовали их.

— Крюк? — от одной этой мысли становится смешно. — Ты серьезно?

Мой мужчина стоит полуобнаженный перед зеркалом, разглядывает то, что осталось от его левой руки. И я по его лицу вижу, что это зрелище ему не нравится.

Значит, сейчас начнет насмехаться и издеваться. Над собой. В последнее время он постоянно над собой смеется. Иногда меня это пугает, но я понимаю — вмешиваться нельзя. Ему это нужно. Он так справляется.

И справится, я знаю.

— Конечно! Можно даже сделать кучу разных насадок. В виде кинжала, например. Буду человек-дага. Или арбалет приладить.

— Мне кажется, от крюка больше неудобств в обычной жизни. А что — пираты их правда использовали?

— Понятия не имею. Но если использовали, я обязан заиметь себе такой. Ты не знаешь, а среди моих предков были настоящие пираты! Представляешь меня на палубе в рогатом шлеме, со шпагой в одной руке и крюком в другой? Вместо другой, то есть.

Я все-таки не удерживаюсь. Элвин с его камзолами, крахмальными сорочками, лайковыми перчатками и запахом парфюма в рогатом шлеме — это действительно смешно.