Читаем без скачивания Только не дворецкий. Золотой век британского детектива - Герберт Аллен

К католикам Иаков относился без враждебности и даже лелеял планы женить своего сына Карла на испанской инфанте. После попытки очередного католического теракта, известного как «Пороховой заговор», он принял ряд антикатолических мер, но до конца жизни терпел в своем ближайшем окружении тайных католиков.

Карл I унаследовал от отца как склонность к традиционному, ритуализованному англиканству, так и запутанный клубок государственнорелигиозных проблем. Теология при нем расцвела: поколение ученых мужей, известных как Каролинские богословы (Caroline Divines), продолжало утверждать «средний путь» не как компромисс, а как наиболее верное выражение христианского духа. Самым известным в их плеяде был архиепископ Кентерберийский Уильям Лауд, апологет Высокой церкви; протестанты считали его орудием дьявола и ненавидели. В «Деревенском вампире» мошенник пытается представить себя «образцовым пастором, тори, приверженцем Высокой церкви в духе замшелых канонов архиепископа Лауда». Религиозные разногласия не были главной причиной разгоревшейся гражданской войны, но масла в огонь они подлили; когда парламент предъявил королю «Великий протест», Лауд был осужден за измену, заточен в Тауэре и позже обезглавлен. Спустя несколько лет та же участь постигла и самого Карла I.

С момента реставрации английской монархии и до наших дней ритуальная и организационная преемственность Церкви Англии фактически не прерывалась, но количество различных течений и фракций внутри нее по-прежнему оставалось значительным.

Сообщество, в совокупности называющее себя Церковью Англии, делится на несколько течений, которые частично пересекаются между собой, а сами разделы проходят по разным плоскостям. В результате картина получается крайне сложной — неудивительно, что бедный мошенник-актер запутался.

Одна граница делит прихожан на приверженцев Высокой и Низкой церкви. В Высокой церкви (High Church) сопротивляются модернизации, чтут обряды, дорожат тесной связью церкви и государства; приверженцы Высокой церкви предпочитают богато украшенные церкви, музыку, орган. С догматической точки зрения их взгляды выражены в трудах Каролинских богословов («замшелые каноны архиепископа Лауда»); с политической точки зрения они консерваторы-тори. Отдельную проблему для человека со стороны представляет изменчивость этого термина (и почти всей прочей англиканской терминологии): в частности, до 1830-х гг. и после выражение «Высокая церковь» значило разное (об этом чуть позже).

Низкая церковь (Low Church, изначально — уничижительный термин) объединяет прихожан, которые подчеркивают протестантское наследие Церкви Англии. Они склонны к большей свободе в ритуале и обрядности, большей строгости в убранстве церквей и более буквальному толкованию Писания. Многие представители Низкой церкви считают себя выразителями истинного духа англиканства и подчеркивают свою приверженность 39 статьям.

Идейные разногласия Высокой и Низкой церкви пытается сгладить Широкая церковь (Broad Church), представители которой любят напоминать о «среднем пути», восходящем, как минимум, ко временам Елизаветы I. Само название «Широкая церковь» им не нравится, потому что намекает на еще одну группировку, почти секту — в то время как им хотелось бы стать объединителями и примирителями.

В 1830-е гг. ряд шагов правительства, направленных на некоторую либерализацию общественной и религиозной жизни, вызвал резкую реакцию некоторых представителей Высокой церкви. Большинство из них были связаны с Оксфордом, особенно с тогдашним центром интеллектуальной жизни университета, колледжем Ориэл, и выражали свои взгляды в форме трактатов. Поэтому их деятельность получила название Оксфордское движение (Oxford Movement), а самих их иногда называли трактарианцами (Tractarians).

Трактарианцы считали, что англиканская церковь, наряду с православной и римско-католической, является одной из трех «ветвей» общей «кафолической» (апостольской) церкви. В ритуальной и архитектурной практике они ратовали за возвращение к средневековым канонам, считая, что современная церковь чересчур опростилась. В этом они добились полного успеха: с 1840 по 1900 г. около 7000 английских церквей (подавляющее большинство) были восстановлены или перестроены в средневековом духе — точнее, в духе викторианского представления о Средневековье. Почти все церкви, которые можно увидеть сегодня в английской глубинке, выглядят так, как выглядят, в результате «средневекового возрождения» викторианских времен. В области догматики оксфордцы указывали на тесную связь англиканства с традиционным католичеством. В нашумевшем 90-м трактате один из вождей Оксфордского движения священник Джон Генри Ньюмен утверждал, что 39 англиканских статей не противоречат римско-католическому вероучению.

