Читаем без скачивания Эти заманчивые сокровища дракона - Михаил Исхизов

 Ленкорион понял, что отец-комендант готов пожертвовать жизнью, но эльфов не пропустит. Убеждать его не имело смысла. Упрямство должно быть наказано. Ленкорион молча повернулся и возвратился к отряду. Его молодые соратники были готовы к схватке с монахами. Они ждали команды. Ленкорион решил, что надо показать своим воинами, что должен делать эльф, когда кто-то пытается преградить ему путь к великой цели. Он взял из рук Олькандара свой лук и повернулся к Кресску.

 - Освободи дорогу, монах! - приказал эльф. - Пожалей своих людей, уведи их! Если ты этого не сделаешь, я убью тебя и всех, кто попытается помешать нам.

 Кресск не ответил. Рядом с ним, так же твердо, стояли оба монаха. Один справа от отца коменданта, другой слева.

 Впереди было тысячелетнее царство, торжественное сияние семицветной радуги, улыбка прекрасной и вечно молодой королевы Эльсениор. Но путь ко всему этому преграждали какие-то монахи, потомки тех, кто лишил эльфов их величия. Разве это могло остановить Ленкориона!?

 Вождь поднял лук и натянул упругую тетиву, чтобы послать смертоносную стрелу в сердце монаха. Он не испытывал жалости к этому человеку.

 - Ти-и-ин-н-нь... - тетива лопнула. Тетива лопнула!

 Эльф с изумлением и растерянностью глядел на смертоносное оружие, которое превратилось в слегка согнутую палку. Тетива не могла лопнуть. Такое никогда у него не случалось... Такое никогда не случалось ни у одного эльфа. Такое не могло случиться... Но тетива лопнула.

 - Убейте его! Убейте всех троих! - закричал Ленкорион.

 Чтобы убить троих - достаточно трех стрел. Трое эльфов вышли вперед, вскинули луки. Три стрелы уставились в приговоренных к смерти монахов.

 - Ти-ин-н-нь... Ти-ин-н-нь... Ти-ин-н-нь...

 Три тетивы лопнули почти одновременно.

 Это было настолько невероятно, что бывший гордый вождь, затем уважаемый начальник канцелярии бургомистра, а сейчас, снова повелевающий эльфами гордый вождь, растерялся. А, растерявшись, вместо того, чтобы увести отсюда отряд и разобраться, как могло произойти такое, он отдал совершенно глупую, в данных обстоятельствах, команду.

 - Стреляйте в них! - приказал Ленкорион. - Стреляйте все, и убейте всех!

 Эльфы дружно вскинули смертоносные луки. Но стоило кому-нибудь из них попытаться выстрелить, как тетива рвалась. Ни одного пригодного к бою лука в отряде не оказалось.

 - Братья, нечестивцы грозили нам смертью, но святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний, защитил нас от их стрел. Следует арестовать эльфов-изменников и предать их суду, - сообщил своим подчиненным отец Кресск.

 Из-за скал выбежали монахи. Были их вдвое больше чем эльфов. Каждый был вооружен увесистой дубиной.

 Эльфы обнажили кинжалы. Но что такое кинжал против хорошей дубины? И разве устоит молодой, не приученный к воинским упражнениям эльф-канцелярист, против монаха, посвящающего львиную долю своего времени молитвам и тренировкам?

 Сержант Нообст смотрел на то, как Ленкорион и Кресск разговаривают. После недолгого разговора эльф вернулся к своему отряду. Поднял лук.

 Схватка казалась неминуемой. И исход ее был предопределен: никто не мог устоять против стрел эльфов.

 - Это уже слишком! - возмутился Нообст. - Эльфы перебьют монахов. Их надо остановить.

 Он поднялся, собираясь идти к враждующим и восстановить порядок. Нообст никогда не забывал, что он сержант городской стражи и должен следить за порядком.

 - Ты куда?! Ничего ты там не сделаешь. Видишь, эльфы озверели, все поставили на кон. Раз они решили перебить монахов, ты их не остановишь. Первая стрела будет твоей. Жить тебе надоело.

 Тем временем эльфы подняли луки. Каждый из них сделал по выстрелу. Но два монаха, во главе с Кресском, почему-то, по-прежнему стояли в проходе у скал. Это выглядело странно и непонятно.

 Потом из-за скал выбежали монахи. Эльфы почему-то отбросили свои смертоносные луки и вынули кинжалы. Но что они, могли сделать со своими кинжалами, против дубин монахов, которые постоянными молитвами укрепляли свой дух. Дух оказался сильней стали.

 - Смотрите! - восхищался монахами Хитрый Гвоздь. - Как они дубинами работают! Мастера. И все у них продумано. Как будто они остроухих здесь и ждали, даже веревки припасли. Вязать они умеют. Крышка эльфам, погонят их в Геликс и там повесят. А Ленкориона выше всех. Придется Слейгу новую канцелярию набирать.

 - Если сам Слейг удержится в своем большом кресле, - подсказал Нообст.

 А гости к проходу в скалах все прибывали.

 - Еще один спешит, опоздать боится, - обратил внимание, своих спутников, на одинокого всадника, Деляга.

 Теперь весь отряд Гвоздя смотрел на этого всадника. Тот вылетел из леса на длинноногом коне и мчался к монахам, которые ловили эльфов, глушили их дубинами и вязали. Всадник и сам был монахом, в таком же балахоне, как и все остальные, только грязном и запыленном, и статью пожиже: гном или мальчишка. Монах не спрыгнул, не сошел, а сполз с коня и пошатываясь подошел к отцу Кресску. Конь на ногах не удержался. Жалобно заржал и лег.

 Монашек что-то сказал, вынул из-за пазухи лист бумаги и передал его отцу коменданту. Тот прочел бумагу, снова сложил ее вчетверо, отдал братии какую-то команду и скрылся в скалах. Курьер посмотрел ему вслед и лег. Монахи быстро довязали эльфов, сложили их рядком, выстроились в цепочку и поспешили вслед за отцом-комендантом. У начала тропинки остались обессиленный конь, обессиленный всадник и десять аккуратно связанных эльфов.

Глава тридцать шестая.

 Благородные рыцари не протыкают копьем даже злейшего врага, если тот беспомощно лежит на земле, уткнувшись мордой в камень, и глаза у него закрыты, а хвост не шевелится. А Калант Сокрушитель Троллей, был благородным рыцарем. Он подскакал к растянувшемуся во всю немалую длину дракону и остановился.

 Дракон чувствовал себя преотвратительно: болела морда, болели передние зубы, болела грудь, болела подвернувшаяся передняя левая лапа. А главное, он не мог понять, что произошло: почему он лежит на земле, почему все у него болит?

 Он открыл один глаз и увидел рыцаря. Рыцарь сидел на лошади, на поясе его висел большой меч, в правой руке он держал копье... И дракон все вспомнил. Этот рыцарь вызвал его на поединок. Потом они сражались. Дракон уже почти победил. Оставалось нанести последний удар, и в этот момент он поскользнулся и упал. А сейчас рыцарь стоял на расстоянии удара копьем. Надо было немедленно напасть, или отпрыгнуть в сторону. Но морда болела, грудь болела, голова кружилась и не было сил, ни отпрыгнуть, ни напасть, ни, даже, просто, встать. Рыцарь тоже медлил. Почему-то не нападал. Меч его был в ножнах, копье поднято острием вверх.