Читаем без скачивания Апсу - Александр Марков

Нидхаг с любопытством разглядывал Гила. В его маленьких, широко расставленных глазах не было злобы - они выражали удивление, даже восторг.

- Почему упал с конь? - спросил он хрипло, с искреннем интересом.

- Очень хорошо, - сказала Мирегал, - только не с "конь", а "с коня". Скоро будешь совсем правильно говорить.

- Видите ли, господин... Бхарг, я убил нид... человека, то есть... первый раз в жизни...

- Ты убил, то он падает. Так Бхарг понимат. Ты падат - то он тебя убил, нах? - нидхаг осклабился, довольный своей шуткой. - Ру тебя один бросат, меня нах убиват. Ки убил; сестра ругат, омр грустныр. Ты убил, с коня падат, эр сон кричат. Бхарг нах знат, почему?

- Бхарг хитрый, - улыбнулся Ки-Энду, - все он уже знает.

- Он решил стать человеком! - сказала Мирегал. - Он увидел, что мы не любим убивать, и понял, что тоже не хочет быть злым. Правда, Бхарг?

- Значит, вы такие же люди, как мы? Можете быть добрыми? Почему же вы... - начал Гил, но Ки-Энду перебил его.

- Удивительно другое: как непрочно держится в них зло! Впрочем, нидхаги тоже разные: два других пленных не желают нас знать.

- Ашт нах Фенлин. Нытхакр - грубый работа э тунр. Грубый, грязный. Шрак.

- Какая работа? - не понял Гил. - И кто это - Ашт?

- Пойдем, у нас мало времени, - сказал Ки-Энду, - расскажешь, что с тобой приключилось, потом поужинаем - и в бой.

Они прошли в дом, позвав с собой Син-Оглана, Беллана и

Энара. Пока Гил описывал ущелье, схватку с нидхагом и горную долину, женщины под руководством Балга приготовили ужин и позвали всех к столу. Стола, собственно, не было - люди расселись прямо на траве, и Балг, Мирегал, Лингал и Эалин стали разносить глиняные миски с аппетитно дымящейся бараниной. Когда все принялись за еду, Ки-Энду попросил тишины и сказал:

- Времени у нас мало, в любой момент могут вернуться нидхаги, поэтому мы пойдем в горы сразу после ужина, чтобы прийти на место засветло. Нужно разделиться на четыре отряда: в первом пойду я, Гил, Ру и еще двенадцать человек - кто захочет. Мы выйдем первыми, потому что нам дальше всего идти мы обойдем долину нидхагов с севера. Следом за нами выйдут еще два отряда по двадцать человек, они разместятся на западном и восточном склонах, командовать ими будут Беллан и Энар. Остальные, во главе с моим отцом, останутся пока здесь, а на закате подойдут ко входу в ущелье. С ними должен пойти Бхарг. А теперь слушайте, кто что будет делать...

Пока Ки-Энду давал указания, люди покончили с едой. До заката оставалось часа три-четыре. Тучи, с утра затянувшие небо, рассеялись, ночь обещала быть ясной.

Сразу после ужина первый отряд двинулся в путь. Доехали верхом до западного края обрыва, стреножили лошадей и начали взбираться по крутому сыпучему склону. Поднявшись на гребень, двинулись по нему на северо-восток. В двух милях справа от гребня вытянулось глубокое ущелье, ведущее в долину нидхагов. После двух часов тяжелого пути отряд оказался над долиной, на сотню локтей выше похожего на стену каменного слоя. Дальше к северу гребень начал понижаться, склон справа от них становился положе, а каменная стена все меньше выступала из земли, пока не сравнялась с ней. Теперь свернули направо и перешли на пологий склон, ограничивающий долину с севера. Достигнув середины северного гребня, залегли в высокой траве. Внизу паслись лошади нидхагов, еще дальше лежал поселок, а в пяти милях к югу, там, где сходились восточный и западный склоны, темнея узкий провал - вход в ущелье. До заката оставалось полчаса.

