Читаем без скачивания Все твои совершенства - Колин Гувер

– Не извиняйся, Грэм. Если ты будешь извиняться за то, что пролетаешь как кандидат в приемные отцы, то мне придется извиняться за то, что я не могу забеременеть. Тут ничего не поделаешь.

Его глаза на мгновение встречаются с моими, и я вижу в них вспышку благодарности.

Он проводит пальцем по ободку своего стакана.

– Все наши неприятности с усыновлением – прямой результат моего предосудительного поступка. А ты не виновата в том, что не можешь забеременеть. Есть разница.

Мы с Грэмом, конечно, неидеальная пара, зато мы идеально чувствуем, кого и за что следует винить. Он никогда не заставляет меня ощущать вину за неспособность забеременеть, а я никогда не винила его за тот давний поступок, из-за которого он и так чувствует себя достаточно виноватым.

– Разница, может, и есть, но небольшая. Давай просто оставим это.

Я устала от нашего разговора. Мы обсуждали эту тему много раз, но это ничего не меняет. Я кладу в рот очередную порцию пасты, думая, как бы нам сменить тему, но он продолжает.

– А что, если… – Он наклоняется вперед, толкая свою тарелку к середине стола. – Что, если ты подашь заявление на усыновление одна? Как будто меня и нет?

Я пристально смотрю на него, обдумывая возможные варианты.

– Ничего не выйдет. Мы же официально женаты. – Он не реагирует. А это значит, что он хорошо знает, о чем говорит. Я откидываюсь на спинку стула и смотрю на него с опаской. – Ты что, хочешь, чтобы мы развелись и я подала заявление одна?

Грэм тянется через стол и накрывает мою руку своей ладонью.

– Это ничего бы не значило, Квинн. Мы все равно были бы вместе. Но наши шансы могут повыситься, если бы мы просто… Ну, понимаешь… Притворились, что меня нет в природе. Тогда моя судимость никак ни на что не повлияет.

На минуту я задумываюсь над его предложением, но оно так же нелепо, как все наши продолжающиеся попытки зачать. Кто бы согласился, чтобы ребенка усыновила одинокая разведенная женщина, а не надежная супружеская пара с хорошим доходом и большими возможностями? Получить одобрение агентства непросто, а чтобы тебя действительно выбрали и родная мать согласилась, – нет, это почти нереально. Не говоря уже о доходах. Грэм зарабатывает вдвое больше меня, и мы все равно не сможем себе этого позволить, даже если мою кандидатуру каким-то чудом одобрят.

– У нас нет денег.

Я надеюсь, что на этом все закончится, но по выражению его лица понимаю, что у него есть и другие предложения. И еще, судя по тому, как неохотно он все это предлагает, подозреваю, что здесь не обошлось без моей мамы.

Я тут же качаю головой, хватаю свою тарелку и встаю.

– Это не ее дело. В последний раз, когда я говорила с ней об усыновлении, она сказала, что Бог даст мне ребенка, когда я буду готова. И, как я уже говорила Аве, последнее, что нам нужно, это чтобы она воображала себя членом нашей семьи.

Я несу тарелку к раковине. Грэм вместе со стулом отъезжает от стола и встает.

– Это была просто идея, – говорит он, следуя за мной на кухню. – Знаешь, один парень на работе рассказывал, что его сестра пыталась забеременеть семь лет. А три месяца назад узнала, что у нее будет ребенок. В январе должна родить.

Да, Грэм. Это называется чудом. Именно чудом, потому что шансы на то, что это произойдет, ничтожно малы.

Я включаю воду и начинаю мыть тарелку.

– Ты что, обсуждаешь это на работе?

Грэм теперь стоит рядом со мной и опускает свою тарелку в раковину.

– Иногда приходится, – тихо говорит он. – Люди спрашивают, почему у нас нет детей.

Я чувствую, что у меня перехватывает дыхание. Хватит с меня этого разговора. И Грэма с меня хватит. Но он прислоняется к стойке и опускает голову.

– Эй.

Я искоса смотрю на него, давая понять, что слушаю, но тут же снова переключаю внимание на посуду.

