Читаем без скачивания Часовой Большой медведицы - Сергей Бузинин

Кроме того выяснилось, что чудо порядком замерзло от ночной свежести.

— Укутывайся в мой плащ, — сказал Мишка. — С головой и с ногами. Сестра мимо этой скамейки не пройдет? Точно?

— Спасибо, — с чувством поблагодарило чудушко, укутываясь в Мишкин плащ. — А как тебя звать?

— Михаил. Можно Миша. Или Мишка.

— Ух ты! А меня только Ирой. — Чудушко секунду подумало. — Нет, еще я Риша. Так меня Марина зовет. Которая моя сестра.

Мимо скамейки, где сидели Мишка и мелкое чудо, неторопливо прошагала компания, разливая по пути мелодичные гитарные аккорды. Лирические напевы, по-видимому, нашли отражение в душах жильцов окрестных домов, потому как из окна дома напротив раздался волчий вой оборотня, весьма гармонично, к слову сказать, вплетавшийся в гитарную музыку.

— Ирина, ты спи, если хочешь. Я тебя постерегу.

— Не, я не хочу. Расскажи стих.

— Какой стих?

— Какой-нибудь. Только смешной.

Мишка смог припомнить лишь стародавнее четверостишие:

Ну-ка, кошка-рыжехвост,

Уноси свой рыжий хвост.

А не то на хвост на тот,

Риша что-нибудь прольет.

— Сокровищный стих! — похвалила Ира. — А мы с тобой всю ночь здесь сидеть будем?

— Нет, пока твоя сестра не придет. Только к тому времени ты спать будешь. К тому времени даже я спать буду. Наверное.

— И гулять уже поздно?

— Поздно, красавица. И цирк закрыт. И зоопарк тоже. Хотя… Ты знаешь, есть одно место, которое еще открыто.

— Я маленькая, — сказала Риша. — Мне в ночные клубы нельзя. А мы на прошлые выходные с Маринкой в настоящий зоопарк ходили! Я там настоящего живого мумака видела! Представляешь?

— Здорово! — искренне восхитился Мишка. — А я вот еще ни разу настоящего мумака не видал, только в книжках. И вообще, чего мы с тобой в клубе позабыли? Пойдем-ка лучше в планетарий. Лезь ко мне на колени. Не холодно?

— Я как совсем маленькая, — хихикнула Риша. — Нет, мне тепло. Даже жарко. Даже как в печке.

— Планетарий — это такое место, где показывают звезды и созвездия, — взялся объяснять Мишка. — Вон, погляди вверх. Смотри — Большая Медведица!

— Где медведица? — сипло спросила Риша из-под плаща.

— Да вон, идет по небу, хвостом машет.

— А кто там еще есть? — сонно спросила Риша.

— Да кого там только нет… Рысь, лев большой и лев малый, жираф, кит, телец, гончие псы…

— Ух ты, вот так зоопарк такой зачудительный… — чуть встрепенулась Риша. — Миш, а у медведей разве хвосты есть?

— Есть. Только маленькие.

— Здоровски… — Сказала Риша и засопела, убаюканная теплом, покоем и свежим воздухом. Мишка слушал её дыхание.

Риша дремала на Мишкиных руках. Парили в небе звезды. Полз меж ними огонек заходящего на посадку в городской аэропорт авиалайнера. Сонно, словно Большая Медведица в своей берлоге, ворочался засыпающий город.

— Миш! — сквозь сон спросила вдруг Риша. — А они ее не догонят? Гончие псы… медведицу… не догонят?

— Нет, Риша. Я послежу.

Мишка сидел почти неподвижно, прислушиваясь к дыханию спящего ребенка. Странное это было ощущение. Мишка вспомнил, как он однажды спросил своего сокурсника, у которого родилась дочь, каково это — быть отцом? — «Полный паралич инстинкта самосохранения», ответил ему сокурсник.

