Читаем без скачивания Итальянская новелла Возрождения - Джиральди Чинтио

Между тем вдовушка, немного уставшая после этой переделки, увидев, что замужняя проснулась, а ей самой было жарче, чем она хотела бы, сказала той, не помышляя уже о дальнейшем:

— Сестричка, я охотно поменяюсь с вами местами, потому что здесь, в середке, я просто помираю от жары, а к школяру не смею повернуться.

— А что он делает, соня этакий? — спросила замужняя.

— Он, — отвечала вдовушка, — спит, как сурок. Он как лег, так сразу, и уснул.

А школяр три раза, не меняя лошадки, пробежал дистанцию.

Итак, замужняя переместилась и легла рядышком со школяром, который, видя вскоре, что вдовушка заснула, вступил в обладание прелестями дамы, да так искусно, что другая ни о чем и не догадалась. Наутро дамы встали веселые и очень довольные. Однажды замужняя, ужиная в обществе мужа и школяра, рассказала мужу, под видом истории, будто бы приключившейся с ее соседкой, о том, что случилось с ней самой, изменив только имена вдовушки и школяра. Впоследствии она частенько, смеясь, говорила школяру, что вдовушка большая соня. Но школяр, знавший, как было дело, радовался втихомолку, что таким образом провел двух дам.

Часть четвертая, новелла XVII

Шут Гонелла испугом излечивает от перемежающейся лихорадки Никколо Феррарского, который, желая тем же способом посмеяться над шутом, становится причиной его смерти

Блаженной памяти мой отец часто рассказывал своим домочадцам о многих сыновьях, которых от разных женщин имел феррарский маркиз Никколо д’Эсте; и все они были внебрачными. Хотя у него было три жены, законных сыновей, оставшихся после его смерти, было только два. Эрколе был отцом герцога Альфонсо, что ныне с такой справедливостью правит Феррарским государством. Рассказывал нам часто отец и о веселых проделках Гонеллы и о многих его забавных шутках. Теперь, когда разговор зашел о, лихорадке синьора Джиронимо делла Пена[219], я вспомнил рассказ отца — тоже о лихорадке и о Гонелле, об одной его проделке, которая стоила жизни бедному шуту.

Так вот, маркиз Никколо заболел очень тяжелой формой перемежающейся лихорадки, мучившей его не только в день приступа, но и в последующие дни, когда обыкновенно больные чувствуют себя несколько лучше. Болезнь эта так угнетала и огорчала маркиза, что ничто в мире его не радовало. Он совсем потерял аппетит, и доктора никак не могли придумать ни одного блюда, которое показалось бы ему вкусным и которого он захотел бы отведать. Поэтому весь двор был в большом унынии; видя, что синьор болен и ничто его не веселит, все крайне огорчались. Но больше всех горевал шут Гонелла, очень привязанный к своему господину. Он просто не знал, что бы такое измыслить посмешнее и позабавнее, чтобы развлечь его. Дабы несколько облегчить недуг маркиза, доктора придумывали для него тысячу всяких забав, но, видя, как бесполезны все их ухищрения, решили, что ему необходим свежий воздух.

Итак, они отправили его из Феррары в красивейший и очень большой загородный дворец, выстроенный неподалеку от реки По, который назывался Бельригуардо. Часто маркиз, чтобы поразмяться и ради развлечения, прогуливался вдоль реки, и казалось, что вид воды несколько успокаивает его. Гонелла где-то слышал, а может быть, знал по собственному опыту, что если больного лихорадкой сильно напугать, то это самое верное средство раз и навсегда избавить его от недуга. Он, ничего в жизни так не желавший, как выздоровления маркиза, целыми днями только об этом и помышлял, перебирая тысячи средств, и наконец решил попробовать излечить его сильным испугом.

Заметив, что маркиз почти каждый день отправляется на прогулку и больше всего любит прохаживаться вдоль берега реки в рощице из плакучих ив и тополей, часто останавливаясь на самом краю берега и любуясь течением По, Гонелла решил, полагая, что река здесь небыстрая и неглубокая, а высота берега не более пяти-шести пядей, сбросить доброго маркиза в воду и внезапным испугом излечить его от лихорадки. Итак, зная, что жизнь маркиза не подвергается опасности и он лишь намочит свою одежду, Гонелла, договорившись с хозяином соседней мельницы, дал ему понять, будто синьор хочет напугать одного своего камердинера и поэтому приказал сбросить его здесь с берега в реку. Но чтобы он не погиб, мельник со слугой при появлении маркиза должны подъехать к тому месту на лодке и, сделав вид, что ловят рыбу, помочь сброшенному в воду камердинеру. При этом он наказал мельнику, если ему дорога милость синьора, держать язык за зубами.

