Читаем без скачивания Мужчина достойный любви - Терри Лоуренс

— Мелисса?

Она обмерла, услышав трагизм разочарования в его голосе.

— Мелисса! — Голос звучал мощно и сурово, очень по-мужски и очень нерадостно.

Пусть он посылает на ветер ее имя. Скорее вокруг разверзнется ад, прежде, чем она ответит на столь страстный зов. С другой стороны, она искренне жаждала дать ему душевный покой. Да, уж, конечно, она испытывает страдания от неудовлетворенного желания!

Он остановился в трех метрах от нее, окруженный полуночным сиянием. Луч света прекратил свои пляски.

— Если вы заберетесь слишком далеко, то приведете в действие систему обеспечения безопасности, — предупредил он ее. — Через каждые шесть метров установлены датчики. Достаточно пройти мимо одного из них, и через пять минут тут будут констебли.

На его стороне была истина. На его стороне была также собака, Ван-Дейк, один из черных лабрадоров лорда Дарби, который весело семенил от дерева к дереву. Вовсе не намереваясь отыскивать ее по запаху, он, казалось, довольствовался тем, что трусил рядом с Рейли.

Мелисса успокоилась, увидев бессловесного спутника. Все надежнее, чем находиться наедине с Рейли. Холодно и собранно она позвала его:

— Я здесь!

Рейли мигом обернулся в ее сторону. Лучик фонарика начал с ее ног, медленно поднимаясь вверх. Блузка все еще была влажной. Темные пятна обрисовывали места, в центре которых торчали тугие соски. Она сложила руки и уставилась на свет.

Он выключил фонарик.

— Пойдете со мной?

— Предпочитаю свежий воздух.

— Свежести и натиска ветра в моем поведении было довольно для обоих нас.

В горле у нее опять встал ком. Ей не хотелось слышать его шутки.

— Вы простудитесь.

— А по чьей вине?

Он хмыкнул и сделал шаг вперед на звук ее голоса.

— Через минуту ваши зубы начнут выбивать барабанную дробь. Наденьте это.

Резким движением он вновь включил фонарик. И пока луч света хаотично обегал кроны деревьев, он накинул ей на плечи пиджак.

— Вы опять все продумали.

Руки его легли ей на плечи.

— Я просто выполняю свою работу, мисс.

Она закрыла глаза и качнулась в его сторону. Приготовилась к очередному поцелую; повинный в этом уголок ее души жаждал его. Вместо этого она получила то, что хотела: отстранение. Он убрал руки.

Дрожа, она раскрыла глаза и стянула лацканы пиджака. И с радостью почувствовала, что ее голос звучит громко и складно.

— Я хочу довести до вашего сведения, что я не испытываю страданий от неудовлетворенного желания, не собираюсь липнуть к кому бы то ни было, впадать в отчаяние или соответствовать каким-либо иным стародевским терминам, которыми вы любите пользоваться, когда соблазняете приехавших в гости женщин.

— Но вы не гость.

— Тогда кто же?

Рейли прекрасно знал, кто она, точно так же, как знал каждый миллиметр этих лесов. Она была женщиной, которую он желал. И если он собирался удержать ее здесь, то ему надо было действовать намного более продуманно и разумно, чем до сих пор.

— Пора возвращаться в дом.

Двигаясь по дорожке, освещенной его фонариком, она обрушивала на него одно обвинение за другим. Он же стойко их выдерживал.

— Самое время четко заявить вам о своих взглядах. Я не верю в брак. Я не верю в любовь. Ваш рассказ про ванну, и надлежащее обращение, и все такое прочее был очень мил, но я не верю в представления на одну ночь.

— Я имел в виду четыре ночи.

Ну почему он не кинется на нее, очертя голову, и они вдвоем не вознесутся к небесным наслаждениям? Она резко повернулась к нему лицом. Он вздохнул и поднял руку, предупреждая дальнейшие словоизлияния.

— Обещаю, что в течение этих четырех дней я и близко к вам не подойду.

— Ладно. Хорошо. — Она повернулась и пошла вперед, пока ее намертво не остановила посреди тропинки пришедшая в голову мысль.

— А как насчет ночей?

Он усмехнулся.

— Ночью тоже.

— Чудесно. — И, победно вскинув голову, она двинулась вперед.

Рейли подсветил ей то место, где начиналась гравиевая дорожка. Лунный свет покрыл землю ковром бледного сияния. Дымчатые тени бегали у нее по волосам. Бледно-голубые точечки целовали ей щеки. Рейли направил фонарь прямо перед собой: лучик взбирался по задней стороне джинсов, ласкал ее округлый зад, пока не угнездился у нее между ног. С отвращением к самому себе Рейли щелкнул выключателем.

Мелисса от резкого звука подпрыгнула и пошла быстрее.

Рейли задумался, а будет ли в темноте ее кожа иметь другой вкус, будут ли ее груди в темноте так же сладки, будут ли тени между ее грудями беречь мускусный аромат, подобный тому, что он вдыхал у нее за ушами.

