Читаем без скачивания По воле судьбы - Маккалоу Колин

— Гней Домиций Кальвин! — воскликнул Цезарь. — Вот это сюрприз!

Он шагнул вперед, схватил Кальвина за руку.

— Что ты делаешь в такой сомнительной компании? Я был уверен, что ты у Помпея.

— Только не я, — с жаром возразил Кальвин. — Да, я был верным приверженцем boni в течение многих лет. Фактически до марта прошлого года. — Взгляд его посуровел. — Но, Цезарь, не мог же я с этими жалкими негодяями в трудный момент бежать из страны. Помпей и его клика своим бегством разбили мне сердце. Теперь я твой, и уже до конца. Ты хорошо обошелся с Италией, с Римом. Разумные законы, разумный Сенат.

— Ну и оставался бы там с моими лучшими пожеланиями.

— Нет! Я — воин, а не законник. И не хочу в решающую минуту отсиживаться в кустах!

За скромным обедом (хлеб, масло, овощи, сыр) Цезарь рассказал о своих планах. Присутствовали Ватиний, Кальвин, Антоний, Кален, Луций Кассий (двоюродный брат Гая и Квинта), Луций Минуций Планк и Гай Кальвизий Сабин.

— У меня девять плотно укомплектованных легионов и тысяча конников, — сказал Цезарь, сосредоточенно жуя редиску. — Слишком много, чтобы Эпир мог прокормить их зимой. Помпей на такой местности драться не будет, тем более в такую погоду. Весной он пойдет на восток, в Македонию или в Фессалию. Сражение, если оно вообще состоится, будет именно там. Мне же пока надлежит склонить на мою сторону Грецию. Поддержка, снабжение и все такое для нас сейчас очень важны. Поэтому я разделю нашу армию. Луций Кассий и Сабин, вы возьмете седьмой легион и займетесь западной Грецией — Амфилохией, Акарнанией и Этолией. Ведите себя хорошо. Кален, ты с пятью старшими когортами четырнадцатого легиона и с половиной моей кавалерии убедишь Беотию принять правильное решение. Таким образом, центральная Греция будет нашей. Но в Афины не лезь. Не трать зря сил. Сосредоточься на Фивах.

— Цезарь, а что ты оставишь себе? — хмуро спросил Планк.

— Думаю, пары легионов мне будет достаточно, — спокойно ответил Цезарь. — Помпей ждет Метелла Сципиона и до тех пор активности не проявит.

— А вдруг проявит? — воскликнул Кален. — Если он ударит всей своей мощью, тебе конец.

— Я знаю. Но он не ударит.

— Надеюсь, ты прав.

— Кальвин, для тебя есть особое поручение, — сказал Цезарь.

— Все, что смогу, я сделаю.

— Хорошо. Возьми одиннадцатый и двенадцатый легионы и попробуй найти Метелла Сципиона, прежде чем он присоединится к Помпею.

— Ты хочешь, чтобы я был в Фессалии и Македонии.

— Именно. Возьми эскадрон галльской конницы. Они замечательные разведчики.

— С тобой останутся только эскадрон галлов и пятьсот германцев, — сказал Кальвин. — У Помпея тысячи конников.

— И их надо кормить. — Цезарь повернулся к Антонию. — Как ты распорядился тремя легионами, оставшимися в Брундизий?

— Отправил их в Италийскую Галлию, — ответил тот с полным ртом. — Я решил, что ты перво-наперво захочешь обезопасить Иллирию, поэтому пятнадцатый и шестнадцатый идут в Аквилею. Третий сейчас шагает в Плаценцию.

— Мой дорогой Антоний, ты — бесценный перл! Делаешь именно то, что нужно. Ватиний, Иллирия в тебе нуждается. Поедешь сушей, это быстрее. — Серые выцветшие глаза опять обратились к Антонию и потеплели. — Не беспокойся о брате, Антоний, я слышал, что с ним обходятся прилично.

— Хорошо, — угрюмо сказал Антоний. — Я знаю, он немножко дурак, но он мой брат.

— Жаль, что ты позволил большой группе своих галльских легатов остаться в Риме, — сказал Кальвин. — Они пригодились бы тебе здесь.

— Им надо делать карьеру, — спокойно ответил Цезарь. — Они отслужили свое. Никто не может стать консулом, не побывав в шкуре претора. — Он вздохнул. — Хотя я скучаю по Авлу Гиртию. Отменный канцелярист.

Обед закончился, и все поспешили откланяться, но Ватиний и Кальвин задержались. Цезарь хотел ознакомиться с последними римскими новостями.

— Что случилось с Целием? — спросил он Кальвина.

