Читаем без скачивания Маг и его кошка - Алина Лис

— Зачем ты туда ходишь? Я же тысячи раз повторял — боги мертвы.

— Мне это надо, Элвин. Не богам — мне. Я пошла туда и молилась, чтобы ты вернулся. Я ужасно по тебе соскучилась.

И это тоже не ложь. Я каждый раз поминала его в своих молитвах, не забыла и в тот раз. По привычке, без веры, что это поможет.

— Даже так? — он улыбается. — Спасибо. Все сходится. Ты — мой якорь. Я вернулся потому, что ты ждала. А это значит… — долгая театральная пауза.

— Что? — обреченно спрашиваю я.

— Что у меня и правда есть корабль, Франческа.

Так и знала!

— Не надо, Элвин!

— Не надо — что? Эй, девочка, ты же не собираешься плакать? А ну прекрати!

Я и не собиралась плакать! Даже мысли такой не было. Я скорее надаю ему пощечин! Что за безумная, глупейшая идея?!

— Пожалуйста! Не делай этого! — я повторяю это, вцепившись в его рубашку. И моргаю, пытаясь прогнать дурацкие слезы, а они не уходят.

— Сеньорита, ну хватит разводить сырость. Я же еще никуда не делся.

Я смотрю на него сквозь застилающую глаза влагу и понимаю, что бесполезно. Он уже все решил. За нас двоих. Как всегда.

Не послушал меня, даже не посоветовался.

Просто зла не хватает!

А еще страшно. Ужасно, безумно страшно, что он снова исчезнет и уже не вернется.

Отталкиваю его в ответ на попытку обнять. Ну уж нет! Никаких примирений!

— Ты ведь все равно уплывешь, я вижу! Мои просьбы и желания для тебя ничего не значат. Я не буду тебя ждать, можешь торчать в своем безвременье хоть тысячу лет.

Элвин еще что-то говорит, но я уже не слушаю. Затыкаю уши и убегаю. Как маленький ребенок.

Стыдно. И ничего не могу с собой поделать.

Сначала я хотела совсем уйти из дома. Взять Гейла — он позволяет мне седлать себя, пусть у меня и нет кольца. Но Элвин будет волноваться, а я, конечно, страшно зла на него, но совсем не хочу, чтобы он переживал.

Знаю, что это такое — переживать за того, кого нет рядом. Когда не знаешь, что с ним и вернется ли он…

Поэтому я просто призываю Маленькую Фран — она всегда умеет меня успокоить. И поднимаюсь наверх, на смотровую площадку. Смотрю на город внизу и дуюсь…

Эта девочка… Элисон. Она сказала, что я буду якорем своему Стражу. И что он всегда будет возвращаться. Ко мне. Означает ли это, что мои тревоги напрасны?

…Зачем ему вообще куда-то уезжать?!

Я слышу его еще на лестнице. Знакомый звук шагов. Потом скрип двери. Любимый запах…

— Ты ведь даже не спросила, куда и зачем я хочу отправиться, — он пробует меня погладить, но я в ответ показываю клыки и хлещу хвостом. Если я не стала убегать из дома, это не значит, что я готова мириться.

— Пойми, тут не глупая блажь оттого, что мне наскучило быть рядом с тобой. Просто… моя сестра Августа — лучший маг Жизни в этом мире. Ты бы ее видела, Франческа! Вьюнок, который держит Старину Честера, — ее работа. Если что-то и возможно сделать с этим, — он кидает мимолетный взгляд на культю, — то она знает — что. Но на Эмайн Аблах нет прямых путей. Жезл повелителя ши — единственное, что способно открыть путь через холмы. Туда даже мерлетты не летают.

Я слушаю эту речь, кипя от возмущения, и под конец все же не выдерживаю — превращаюсь, чтобы дать ответ.

— Ну конечно! Ты будешь меня убеждать, что другого пути не существует и дело вовсе не в том, что тебе хочется подчинить все кругом своей воле. Даже дурацкий корабль мертвецов. Чтобы вертелось так, как ты желаешь.

— Франческа, я вернусь.

— Через сколько лет?

— Месяц, может, чуть больше. Клянусь! Только жди меня. Пожалуйста.

Элвин

Сеньорита была права и не права одновременно. Я хотел подчинить себе силу горна. И я боялся возвращаться в туманное ничто, где нет красок, вкусов и запахов, а от скрипа весел можно сойти с ума. Возможно, именно из-за этого страха мне так важно было туда вернуться.

В этот раз не было никаких островов и бессмысленных скитаний. Мы шли уверенным курсом. Туман сменился зеленоватой дымкой, и в воздухе повис душистый аромат яблок.

Востроглазые птицы, что стерегут покой Яблоневого острова, заметили мой корабль издалека. Когда мы пристали к берегу и кинули сходни, на меня смотрели сотни натянутых луков в руках подтянутых, нечеловечески красивых воинов армии ши.

— Не думаю, что сестры будут счастливы получить мой хладный труп, — с раздражением бросил я, спускаясь на берег.

На лице предводителя туатов отразилось изумление. Он оглядел тающий за моей спиной корабль-призрак, снова перевел взгляд на меня.

— Лорд Элвин?

— Да, это я… Дианах, — не сразу смог вспомнить его имя. Все туаты на одно лицо, словно талантливый, но лишенный фантазии мастер лил их по одной форме. Узкие вытянутые лица, брови вразлет, тонкие прямые носы, огромные миндалевидные глаза. — Не знаешь, где я могу найти Августу?

— Ее величество с утра была в Западной оранжерее.

— Не надо меня провожать.

В Западной оранжерее душно и влажно. Оглушительно поют птицы, пронзительно стрекочут насекомые, журчат ручьи. Я увидел женщину в зеленом платье, склонившуюся над кадкой, и почувствовал, как губы сами собой расплываются в улыбке. Я действительно люблю Августу.

— Здравствуй, сестренка.

Она вскрикнула, потом расхохоталась и полезла обниматься.

— Элвин! Гад такой! Приехал без предупреждения! Как же я рада тебя видеть!

— Это взаимно. Особенно я буду рад, если ты дашь мне вдохнуть.

— Ах ты, неженка, — сестра разжала богатырские ручищи.

Если легендарные валькирии Ундланда и существовали когда-то, то я не верю, что они были похожи на воинственную Джулию. Нет, они были подобны Августе.

Она высокая, ростом почти с Фергуса. Полнотела, но ее это скорее красит. Коса цвета спелой пшеницы спускается до талии, глаза — синие васильки. Светло-оливковая кожа покрыта ровным загаром. Ее лицо всегда дышит безмятежностью и силой, и я не знаю другого столь же счастливого человека. Она не скучает, не злословит и редко вступает в споры. В мире Августы нет распрей, она проходит мимо пороков, не замечая их. У нее просто нет времени на такие глупости.

— Как ты сюда добра… — она перевела взгляд на мою левую руку, и радость на лице потухла.

— Ну да. Прости, я к тебе по делу. Сама видишь.

Сестра не стала одаривать меня неуместной жалостью или еще более неуместными соболезнованиями. Нахмурила брови и велела:

— Показывай. Нет, погоди. Я сейчас руки помою. Вся в земле.

К моей большой радости мы покинули оранжерею. Там красиво, но духота и влажность такая, что впору отращивать жабры.