Он откашлялся и подумал о четырех длинных днях и ночах, когда он будет мучать себя воспоминаниями. Если бы он повел себя иначе, то смог бы увести ее к себе в спальню. И, может быть, не понадобилось бы идти так далеко. Может быть, он занялся бы с ней любовью прямо в кухне, на холодном полу или на длинном дубовом столе. Тела их извивались бы и сплетались, отражаясь в блестящей меди кухонной посуды.

Фантазии его приобретали все более дикий оттенок по мере того, как приближался дом. Но мечты пасуют перед реальностью. Она сказала «нет», оставив его в состоянии готового взорваться детонатора.

Но это не прежняя его работа. Ошибки, совершенные здесь, можно исправить. Иногда жизнь предоставляет повторный шанс. И он вознамеревался воспользоваться им.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Мама пригласила нас пообедать сегодня вечером с лордом Реджи.

— Он или лорд Дарби, или Реджи, или «сэр».

— Или папа?

Улыбка так и застыла на лице у Мелиссы. Ей не хотелось, чтобы Аврора лелеяла несбыточные надежды, особенно после того, как Хелена дала ей указание складывать вещи.

— Ты же знаешь, что мы планировали уехать завтра.

— Может, и уедем. А может, и нет, — нараспев проговорила девочка. В голубых глазах ее бегали искорки, точно она знала такое, чего не знала осмотрительная няня.

— Только не надо надеяться на слишком многое, куколка.

— А я и не надеюсь.

— Тогда ты лучший человек, чем я, о, Гунга Дин! — Мелисса стала щекотать Аврору, и та, спасаясь, схватила с полки пропахший пылью том Редьяра Киплинга. И Мелисса подумала: о, если бы бегство от жизни было столь же легким, как бегство в книги.

Сколько она ни пыталась выбросить Рейли из головы, он не желал уходить. Она винила в этом дом. Он напоминал ей Рейли своей солидностью, надежностью, предусмотрительностью. Как бы ей хотелось, чтобы ее собственный дом был таким! Все делалось согласно высказанным им распоряжениям. Он все прочно держал в руках. А она знала, что такое — прикосновение его рук.

Аврора пристроилась рядом с Мелиссой на подоконнике вместе с книжкой. Вначале она пролистала иллюстраций.

— Твои рисунки мне нравятся больше.

Мелисса поцеловала ее в макушку.

— Спасибо, куколка.

— А когда ты кончишь начатую тобой картину Бедфорд-хауза?

— Когда-нибудь. — Когда уйдет боль от того, что она оставила позади прекраснейший из всех встреченных ею домов, что она отвергла встреченного здесь мужчину.

Но, чтобы пресечь страдания, достаточно было лишь вспомнить о «неудовлетворенном желании». А его замечание насчет «любви, расточаемой на маленькую девочку», все еще больно жалило. Она крепко обняла Аврору; любить детей — вовсе не душевное расточительство. Но, быть может, в чем-то он прав. Женщина обладает таким запасом любви, который с избытком перекрывает любовь к детям, испытывает томления и мечтания, ответ на которые может дать только мужчина.

Рыцарь в сияющих доспехах.

Мать ее мечтала о таком мужчине, который бы вынес ее на руках под сияние солнца. Но там, где Салли видела романтическое ухаживание, Мелисса замечала только ряды пустых консервных банок. Чемоданы Хелены уже уложены, все готово к отъезду. Где можно найти лучший пример того, что любовь недолговечна? Женщина, даже страдающая от неудовлетворенного желания, должна быть достаточно мудрой, чтобы постоянно помнить об этом.

Мелисса, входя вечером в обеденный зал, держала Аврору за руку. Хелена по такому случаю нарядила Мелиссу в свое вышитое черное платье. Укос выреза обнажал одно плечо. Плиссированная юбка тугими складками обрисовывала бедра и веером ниспадала к лодыжкам. Мелисса радовалась официальной обстановке последнего вечера; это давало ей последний шанс продемонстрировать Рейли, что она все держит под контролем. Она была готова к отъезду. На этот счет у нее имелась обширная практика.

Аврора подошла на цыпочках к лорду Дарби и поцеловала его в щеку. Тот потрепал ее по головке с неподдельной нежностью. С узенькой сигарой он смотрелся прямо как светский лев. Хелена выглядела потрясающе. Она просто расцвела.

Мелисса попыталась быть незаметной и избрала место на дальнем конце стола. Рейли где-то в комнате. Она не позволила себе разглядывать темные места. Вместо этого она вспомнила, как он той ночью держал под струей воды обработанный алмазной гранью хрусталь. Капельки воды скользили по его поверхности точно так же, как в ванной шарики катятся по разгоряченной коже. Ей хотелось быть такой, как этот хрусталь, — неприкасаемой, непромокаемой.