В половине третьего ночи у подъезда остановилась «скорая». Мишка вскинул голову. К подъезду шла невысокая стройная шатенка. В сумерках она показалась Мишке завораживающе красивой.

— Из… извините! — хрипло выдохнул Мишка. — У меня тут посылка для вас…

Девушка приблизилась к скамейке. Нет, она не была завораживающе прекрасна. Просто очень красива.

— Господи! И долго вы здесь сидите?..

— Да нет. Часа два, наверное.

— Надеюсь, Ирина участие в распитии не принимала?..

— Нет, распитие случилось раньше…

— Давайте, я возьму ее на руки.

— Вот еще! — заявила Риша, выпутываясь из Мишкиного плаща. — Я и сама дойду. Я уже выспалась. Я теперь кушать хочу.

— Спасибо вам. — девушка протянула Мишке руку. — Я Марина, сестра Ришки. Марина Каурова.

— А он Михаил. Но можно звать Мишей или Мишкой, — сообщила Риша.

— До свидания, — сказал Мишка, поднимаясь со скамейки. — Скажите, а Лесопарковая далеко?

— Точно на другом конце города, — улыбнулась Марина. Улыбка у нее была красивая. Как и все прочее. — Вы голодны?

Мишка попытался вспомнить, когда он обедал последний раз. И не смог.

— Зверски! — сказал он, счастливо улыбаясь.

Пятница Неделя первая

Забежав в фойе общежития, Мишка на бегу отвесил поклон вахтерше Анфисе Петровне, поглощенной вязанием, и, не желая состариться в ожидании лифта, стремглав рванул по лестнице. Пробегая этаж за этажом, Мишка основательно выдохся. События последних суток практически не оставили ему времени на отдых. Наконец показалась лестничная площадка девятого этажа. Мишка сделал последнее усилие, добежал до двери своей комнаты и, шумно выдыхая воздух, прижался к двери всем телом, как к родному и близкому существу, всегда готовому поддержать.

«Вот это зарядочка! В школе на тренировках так не носились. Еще неделька таких пробежек и можно смело записывать в Олимпийскую сборную по забегам в высоту!».

Слегка отдышавшись, Мишка трясущимися руками отпер дверь и удивленно замер на пороге.

Чемодан, лежавший возле стенки, смотрел на Мишку сердито и подозрительно, видимо догадываясь, что длительное отсутствие его владельца не обошлось без соперника.

Зато в остальном в комнате произошли необъяснимые перемены к лучшему. На полу лежал потертый, но симпатичный ковер с восточным рисунком. А черно-белый, так и неопробованный им телевизор исчез. На его месте возвышалось чудо японской техники, старенькое, но на вид вполне работоспособное.

«Странные какие-то воры в нашей общаге», — подумал Мишка, собирая по комнате умывальные принадлежности. — «Обычно злодеи, проникнув в чужое жилье, все ценное уносят, а здесь — приносят. Странненько все это, странненько. Надо бы разобраться… Вот только когда?»

По счастливой случайности, душевая оказалась незанятой, и Мишка, быстро сполоснувшись, вернулся в комнату. Часы показывали полвосьмого утра, календарь, ярко отсвечивая, во весь голос вопил, что на дворе пятница и что любимый день всего рабочего люда, вступил в свои права. До начала рабочего дня оставался еще час, и Мишка столкнулся с нелегкой проблемой, решая, что же ему надеть. Форменная одежда изрядно помялась и пропахла потом, запасные брюки, извлеченные из чемодана, от долгого пребывания в узилище напоминали лесенку-стремянку, рубашки, не иначе как в знак солидарности, обзавелись таким же узором. Страдая от отсутствия утюга, как от зубной боли, Мишка натянул на себя джинсы и черную футболку, на груди которой алел портрет Че Гевары. Оглядев себя в зеркале, Мишка обнаружил там не бравого лейтенанта, а, скорее, студента, критически усмехнулся и отправился на первый этаж. Вывеска «Закрыто» на дверях столовой, казалось, прикипела к двери навечно.