— Долги, — кратко ответил тот. — Он ставил на то, что ты аннулируешь все заемные векселя, и просчитался. А способностей ему было не занимать. Цицерон души в нем не чаял. И он хорошо показал себя как эдил: прикрыл аферы с водой, ввел несколько очень нужных реформ.

— Хлопотная и неблагодарная должность, — сказал Цезарь. — Знаю это по опыту. Эдилы всегда много тратят на то, чтобы устроить замечательные игры. А потом никак не могут выпутаться из долгов.

— Ты выпутался, — улыбнулся Ватиний.

— Лишь потому, что я — это я. Продолжай, Кальвин. Мы тут мало что знаем. Море блокировано. Продолжай.

— Как претор по иностранным делам Целий, похоже, счел, что сможет сам все обстряпать. И попытался провести закон об аннулировании долгов через Трибутное собрание.

— Я слышал, что Требоний пытался остановить его.

— Безуспешно. Собрание было бурным. Очень многим хотелось провести этот закон.

— И Требоний пошел к Ватии Исаврику, — сделал предположение Цезарь.

— Ты знаешь этих людей, поэтому твоя догадка верна. Ватия сразу ввел senatus consultum ultimum. Два плебейских трибуна пытались противиться, но чрезвычайное положение было уже введено. Он их обставил, причем очень чисто. Я был восхищен.

— А Целий бежал из Рима, чтобы попытаться набрать возле Капуи войско. Это последнее, что я слышал о нем.

— А мы слышали, — лукаво сказал Кальвин, — что ты очень обеспокоился и даже пытался прорваться на открытом полубаркасе в Брундизий!

— Edepol! Как быстро распространяются слухи! — ухмыльнулся Цезарь. — Но что сталось с Целием? Продолжай.

— Твой племянник Квинт Педий был претором, которому поручили привести четырнадцатый легион в Брундизий, и он находился в Кампании в тот момент, когда Целий встретил не кого иного, как Милона, тайком пробиравшегося из ссылки в Массилии.

— А-а! — протянул Цезарь. — Значит, Милон думает, что поднимет революцию? Полагаю, Сенат, руководимый Ватией и Требонием, не будет так глуп, чтобы разрешить ему вернуться домой.

— Нет, разумеется. Милон скрытно высадился в Сурренте. Они с Целием обнялись и согласились объединиться. Целию удалось наскрести около трех когорт из ветеранов Помпея — авантюристов, гуляк, выпивох. Милон вызвался набрать еще столько же.

Кальвин вздохнул, поменял положение.

— Ватия и Требоний послали Квинту Педию депешу с приказом справиться с ситуацией в рамках senatus consultum ultimum.

— Другими словами, они дали моему племяннику полномочия начать войну.

— Да. Педий развернул свой легион и встретил их неподалеку от Нолы. Произошло что-то вроде сражения. Милон был убит. Целию удалось бежать, но Квинт Педий нагнал его и убил. Вот и все.

— Молодец, племянник. Не растерялся.

Тут вздохнул и Ватиний.

— Надеюсь, Цезарь, в этом году в Италии больше не будет неприятностей.

— Я и сам искренне надеюсь на то. Но, Кальвин, по крайней мере, ты знаешь теперь, почему я оставил в Риме так много моих самых верных легатов. Они — люди действия, а не скопище боязливых старух.

Помпей решил остановиться на реке Генус у Аспарагия, уверенный, что находится севернее главного лагеря Цезаря и что Диррахий в безопасности. Но Цезарь появился на южном берегу Генуса и стал ежедневно выстраивать войска в боевой порядок. Помпей был обескуражен. Он знал, что у Цезаря теперь вдвое меньше кавалеристов и что три легиона он отправил в Грецию за фуражом. Он также знал, что Кальвин переметнулся к противнику, но не знал, что тот уже подходит к Фессалии, чтобы перехватить там сирийские легионы.

— Как я могу принять бой? — брюзжал он. — Слишком мокро, слякотно, холодно. Я дождусь Сципиона.

— Тогда, — сказал Цезарь Антонию, — пусть немного погреется.

Со свойственной ему поразительной быстротой он разобрал лагерь и исчез. Сначала Помпей решил, что нехватка еды погнала противника к югу. Потом разведчики доложили ему, что Цезарь перешел Генус в нескольких милях от лагеря и направляется через горные перевалы к Диррахию. Помпей взвыл. Он понял, что его вот-вот отрежут от огромных запасов провизии, и, не мешкая, тронулся в путь. По Эгнациевой дороге, а не по каким-то проселкам. Он придет первым и посрамит Цезаря!