Читаем без скачивания Мы с Мишкой и все тайны СССР (сборник) - Дометий Валерьевич Завольский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ещё я думал о ругавшемся гражданине с палочкой и ленточками наград. Как такой заслуженный человек мог развести несознательные разговоры о нашей стране? Может быть, он даже герой, которые слов на ветер не бросают - в отличие от тёток, ругавших всех комсомольцев и школьников бандитами. Неужели он не видит строек, наступающего изобилия и разных славных дел?
С фонарями тоже было непонятно. Ведь они висят над улицей на тросах. В них можно кинуть камнем или выстрелить из рогатки, но попасть не в один, а в целых три фонаря ужасно трудно даже лучшему хулигану. Пришлось бы долго пристреливаться, и вся улица была бы в мелких камешках - ведь замучаешься не только целиться в фонарь, но вдобавок зачем-то собирать в потёмках камешки, пока не попадёшься сержанту Бакланову или кому-нибудь из жильцов. А на асфальте, когда мы с Мишкой шли по улице, ещё оставались мелкие дребезги от лампочек и ни одного подходящего камешка, будто бы хулиганы били фонари колотушкой на длинной палке.
Так мы с Мишкой шагали в школу, даже не зная, что обо всём этом сказать, а навстречу нам по мостовой катил голубой автофургон ‘Хлеб’. То есть он раньше был голубым, а сейчас был размалёван разными красками, особенно салатовой и оранжевой.
На следующий день оказалось, что хулиганы разрисовали уже и переднюю стену того же дома. Видно было, что лазали они по водосточным трубам, которые не всякого выдержат. Сержант Бакланов стоял у дома и чесал затылок под фуражкой. Жильцы ругали его ещё больше, чем хулиганов, а вчерашний сердитый гражданин, уже надевший для солидности медали, бил палкой в асфальт, словно лошадь копытом, и говорил, что эмвэдэ теперь пошло больно жидкое - хоть перебрасывай в полном составе на водный транспорт. (Наверное, это значило, что милиционеров нужно выводить на чистую воду). Бакланов с ним даже не спорил: видно было, что ему и самому совестно за честь мундира. А участковый Дудкин стоял у соседнего дома, где магазин ‘Овощи - фрукты’, и тоже чесал в затылке. Витрина магазина была разбита, и в ней валялся молоток.
По дороге школу и потом ещё целый день я снова думал, какие странные творятся дела и какие отчаянные хулиганы объявились. Петя Ершов сказал, что это, наверное, не хулиганы, а особо опасные жулики. Они усыпляют бдительность граждан и милиции бессмысленными выходками, а после ограбят магазины и квартиры по всей округе. Я вспомнил, что когда был маленьким, верил, будто бы фамилия нашего участкового не Дудкин, а Будкин. Я поведал эту старую тайну ребятам, и мы по-доброму посмеялись, но всё равно мне стало жутковато из-за мысли Пети Ершова.
Вечером я думал, не рассказать ли об этом родителям, но постеснялся, а ночью мне приснился страшный сон. Какие-то люди в пиратских повязках и с ножами и молотками в зубах, словно тараканы, лезли по отвесной стене ко мне в комнату. Я тюкал их деревянным молотком киянкой, которым на уроках труда и на папином заводе поправляют инструменты, если что не раскручивается или, наоборот, нужно закрутить потуже. Пираты роняли ножи и молотки и шмякались на асфальт. Я сначала пугался за них, особенно потому, что один из них был очень похож на Ваню Мухина из пионерского лагеря, а другой - на Васю Бычкова из нашего класса. Хоть они почти хулиганы и, выходит, связались с настоящими врагами, но мне совсем не хотелось, чтоб они расшиблись в лепёшку или сломали себе что-нибудь. Но вскоре я понял, что бояться надо за себя, потому что странные люди, как ни в чём не бывало, подымались и снова карабкались один за другим по стенке. Не все старались добраться до моей комнаты - некоторые залезали в квартиры пониже, а я ничем не мог помочь соседям и только слышал, как из нижних окон доносятся лязги сабель и пистолетные выстрелы. Дудкин и Бакланов пытались прорваться к нам на выручку, но пираты прижали их в подворотне частым огнём, и тем оставалось только отстреливаться.
Тут с другой стороны двора показалась длинная чёрная машина. Из неё выскочили Мишка и человек, поймавший летом шпиона Гадюкина. Тогда Гадюкин звал его старшиной Сорокиным, а сам назывался капитаном Вороновым. Но мы-то поняли, кто настоящий капитан Воронов. С Мишкой и Вороновым был ещё один - кажется, уже настоящий старшина Сорокин.
Капитан Воронов швырнул гранату, и пираты временно разлетелись кто куда, но на их место тут же полезли новые. Мишка во мгновение ока (то есть я и глазом не успел моргнуть) очутился в моей комнате, и мы с ним поставили на подоконник пулемёт из пионерского лагеря. Мы стали сыпать по наступающим пиратам, а Воронов с Сорокиным и Дудкин с Баклановым поддерживали нас пальбою с флангов, то есть с боков. Но тут пираты подожгли камыши, и в нашем доме начался пожар…
Кажется, когда я наконец-то проснулся, прогоремыкавшись до утра, настала пятница, и по школе прошуршал слух о том, что ночью неизвестные хулиганы совсем уж распоясались: они подобрались незаметно к нашему отделению милиции, где служат Бакланов и Дудкин, и выкрасили синие милицейские машины и мотоциклы в канареечный жёлтый цвет. Бедные милиционеры, наверное, уже не знали, ругаться им, как боцманам дальнего плавания, или смеяться над такой незадачей.
В субботу после уроков мы всё-таки всем классом отправились в весёлый старый цирк. Вася Бычков, пока мы добирались, бегал вокруг нас на полусогнутых, ухал и чесался, изображая обезьяну, так что Марья Ивановна устала стращать его, а Нина Щукина дала ему затрещину, и это всем оказалось приятно. А Карасёв с Пескарёвым по-дурацки шутили о жизни зверей в зоопарке, в цирке и в дикой природе. Марья Ивановна так упарилась с одним Бычковым, что когда решила поставить их на место, сама сказала что-то невпопад.
В цирке, как и полагается, были красные бархатные кресла, такие же занавеси и барьер, а ещё много разноцветных прожекторов. По манежу бегали лошади с гимнастками на спине. Клоуны бестолково таскали бревно, совсем как
