Читаем без скачивания История Венецианской республики - Джон Норвич

То, что вмешательство Венеции было добровольным — хотя у нее имелись и собственные причины для противодействия экспансии сарацин в Италии, — еще более повысило ее авторитет в глазах Византии. Орсеоло, должно быть, решил, что пришла пора усилить свои позиции. Взяв в соправители девятнадцатилетнего Джованни, он отправил его вместе с младшим братом Оттоном с визитом в Константинополь. Там предполагалось женить его на принцессе Марии Аргира, племяннице двух императоров.[39] Церемония состоялась в императорской часовне, проводил ее патриарх в присутствии императоров. Они короновали новобрачных по православному обряду и даровали им частицы мощей святой Варвары. Затем последовала череда великолепных празднеств, после которых молодые удалились в предоставленный им дворец. По возвращении в Венецию молодая догаресса была на поздней стадии беременности.

Пьетро Орсеоло II находился теперь на вершине своей карьеры. Благодаря ему республика процветала и пользовалась всеобщим уважением. Его отвага позволила государству избежать двух главных опасностей — нашествий славян на востоке и сарацин на юге. Он упрочил венецианское влияние в Далмации. К тому же он связал семейными узами Византийскую и Западную империи и впервые за шестьдесят лет взял своего сына в соправители. Но по мере роста его власти и укрепления репутации множились и опасности, угрожавшие его величию. Неудивительно, что многие венецианцы начали задумываться, не закружилась ли от успехов его голова, не планирует ли, как многие его предшественники, втихомолку установить в лагуне наследственную монархию.

Затем его мир вдруг обрушился. Осенью 1003 года на южном небе появилась блестящая комета и оставалась там три месяца. Все знали, что это — знамение, и верно: на следующий год Венецию поразил голод. Далматские нивы, пострадавшие не меньше тех, что находились на материковой Италии, ничем не могли помочь. Следом пришла чума, унесшая среди многих сотен более скромных граждан молодого Джованни, его греческую жену и их новорожденного сына. Святой Петр Дамиани с плохо скрытым удовлетворением приписывает смерть догарессы божественной каре за ее сибаритские восточные привычки:

Такой роскошью она себя окружила, что гнушалась умываться простой водой. Служанки набирали для нее росу, падавшую с неба. В ней она и купалась. Пальцами к еде не прикасалась, а заставляла евнухов нарезать ее на маленькие кусочки. Она подцепляла их специальным золотым инструментом с двумя зубцами и клала в рот. Ее комнаты пропахли столькими благовониями, что мне и говорить о них тошно, а уж читатели и представить себе этого не смогут. Всевышнего возмутило тщеславие этой женщины, и потому Он свершил свою кару. Он поднял над ней меч Своего божественного правосудия, и ее тело начало разлагаться, наполняя спальню непереносимым зловонием, которого никто — ни горничная, ни даже рабыня — не могли вытерпеть. Только одна служанка, с помощью ароматических смесей, осталась исполнять свой долг. И даже она поспешно приближалась к своей госпоже и немедленно убегала. После долгих и мучительных страданий, к облегчению своих близких, она испустила дух.[40]

Джованни и его жена умерли через шестнадцать дней, один после другого. Их похоронили в монастыре Сан Дзаккария в одной могиле. Пьетро Орсеоло был безутешен. Надежды на будущее растаяли. Хотя ему не исполнилось еще и пятидесяти, он утратил желание жить. Возможно, подобно отцу он искал утешения в религии. В отличие от старого Пьетро, в монастырь он не ушел. Вместо этого взял себе в соправители третьего сына, Оттона. Составил завещание, согласно которому основную часть своей собственности он передал церкви и бедным, а затем перешел в удаленное крыло дворца и перестал общаться даже с женой. Менее чем через два года, в 1008-м, он умер.