Последователей Оксфордского движения со временем стали называть англо-католиками (Anglo-Catholics), и сейчас этот термин в значительной степени совпадает с понятием «Высокая церковь». Между тем многие трактарианцы сделали следующий логический шаг и перешли в католичество; самым известным из них был тот же Ньюмен, получивший к концу жизни сан кардинала. В 2010 г. Папа Римский Бенедикт XVI объявил о его беатификации. Пример оксфордцев подвиг многих позднейших представителей английской интеллектуальной и культурной элиты на обращение в католичество; среди них — Г. К. Честертон и его близкие друзья Хилэр Беллок и Рональд Нокс (который был священником — сначала англиканским, а потом католическим).

В сфере догматики и обрядности англо-католикам противостояло движение, условно и весьма расширительно называемое евангельским (Evangelicals). В религиозной теории «евангельский» противостоит «апостольскому»: католическая и Высокая англиканская церковь подчеркивают идею Апостольского преемства, согласно которой все епископы принимают эстафету духовного пастырства, восходящую по прямой линии к Христу и апостолам, а протестанты и приверженцы Низкой церкви делают упор на авторитет Писания и соблюдение требований Библии; одно движение опирается на иерархию, другое — на учение. Евангелисты начали активно проповедовать свои взгляды раньше, чем оксфордцы, — в XVIII веке. Одним из их главных идеологов был проповедник и теолог Джон Весли. Он тоже учился в Оксфорде; вместе с группой единомышленников он стал устраивать религиозные собрания и стремиться к методичному порядку и святости в повседневной жизни. За это их издевательски прозвали методистами — но Весли, как это часто бывает, принял кличку с гордостью, и она стала официальным названием нового течения. Евангелисты и методисты настаивали на необходимости личного религиозного обращения, личного общения с Богом, внимательного и благочестивого изучения Библии. Обрядовая сторона их интересовала мало; основным инструментом распространения религиозных знаний для методистов была проповедь, которую нередко читали не с амвона, а в любых подходящих условиях, в том числе под открытым небом. Методисты активно участвовали в миссионерской деятельности, сопряженной с колонизаторским напором властей, и поэтому в бывших британских колониях, включая США, англиканство методистского толка распространено едва ли не шире, чем в Англии.

Борьба фракций внутри Церкви Англии продолжалась и в поздневикторианские времена, и в XX веке. С особой страстью противники накидывались на мелочи. Следует ли писать перед именем святого St. или просто S? Можно ли украшать алтарь цветами? Можно ли использовать в церкви ладан и прочие благовония? Можно ли ставить на алтарь свечи и зажигать их, и если да, то в какой момент? Англо-католики настаивали на усложненной, тщательно продуманной церковной службе (High Mass), использовали четки, отмечали этапы Крестного пути, становились на колени; евангелисты издевались над ними и предупреждали об опасности папизма. (Лжесвященник у Честертона требует чтить день воскресный, как евангелист-пуританин, а дома держит распятие, как англо-католик.) Отдельную группу англо-католиков составляли эстеты-романтики, близкие к прерафаэлитам и таким идеологам культа красоты, как Уильям Моррис и Джон Рескин; для них эстетическая составляющая религии была не менее важна, чем духовная, и противники называли их движение «религией Британского музея».

В межвоенную эпоху англо-католицизм стал доминирующим течением в Церкви Англии. На Англо-католических конгрессах 1920-х гг., которые пользовались огромной популярностью, тон задавал харизматический архиепископ Занзибара Фрэнк Уэстон. Он шокировал публику как своими речами в защиту дарохранительницы (tabernacle) — священного сосуда для хранения Святых Даров, то есть тела и крови Христовой, — так и своим политическим радикализмом: «Вы не смеете утверждать, что чтите Иисуса в дарохранительнице, если вы не соболезнуете Иисусу в трущобе». Однако после смерти Уэстона в 1924 г. у движения не нашлось ярких лидеров, и англо-католицизм стал постепенно уступать под напором евангелистов. В 1927–1928 гг. попытка модифицировать «Книгу общей молитвы» в духе умеренного англо-католицизма встретила яростное сопротивление и в конце концов была отвергнута парламентом.