Читаем без скачивания Полное собрание сочинений. Том 6. Январь-август 1902 - Владимир Ленин (Ульянов)

133

Чем больше в практической части нашей программы проявляем мы «доброты» к мелкому производителю (напр., к крестьянину), тем «строже» должны быть к этим ненадежным и двуличным социальным элементам в принципиальной части программы, ни на йоту не поступаясь своей точкой зрения. Вот, дескать, ежели примешь эту, нашу, точку зрения, – тогда тебе и «доброта» всякая будет, а не примешь, – ну, тогда уже не прогневайся! Тогда мы при «диктатуре» скажем про тебя: там нечего слов тратить по-пустому, где надо власть употребить…

134

Уничтожение классов – наше основное требование{154}. Ред.

135

Между прочим. В контрпроекте неудачно выражение: «азиатски-варварские формы вымирания крестьянства». Можно сказать: формы исчезновения или что-либо в этом роде.

136

Возвращение отрезков, как экстренную революционную меру, мы деградируем допущением выкупа до самой дюжинной «реформы».

137

Декларация, провозглашение принципов. Ред.

138

Ненадежных кантонистов. Ред.

139

Витте сам заметил неловкость своих рассуждений об «имуществе», и поэтому в другой части своего доклада он старается «поправиться», заявляя, что возрастание стоимости государственного имущества «в применении к обязательствам русской казны не имеет особого значения, так как кредит России не нуждается в специальных обеспечениях». Ну, конечно! А подробный расчетец с перечнем этих специальных обеспечений все-таки оставлен – на всякий случай!

140

См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 277–284. Ред.

141

См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 373–374. Ред.

142

См. настоящий том. стр. 257–263. Ред.

143

Respective – или. Ред.

144

См. настоящий том, стр. 303–348. Ред.

145

См. приложение к брошюре П. Б. Аксельрода: «К вопросу о современных задачах и тактике русских социал-демократов». Женева, 1898.

146

См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 429–437. Ред.

147

См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 432. Ред.

148

Известно, что в рабском и феодальном обществе различие классов фиксировалось и в сословном делении населения, сопровождалось установлением особого юридического места в государстве для каждого класса. Поэтому классы рабского и феодального (а также и крепостного) общества были также и особыми сословиями. Напротив, в капиталистическом, буржуазном обществе юридически все граждане равноправны, сословные деления уничтожены (по крайней мере в принципе), и потому классы перестали быть сословиями. Деление общества на классы обще и рабскому, и феодальному, и буржуазному обществам, но в первых двух существовали классы-сословия, а в последнем классы бессословные.

149

То возражение, что требование вернуть отрезки далеко не есть еще максимум наших ближайших требований в пользу крестьянства (resp. (respective – или. Ред.) наших аграрных требований вообще) и что оно поэтому непоследовательно, будет разобрано ниже, когда мы будем уже говорить о конкретных пунктах защищаемой программы. Мы утверждаем, и постараемся доказать это, что требование «вернуть отрезки» есть максимум того, что мы можем выставить теперь же в нашей аграрной программе.

150

Я лично склонен решать этот вопрос в утвердительном смысле, но в данном случае, разумеется, не место и не время обосновывать и даже выдвигать ото решение, ибо речь идет теперь о защите коллективного, общередакционного проекта аграрной программы.

151

До какой степени не вдумался Мартынов в тот вопрос, о котором он взялся писать, это особенно наглядно видно из следующей фразы его статьи: «Ввиду того, что аграрная часть нашей программы еще очень долго будет иметь сравнительно малое практическое значение, она открывает широкое поприще для революционной фразеологии». Подчеркнутые слова содержат именно ту путаницу, на которую указано в тексте. Мартынов слыхал, что на Западе с аграрной программой выступают лишь при очень развитом рабочем движении. У нас это движение только начинается. Следовательно – «еще очень долго»! – спешит умозаключить наш публицист. Он не заметил мелочи: на Западе аграрные программы пишутся для привлечения полу-крестьян, полурабочих к социал-демократическому движению против буржуазии, у нас – для привлечения крестьянской массы к демократическому движению против остатков крепостничества. Поэтому на Западе аграрная программа будет приобретать тем большее значение, чем дальше идет развитие сельскохозяйственного капитализма. Наша аграрная программа, в преобладающей части ее требований, будет иметь тем меньшее практическое значение, чем дальше идет развитие сельскохозяйственного капитализма, – ибо остатки крепостного права, против которых эта программа направлена, вымирают и сами собой и под влиянием политики правительства. Наша аграрная программа рассчитана поэтому практически главным образом на непосредственно ближайшее будущее, на период до падения самодержавия. Политический переворот в России во всяком случае и неизбежно поведет за собою такие коренные преобразования самых отсталых наших аграрных порядков, что нам тогда непременно придется пересмотреть нашу аграрную программу. А Мартынов твердо знает только одно: что книга Каутского{155} хороша (это справедливо) и что достаточно повторять и переписывать Каутского, не думая о коренном отличии России в отношении аграрной программы (это совсем не умно).

152

Мы говорим: «создать», ибо старые русские революционеры никогда не обращали серьезного внимания на вопрос о республике, никогда не считали его «практическим» вопросом, – народники, бунтари и пр. потому, что с пренебрежением анархистов относились к политике, народовольцы потому, что хотели прыгнуть прямо от самодержавия к социалистической революции. На нашу долю (если не говорить о давно забытых республиканских идеях декабристов), на долю социал-демократов, выпало распространить требование республики в массе и создать республиканскую традицию среди русских революционеров.