Юному Оттону было всего шестнадцать. В подобных обстоятельствах странно, что венецианцы не возражали против его совместного правления с отцом. Еще более странно, что они позволили ему наследовать трон. Насколько нам известно, ни одного голоса не было подано против него, самого молодого дожа в истории Венеции. Но в Средние века и мужчины, и женщины рано взрослели. Шестнадцатилетние полководцы, командующие армией, — явление не такое уж и редкое, а Оттон Орсеоло, похоже, казался старше своих лет. «Католик по вере, чист в помыслах, справедлив в суде, благочестив в религии, порядочен в повседневной жизни, богат, исполнен достоинств, а потому и был всеми признан настоящим наследником своего отца и деда» — так описал его Андреа Дандоло три века спустя, что хотя и является слабой гарантией исторической справедливости, но, по меньшей мере, согласуется с относительно непредвзятой точкой зрения.[41] Оттон Орсеоло и в самом деле унаследовал многие черты характера своего отца, в том числе вкус к роскоши и любовь к власти. Новый дож был знаком с имперскими дворами Запада и Востока. При одном дворе он младенцем прошел обряд крещения, в другом его не раз удостаивали почестей. Вскоре после смерти Пьетро он женился на венгерской принцессе, дочери канонизированного впоследствии короля Стефана. Этот брак еще больше укрепил его положение. Как и отец, он быстро создал себе репутацию блестящего правителя, насколько это было возможно среди традиционно строгих подданных.

Для молодого человека с большими амбициями политические водовороты не представляли опасности. В 1017 году старый патриарх Градо Витале Кандиано наконец-то скончался. Патриархом он пробыл более полувека. На его место Оттон назначил своего старшего брата, Орсо. До тех пор Орсо был епископом Торчелло,[42] и его епархию дож передал другому брату, Витале. Ему следовало бы хорошо подумать. Новому патриарху было не более тридцати, новому епископу — на десять лет меньше. Вспыхнули прежние обиды, горожане испугались, что братья Орсеоло планируют создать наследственную династию. Недовольство еще не достигло такой мощи, чтобы вызвать бунт, и несколько лет прошли относительно спокойно, однако это не означало, что Оттон может полагаться на добрую волю и поддержку людей. В 1019 году на горизонте появилось первое предгрозовое облако. Все началось с назначением баварца Поппо Треффена патриархом Аквилеи.

История не знает более удачного примера феномена, столь типичного для Средних веков,[43] — светский, амбициозный, воинственный священник. Прежде чем официально заявить о притязаниях на Градо, как на законную часть своего патриархата, Поппо объявил Орсо мошенником и узурпатором. Это заявление не нашло поддержки у папы, зато вызвало одобрение в самой Венеции, у фракции, настроенной против братьев Орсеоло. В 1022–1023 годах дож и его брат бегут из города и находят приют в Истрии. Но теперь настала очередь Поппо перехитрить самого себя. Без санкции папы он вошел в Градо и принялся систематически грабить церкви и монастыри, а захваченные сокровища посылать в Аквилею. Вот этого население Градо и Венеции уже не потерпело. Началась кампания в поддержку братьев Орсеоло. Те поспешно вернулись, на удивление легко выгнали Поппо и его приспешников и заняли прежние места: Орсо — в Градо, Оттон — во Дворце дожей.

Когда в 1024 году папа Иоанн XIX отверг притязания Поппо и восстановил права Градо как независимой епархии, могло показаться, что братья Орсеоло преодолели трудности и упрочили свою власть. Так бы все и было, если бы дож прислушался к народному мнению, но амбиции Оттона, как и раньше, оказались сильнее здравомыслия. Произошел скандал в связи с церковными назначениями. Враги Оттона действовали быстро и решительно. На этот раз у него не было возможности спастись. Его схватили, сбрили бороду и изгнали до конца дней в Константинополь.

Приемник Оттона, Пьетро Барболано (чаще его называли Центранико), в момент своего возвышения мог похвастать только одним отличием: тридцать лет назад он украл из Константинополя мощи святого Саввы и поместил их в церкви Сан Антонио.[44] Четыре года пытался он объединить город, но его усилия оказались напрасными. Старая политика Орсеоло — ввести наследственную власть — проявила себя в полной мере. В Константинополе император предоставил убежище Оттону (деверю его племянницы) и в гневе отменил торговые привилегии, которые в конце предыдущего столетия были пожалованы старому Пьетро. Новый император Западной империи последовал его примеру, а венгерский король Стефан, вознамерившись отомстить за сосланных дочь и зятя, напал на Далмацию и завоевал несколько прибрежных городов.[45] Венецию разрывали междоусобицы. Среди группировок были сторонники семьи Орсеоло. Эта фракция по-прежнему была сильна и еще больше окрепла, когда правительство перестало справляться со множеством накопленных проблем, а горожане все больше с тоской вспоминали прошлое. Кризис наступил в 1032 году, Центранико заставили покинуть свой пост. Тогда Витале Орсеоло, епископ Торчелло, поспешил в Константинополь с приглашением к своему брату вернуться править Венецией. Тем временем третий брат Орсо, патриарх Градо, которому, как и Витале, удалось пережить политическую бурю, временно взял власть в свои руки.