Читаем без скачивания Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов - Мари-Франсуа Горон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Социалистские депутаты то и дело приезжали подогревать пыл своих партизан, вспыхнуло несколько серьезных и опасных стачек, было даже столкновение, которое чуть не окончилось так же печально, как и в Фурми.
Положение было настолько затруднительно, что префект просил о переводе его в другой город. Этот департамент прослыл настолько неблагополучным, что министр долго не мог сделать выбора нового префекта.
Наконец, назначение состоялось. Назначен был бывалый политик, пользовавшийся репутацией хитрого и ловкого администратора. Приезд нового префекта всегда является некоторым событием, но каково же было всеобщее удивление, когда узнали, что предводитель партии крайних революционеров, то есть почти анархистов, выразил желание быть представленным новому префекту и сказать ему маленькую приветственную речь наряду с прочими депутациями и таким образом напомнить представителю правительства, что он должен заботиться о бедных классах населения.
Председатель суда, узнав о такой беспримерной дерзости революционеров, пришел в негодование. Генерал, командовавший бригадой, прислал спросить, не вытребовать ли из соседних гарнизонов добавочные войска.
Однако комиссар полиции ответил, что ручается за сохранение порядка, и дал понять, что было бестактно отклонить первую попытку революционеров выразить их уважение официальным представлением власти. Генеральный секретарь префектуры отвел место депутации революционеров, но было решено, что их предводитель будет говорить последним.
Наконец, префект приехал, и прием депутаций начался.
После чиновников различных ведомств, в полных парадных формах, выступила группа рабочих в чистеньких блузах. Тот из них, который казался предводителем, вынул из кармана бумагу и начал читать приятным баритоном.
Вы понимаете, с каким вниманием и затаенным любопытством слушали все присутствовавшие.
Они ожидали какой-нибудь новой резкой выходки, революционной манифестации, вроде тех, какие уже бывали, но, к великому удивлению, услышали очень сдержанную и рассудительную речь, в которой рабочие, конечно, поддерживали свои требования, но без всяких угроз и с уверениями в преданности правительству.
Новый префект горячо поблагодарил оратора и, по окончании церемонии, просил о нем комиссара полиции.
— Я крайне удивлен, — сказал он, — что был встречен такой рассудительной речью в этой местности, в которой, как я слышал, сильно развито вольнодумство! Но всего более меня удивляет, что простой рабочий так прекрасно владеет пером и так хорошо говорит. Его речь, действительно, очень хорошо составлена.
— Благодарю вас, господин префект, за похвалу, — тотчас же возразил мой приятель комиссар, — но моя скромность заставляет меня вас прервать… Это я составил речь.
— Вы?.. Но кто же этот грозный революционер?
— Простой доносчик, который вот уже несколько недель состоит у меня на жаловании.
Префект был умный человек, он много смеялся и, наконец, сказал комиссару:
— Я разрешаю вам щедро вознаградить этого человека.
К этому рассказу мой приятель добавил в заключение, что доносчик по-прежнему стоит во главе революционной партии, и теперь стачки не страшны в этом городе, который долгое время слыл гнездом революции.
Этот доносчик не принадлежал к категории подстрекателей. Это был примиритель. Если бы все походили на него, то все было бы к лучшему в лучшем из политических миров!
Глава 4
Полиция и анархисты
После беседы о доносчиках мне кажется вполне естественным перевести речь на анархистов, так как, бесспорно, за последнее время эта партия больше всех причинила хлопот полиции, а следовательно, вызвала наибольший наплыв доносчиков.
Мне пришлось заниматься анархистами еще в те времена, когда им не было дано этого названия и на них смотрели, как на простых преступников против общественного права. Впоследствии, когда пропаганда действием приняла форму политических манифестаций, при тайной политической полиции были составлены целые бригады агентов, занятых специально розысками и арестами анархистов.
Тем не менее каждый раз, когда происходил взрыв бомбы, меня вызывали на место происшествия вместе с прокурором республики, и большинство задержанных анархистов побывали на допросе в моем кабинете.
Таким образом, мне пришлось близко познакомиться с этим грозным движением, в продолжение нескольких лет терроризировавшим Францию и вдруг затихшим так же неведомо почему, как осталось неизвестным, почему оно вспыхнуло.
В деле подавления анархии полиция играла первостепенную роль, чрезвычайно трудную и щекотливую, так как находились люди, утверждавшие, что в своем усердии мы заходим за пределы осторожности.
Первый анархист, с которым мне пришлось встретиться, был поджигатель Дюваль.
Накануне моего поступления в сыскное отделение на должность помощника начальника сыскной полиции одна из работниц, которые подметают на рассвете улицы Парижа, заметила в пятом часу утра на улице Монсо густые клубы дыма, выходившего из окон одного частного отеля. Она позвонила и предупредила привратника, который потушил начавшийся пожар и нашел на полу склянки из-под разлитой эссенции. Забытые и взломанные замки не оставляли ни малейшего сомнения, что дом подвергся нашествию грабителей, оставивших следы на стене ограды, через которую они перебрались.
Этот отель принадлежал госпоже Гербелен, тетке знаменитой артистки Мадлены Лемер, жившей с ней. У обеих дам было похищено приблизительно на 15 000 франков драгоценностей, но денег воры почти вовсе не нашли.
Это было одним из первых дел, о котором я услышал при моем поступлении в сыскное отделение, и я помню, вор скоро был найден благодаря журналу агентства «Азюр», где, как известно, печатаются подробнейшие описания потерянных или украденных вещей, которые потом рассылаются всем ювелирам.
В одно прекрасное утро ювелир с улицы Тронше пришел в сыскное отделение и заявил, что ему предложили купить драгоценности, очень похожие по описанию агентства «Азюр» на те, которые украдены у Мадлены Лемер.
Полиция тотчас же задержала человека, желавшего продать медальон в форме полумесяца и обломки золотых булавок. Через него разыскали двух других субъектов, которые передали ему эти вещи. Они, в свою очередь, были арестованы и рассказали, что получили вещи от некоего Дюваля, известного в социалистическом клубе под несколько водевильным прозвищем Батиньольская Пантера. Это он попросил их сбыть вещи, будто бы найденные им на улице.
Розыски Дюваля долгое время оставались тщетными, пока, наконец, 17 октября господин Тайлор в сопровождении нескольких агентов, в числе которых были Пелетье и Росиньоль, не отправился для обыска на улицу Лежандр на квартиру одного из арестованных.
Господин Тайлор только что приступил к обыску, когда в дверь постучался какой-то мальчик и сказал сожительнице субъекта, у которого делали обыск, что кто-то спрашивает ее и просит выйти на минуту. Господин Тайлор сделал знак Росиньолю и Пелетье, которые последовали за женщиной. Они заметили человека, который, увидев их, поспешил удалиться, ускоряя шаги, но не бегом.
— Ба! Это Дюваль… — сказала женщина.
При