Прошло немного времени, как Гонелла принялся за исполнение своего намерения. Однажды утром, когда маркиз прогуливался в рощице, а мельник уже был на своем посту, Гонелла, будучи наедине с маркизом и увидя, что тот остановился, по обыкновению, на берегу, с силой толкнул его сзади так, что маркиз упал в По. Гонелла, у которого стояли наготове лошади — для него и для слуги, — тут же поскакал прямехонько в Падую, к синьору Каррары, тестю маркиза. Мельник подошел вовремя со своей лодкой и вытащил маркиза, который совершенно не пострадал, а лишь сильно напугался и таким образом совершенно избавился от своего недуга, навсегда излечившись от лихорадки.

Не было ни одного человека, считавшего, что Гонелла хотел утопить маркиза, хотя всем его поступок показался безрассудным. Маркиз, любивший Гонеллу, не знал, что и подумать, и никак не мог разгадать истинную причину такой выходки, тем более что Гонелла нашел убежище в Карраре, у тестя маркиза. Вернувшись в Феррару, маркиз решил созвать совет, чтобы обсудить этот случай. Советники, признав, что поступок Гонеллы дерзок и является оскорблением величества, вынесли приговор: если когда-нибудь Гонелла попадется в руки маркиза, он должен быть обезглавлен, а пока что осудить его на вечное изгнание из всех владений маркиза.

Маркиз, любивший Гонеллу всей душой, затосковал без него, ожидая, что тот будет делать дальше, тем более что лихорадка у маркиза прошла. Многие его убеждали, что безусловно Гонелла сбросил его в По лишь для того, чтобы излечить от лихорадки. Однако, чтобы узнать, как поступит дальше Гонелла, маркиз велел на площади под звуки труб обнародовать указ об его изгнании. Когда весть об этом дошла до Гонеллы, целиком выполнившего свое намерение, он решил вернуться в Феррару. Он купил карету, наложил в нее земли и заручился грамотой, подтверждающей, что земля эта принадлежит синьору Падуи, потом запряг карету парой лошадей, сел в нее, слугу посадил кучером и отправился на площадь Феррары.

Добравшись до места, он послал своего слугу за пропуском к маркизу, чтобы иметь возможность пойти переговорить с ним и объяснить, что все сделанное им было предпринято ради спасения маркиза. Тогда маркиз, чтобы посмеяться над Гонеллой и посильней напугать его, приказал стражнику взять его. Как шут ни защищался, показывая свою грамоту, подтверждавшую, что он сидит на земле падуанского синьора, все было напрасно. Его арестовали и бросили в подземелье, предложив исповедаться, ибо маркиз отдал приказ обезглавить его. Был прислан священник для его напутствия и исповеди. Несчастный Гонелла, увидев, что дело идет всерьез, а не в шутку и добиться милости поговорить с маркизом он не может, покорился неизбежности, решив как можно спокойнее принять смерть в наказание за свои грехи.

Между тем маркиз отдал тайное распоряжение, чтобы Гонеллу привели на казнь с завязанными глазами, а когда он положит голову на плаху, палач вместо того, чтобы отрубить ему голову, должен вылить на нее ведро холодной воды. Вся Феррара собралась на площади, и все от мала до велика оплакивали участь шута. Несчастный с завязанными глазами, проливая слезы, опустился на колени, моля у господа отпущения грехов и выражая глубокое раскаяние. Потом он попросил прощения у маркиза, говоря, что бросил его в По лишь потому, что хотел излечить от лихорадки. Затем он обратился к народу с просьбой молиться за его душу и положил голову на плаху. Тогда палач вылил ему на голову ведро воды, в то время как народ молил пощадить шута, думая, что палач поднял свою секиру.

Но испуг бедного и несчастного Гонеллы был так велик, что душа его отошла к создателю нашему. Когда об этом стало известно, по всей Ферраре поднялся плач. Маркиз приказал устроить пышную похоронную процессию, и в сопровождении всего духовенства Феррары тело Гонеллы снесли на кладбище. Маркиз после этого случая сильно горевал и долгое время никак не мог успокоиться.

Примечания

1

Речь идет о двух враждовавших партиях XII–XV веков. Гвельфы — сторонники римских пап; гибеллины — приверженцы германских императоров. Первые — представители зажиточных торгово-ремесленных слоев, вторые — феодальной знати.

2

В этом издании новеллы даются без авторского обрамления.