- Долго еще? - обратился к Ки-Энду Рилг из Приречья.

- Лучше подождать лишний час, чем поторопиться и загубить все дело. Интересно, они собираются уводить на ночь лошадей?

- Там и пастухи есть, я вижу троих, - сказал Гил.

- Нидхаги рано ложатся спать, - сказал Ки-Энду, - и эти пастухи, должно быть, уже зевают. Но если через полчаса они не уйдут в поселок, нам придется с ними повоевать.

- Беллан с Энаром, наверное, давно уже пришли и ругают нас на чем свет стоит, что мы не даем сигнала, - сказал Ган-а-Ру.

- Вряд ли. Не забывай, что они тащат тяжелые ломы и лопаты.

Наконец солнце скрылось за дальними вершинами на северо-западе. Над изломанным краем каменной плиты, ограничивающей долину с востока, все ярче разгоралась луна. Там, между зубцами, что-то двигалось, какие-то крошечные силуэты перемещались в лунном свете.

- Смотри! - Гил толкнул Ки-Энду локтем. - Энар уже на месте.

- Хорошо. Ждем еще минут десять и подаем сигнал. Зубчатая тень верхнего края каменной плиты скользила по долине, ее движение было хорошо заметно. Вот осветились два западных дома - ближний, где жили женщины и дети, и дальний, мужской. Потом тень соскользнула с крыш, пробежала по ложбинке, и, наконец, из мрака вынырнул восточный дом.

- Пора, - сказал Ки-Энду.

Пятнадцать воинов встали во весь рост, по пояс в высокой траве, и подняли горны. На миг все стихло, мир словно замер в ожидании. Но вот Ки-Энду взмахнул рукой, и тишину разорвали четыре звонкие, тревожные ноты:

- Пам, пам, парам!

Резкие неожиданные звуки потонули в море тишины, словно их никогда и не было. Но прошло пять долгих секунд и, словно эхо, прозвучал ответ - он пришел сразу с востока и запада, с едва уловимым сдвигом во времени, звонкий, пронзительный:

Пам, пам, парам!

Пам-пам, пам-пам,

Пам-пам, парам, пам-пам!

Отряд Ки-Энду снова сыграл первую строчку, и в тот же миг раздался страшный грохот, и земля содрогнулась. Громадная глыба, отколовшись от зазубренного края восточного склона, полетела вниз, ударяясь о каменную плиту, отскакивая, снова ударяясь, - вниз, вниз, быстрее, быстрее, и наконец с исполинской силой, подняв тучу пыли, обрушилась на землю в ста шагах от поселка. Дрожь пробежала по земле, а сверху уже летели новые глыбы - две, пять, десять... Звуки отдельных ударов слились в единый рев, многократно усиленный эхом. И надо всем этим грохотом, перекрывая и заглушая его, звучали трубы, раз за разом повторявшие все тот же тревожный мотив.

Люди Энара сбрасывали камни с восточного склона прямо на нидхагир восточный дом-склад. Мелкие обломки дождем сыпались на его крышу, не причиняя вреда, пока наконец большая глыба не накатилась на него, проломив обе стены и выкатившись по другую сторону. Нидхаги выскочили из домов; словно муравьи в разрушенном муравейнике, они метались, натыкаясь друг на друга, ослепленные ужасом, и вся долина наполнилась их тревожным ревом.

Многие бросились бежать на север, к лошадям, в сторону отряда Ки-Энду, но камни, летящие с западного склона, врывались в долину как раз между поселком и табуном - этот путь был отрезан. Нидхаги: мужчины, женщины, дети, безоружные, пешие, многие босиком и почти без одежды, - устремились на юг, ко входу в ущелье. Лошади, напуганные грохотом и отрезанные от поселка летящими камнями, поскакали вверх по склону, прямо на отряд. Не добежав до людей, табун остановился, оказавшись в безопасности, и тоща Ки-Энду опустил горн и крикнул: