Читаем без скачивания Неодинокий Попсуев - Виорель Ломов

– Умывайся скорей! – крикнула Несмеяна. – Сырники готовы.

После сырников она отправила Попсуева в общежитие.

– Давай, давай, кабальеро, теть Лина сейчас заедет. Не хочу объясняться. Тетушка понимает всё чересчур прямолинейно. В понедельник она уйдет.

В общежитии Попсуев, не раздеваясь, упал на кровать и тут же уснул. Вскоре пришла Татьяна с сумкой продуктов, скинула пальтецо, присела к нему на кровать и залезла под рубашку холодными ладошками.

– Замерзла! – прижалась она к нему. – Ты чего три дня не заходил?

Сергей инстинктивно оттолкнул ее от себя и раздраженно бросил:

– Танюха, давай прервем на время наши сношения, а?

У Татьяны на глаза навернулись слезы. Попсуев захотел сгладить грубость, обнял девушку, но она вырвалась, подхватила пальто и выскочила из комнаты.

В воскресенье Попсуев проспал весь день, а в понедельник после диспетчерской хотел договориться с Несмеяной на вечер. Та о чем-то разговаривала со Свияжским. Сергей вышел в коридор. Там его поджидала Татьяна. Она сразу же направилась к нему.

– Сергей, у меня к тебе разговор.

– Извини, я занят, – оглянулся Попсуев. Из кабинета вышла Несмеяна. Сергей подался было к ней, но она прошла мимо него, как мимо пустого места. Татьяна, как показалось Попсуеву, с ненавистью посмотрела ей вслед.

– О чем ты хотела поговорить? – спросил он.

– Ни о чем! – бросила девушка, развернулась и ушла.

Попсуев пошел следом на участок. Мыслей не было никаких, и к легкому шуму в голове прибавился шум цеха.

– Ну и как? – крикнул Закиров, столкнувшись с Попсуевым в центральном проходе.

– Что? – переспросил Сергей.

– Не фригидная?

– Что? – Попсуев даже не поверил, что услышал именно эти слова.

Закиров махнул рукой и пошел дальше. А Сергей вдруг почувствовал из-за неопределенности грядущих часов злость на самого себя. С Несмеяной было всё ясно, она держит марку, а вот с Танькой надо объясниться. Он свернул в ОТК и в дверях столкнулся со Светлановой и двумя контролерами.

– Вы ко мне? – спросила она.

– Да. Нет.

– Так да или нет? – насмешливо посмотрела она на него. Контролеры прыснули со смеха. – Подождите меня там, через пятнадцать минут приду, – сказала она им. – Поднимемся ко мне?

Попсуев кивнул. В этот момент из комнаты ОТК вышла Татьяна. Ее взгляд буквально впился в них обоих. «Это всё», – решил Попсуев, развел руками в стороны и с чувством облегчения поспешил за ушедшей вперед Светлановой. В кабинете Несмеяна, не садясь за стол, спросила, глядя Попсуеву в глаза:

– Что, парниша, оставил себя еще и на Татьяну? Хо-хо?

Сергей сделал к ней шаг, но она упредила его порыв:

– Не подходи. Разберись-ка в своих чувствах.

Тут в кабинет зашел Берендей.

– Несь, я забыл… А, Попсуев…

– Значит, подумаете над моим предложением? – обратилась к Попсуеву Несмеяна, а затем к Берендею: – Слушаю вас, Никита Тарасыч.

Сергей с горящими щеками вышел. Он вновь спустился в цех и вновь встретил в центральном проходе Закирова. Тот опять что-то прокричал ему, но он не расслышал и отмахнулся. Ему стало вдруг всё равно, что о нем думают другие, что о них с Несмеяной думают другие, что думает о них и о нем Татьяна. Ему было не всё равно, что думает о нем и об их отношениях сама Несмеяна. Он понял, что, не прояснив всё, к прежним отношениям с царевной не вернуться. Попсуев направился в комнату ОТК. Поздоровался со всеми, подошел к Татьяне: – Тань, выйди. – И вышел сам. Татьяна следом.

Они отошли в сторонку к подоконнику, и там Попсуев в бледном свете из окна разглядел бледное осунувшееся лицо девушки. На нем не было макияжа, и оттого оно казалось детским. Сергею стало вдруг безмерно жаль Таню, и он почувствовал страшное раскаяние за нанесенную ей боль. И в то же время злился на ее привязанность к нему.

– Прости, – сказал он ей.

– За что? – подняла Таня на него глаза, и он не выдержал ее взгляда.

В этот момент, как нарочно, появилась и Светланова.

– Да что же это такое! – вырвалось у Татьяны. Она даже ударила себя рукой по ноге.

– Воркуете? – бросила Несмеяна, заходя в комнату.

– Таня, прости, – повторил Попсуев, но уже не так искренне, как до этого.

– Да не за что мне прощать тебя, – вздохнула та и ушла к себе.

– Не за что, так не за что, – пробормотал Сергей, чувствуя себя подлецом.

Мятущийся да успокоится

Вечером Попсуев два раза направлялся к Несмеяне и оба раза возвращался. В третий раз возвращаться не стал. Шел одиннадцатый час. «Надо идти в ногу со временем. Лишь бы не было тети Лины». Дверь открылась. Несмеяна была босиком в ночной рубашке.

– Ты одна?

– Нет, с Горби. Заходи. Теть Лина захворала, осталась у теть Шуры.

Сергей зашел.

– Холод от тебя, – поежилась Несмеяна. – Чай будешь?

– Буду.

Она надела халат, влезла в тапки и прошла на кухню.

– Просто заглянул или не просто?

– Я бы не хотел сложностей.

– И как же ты это хочешь совмещать?

– Что?

– Кого. Меня и Татьяну.

– С чего ты взяла, что я с ней встречаюсь? – зло спросил Попсуев.

– Брось, – устало сказала она. – Об этом разве что песни не поют.

– Да я с ней месяц уже не встречался! – воскликнул Сергей.

– Соскучился?

– Не будем, а?

– Тебе с медом? И еще… Или с вареньем? Переступая порог этого дома, ты должен меня слушаться во всём. И не врать.

– Слушаться?

– Да, ты должен покоряться мне во всём, – тихо произнесла Несмеяна. – Если ты, конечно, мужчина, а не самец. Если ты рыцарь, а не оруженосец.

– Не понял.

– Понятно, что не понял. Знаешь, чем отличается рыцарь от оруженосца?

Попсуеву стало тоскливо, и он вспомнил бледное лицо Тани у окна.

– Рыцарь несет оружие, а оруженосец носит.

– Да? – Сергей не уловил разницы, но почувствовал истинность ее слов.

– Да! – Впервые Несмеяна произнесла хоть одно слово в запальчивости. Попсуев залюбовался ею, она будто только что нанесла саблей неотразимый удар.

– Нести, носить, не понимаю, – сказал он. – Какая разница?

– Не лукавь, всё ты понял! Ты должен покоряться мне во всём. Даже в том, с чем не согласен. Тогда нас могут связать более высокие отношения, чем твои с… другими. – Сколько пренебрежения в этом слове!

– Покоряться, это как? – тихо спросил Попсуев.

– Принадлежать только мне.

– Прости, – сказал Попсуев, у него голова шла кругом. Сергею показалось вдруг, что Несмеяна воспринимает его как механического болванчика, заведенного на единственное возвратно-поступательное движение мужского поршня и на одно слово «прости». На лице Несмеяны он увидел то, чего больше всего боялся увидеть: снисходительность. – Прости, я не могу себе этого позволить. – Он вышел в прихожую и стал надевать туфли.

Попсуев на минуту дольше, чем следовало, ждал, когда она выйдет проводить его. Не вышла. Сергей тихо прикрыл за собой дверь. «Рыцарь – откуда это у нее?» Он тоже в детстве читал про всяких Квентин Дорвардов, фильмы смотрел, но никогда не любил их. «Им всем далеко до Сирано! И вообще мне по душе больше оруженосцы. Почему? Да черт их знает почему!» Он изо всех сил пнул какой-то сучок, тот с треском врезался в стену дома.

Мысли о Несмеяне не отпускали его. Ее лицо стояло перед глазами, и с него не сходило снисходительное выражение. «Я хочу принадлежать только тебе, – говорил ей Попсуев. – Я и принадлежу только тебе, но не хочу, чтобы ты требовала это!» «Почему я не сказал ей об этом? Вернуться и сказать?» Он уже подходил к общежитию. Остановился и еще раз задал себе этот вопрос. Попытался представить, как Несмеяна отреагирует на него. «Ползти с извинениями, нет. Другие пусть ползут». Он не привык подчиняться женщинам, тем более покоряться им. «Это ненормально. Но ответ-то надо дать!»

Сергей развернулся и, ускоряя шаг, пошел к ее дому. В освещенном окне стояла Несмеяна. «Приворожила, проклятая», – подумал он, заходя в подъезд. Его, возбужденного до предела и одновременно подавленного, встретила приоткрытая дверь, тоненькая полоска света. И сразу же стала ясна разница между словами «несет» и «носит»: курица яйца несет, а петух носит.

Несмеяна поговорила со своими тетками, объяснила им изменения в личной жизни, заверила, что через три недели будет свадьба, и тетя Лина перебралась к тете Шуре. А Попсуев перетащил из общежития свои вещи к Несмеяне, чемодан с одеждой и несколько коробок книг.

Они по-прежнему спали врозь. Несмеяна перед сном подходила к нему и садилась на диван. У Сергея в эту минуту голова шла кругом. Думая, что она испытывает его, он не решался даже взять ее за руку. Она, как когда-то матушка, гладила его по голове, целовала в лоб и шла в спальню. В спальню Попсуев не зашел ни разу.

На работе вскоре узнали об их «сожительстве», несколько дней шушукались за ее спиной, подначивали его, а потом и это надоело всем. У женщин даже быстрее, чем у мужчин. Жизнь перемолола и эти куски судеб. Одна лишь Татьяна, казалось, не отреагировала на цеховой роман, будто ее это вовсе не касалось.