– Мы теперь почти не обсуждаем это, Квинн. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Ни то ни другое. Я просто устала говорить на эту тему. Это все, к чему свелся наш брак.

– И что же, ты смирилась?

– С чем смирилась? – Я по-прежнему не смотрю на него.

– С тем, что мы никогда не станем родителями.

Тарелка выскальзывает у меня из рук и приземляется на дно раковины с громким стуком. Но не разбивается, как мое сердце.

Я даже не понимаю, как это произошло. Вцепляюсь в раковину, опускаю голову, и слезы просто начинают литься в три ручья. Черт. Иногда я сама себе невыносима.

Грэм выжидает несколько секунд, прежде чем начать меня утешать. Но он меня не обнимает. Наверное, чувствует, что мне неловко из-за слез, а в таких случаях объятия не помогают, это он давно усвоил. В его присутствии я обычно не плачу так отчаянно, как в одиночестве, но успела дать ему достаточно хорошо понять, что предпочитаю делать это наедине с собой.

Он проводит рукой по моим волосам и целует меня в затылок. Потом касается моей руки и отводит меня в сторону от раковины. Он берет тарелку и начинает домывать посуду. А я делаю то, что умею лучше всего. Просто ухожу – до тех пор, пока у меня не появится достаточно сил, чтобы притвориться, что этого разговора никогда не было. И он делает то, что умеет лучше всего. Он оставляет меня одну в моем горе, потому что я сделала все возможное, чтобы он не мог меня утешить.

Мы и вправду отлично играем свои роли.

9

Прошлое

Я дома, лежу на кровати и целуюсь с Джейсоном.

Это Грэм во всем виноват.

Я бы в жизни не пригласила Джейсона к себе домой, если бы не увидела Грэма. Но почему-то, увидев его там, я преисполнилась… чувств. А потом, наблюдая, как он целует свою девицу в висок, преисполнилась ревности. А позже, когда мы проходили мимо них и я увидела, как он потянулся через стол и схватил ее за руку, я преисполнилась сожаления.

Ну почему я так и не позвонила ему?

Надо было позвонить.

– Квинн, – говорит Джейсон. Перед этим он целовал меня в шею, но теперь перестал. Он смотрит на меня сверху вниз, и на его лице написано столько всего – только я не хочу ничего этого видеть. – У тебя есть презерватив?

– Нет, – вру я, – к сожалению. Я не ожидала, что сегодня приведу тебя сюда.

– Ничего страшного, – говорит он, снова прижимаясь губами к моей шее. – В следующий раз приду во всеоружии.

Мне не по себе. Я почти уверена, что никогда не стану заниматься сексом с Джейсоном. Я уверена, что после сегодняшнего вечера он больше не появится у меня дома. И еще больше уверена, что сейчас его выставлю. До ужина я еще не решила точно. Но после встречи с Грэмом понимаю, как должна ощущаться близость с другим человеком. И то, что я чувствую рядом с Джейсоном, меркнет по сравнению с тем, что происходит со мной рядом с Грэмом.

Джейсон что-то неслышно шепчет мне в шею. Его пальцы добрались до верха моей блузки и теребят лифчик.

Слава богу, в дверь звонят.

Я в спешке соскальзываю с кровати.

– Это, наверное, мама, – говорю я ему, поправляя одежду. – Подожди здесь. Я сейчас вернусь.

Джейсон перекатывается на спину и смотрит, как я выхожу из комнаты. Я бросаюсь к двери, точно зная, на что надеюсь, еще даже не открыв ее. Но все равно, посмотрев в глазок, ахаю. У двери стоит Грэм и смотрит себе под ноги.

Я прижимаюсь лбом к двери и закрываю глаза.

Что он здесь делает?

Прежде чем открыть дверь, я пытаюсь привести в порядок блузку и волосы. Наконец оказавшись с ним лицом к лицу, начинаю злиться на себя: с чего это я так волнуюсь в его присутствии?

Грэм даже не прикасается ко мне, но я чувствую его прикосновения повсюду.

Джейсон прикасается ко мне везде, но я нигде этого не чувствую.

– Что… – Получилось не слово, а какое-то безголосое сипение. Я откашливаюсь и начинаю сначала. – Что ты тут делаешь?

Грэм