Читаем без скачивания Понять друг друга - Линдсей Армстронг

– А вы не будете иметь ко мне претензий, если я поймаю вас на слове? – спросила она напрямик. – В своей комнате, в своей постели…

– Доминика… – Он произнес ее имя так, будто каждый его слог был ему чрезвычайно дорог. Нет, не стану. Я слишком рад вашему обществу, чтобы ставить условия. Но если вдруг я позволю себе какие-нибудь глупости, можете немедленно остановить меня пощечиной.

– Я скорее не уверена в себе, – сдержанно произнесла она. – Только не смейте надо мной смеяться, Энгус Кейр!

Он притянул ее К себе и повел в направлении автомобиля.

– Это называется давать волю рукам, – строго заметила Доминика. Они сидели в гостиной на толстом ковре, прислонясь к массивному дивану, и смотрели на огонь в камине. Здесь, на склоне горы, воздух был гораздо прохладнее, чем внизу, тем более что к вечеру небо затянуло тучами. Рядом на столике в ведерке охлаждалась бутылка вина.

Доминика держала бокал в руках, но Энгус, кажется, потерял к вину всякий интерес. Его руки лежали у нее на плечах, а длинные пальцы легко поглаживали ей шею.

– Мои руки хотели бы обхватить вас всю, но они воздержатся... на какое-то время.

– И хорошо. Потому что ужин вот-вот будет готов.

– Да, мэм. Могу я тут что-нибудь сделать?

– Можете – накройте на стол.

Доминика поставила бокал и нехотя поднялась.

– Или вы готовы забыть об ужине, который я с таким трепетом приготовила? – с притворным негодованием спросила она.

– Я вас понял, – ответил Энгус серьезно. Сейчас принесу еще вина.

Доминика обнаружила в его холодильнике множество припасов, но ужин приготовила непритязательный – макароны с сыром и салат. Пока они ели, она спросила, как он намерен справляться с хозяйством и почему не внес ни малейших изменений в обстановку дома.

– Мои вещи все еще лежат в коробках в гараже, – объяснил он. – А миссис Браун приедет только завтра. Она останется здесь на несколько дней, чтобы все распаковать и нанять несколько работников из местных.

– Значит, бесценная миссис Браун здесь с вами не поселится? Между прочим, могу подсказать ей несколько кандидатур.

– Спасибо. Но поскольку я собираюсь подолгу оставаться в городе, ее услуги понадобятся мне там. Кроме того, она не любит жить в деревне.

– А где... вы живете в городе? – спросила Доминика с любопытством и смущенно махнула рукой, – Я просто хотела узнать, в собственном доме или в квартире, у залива или…

– У залива, на северном берегу, в пентхаусе с чудесным видом на воду. А что собой представляет ваше жилище?

– В моей квартире одна спальня, окна выходят в сад, но залив не виден. – Доминика замолчала и окинула взглядом привычный интерьер своего старого дома.

– Он все же не совсем во вражеских руках, спокойно произнес Энгус.

– Я знаю. – Она заложила за уши густые пряди волос, падавшие ей на плечи.

– Но вы вдруг отчетливо осознали, что лишились его навсегда, ведь так?

– Я осознала, что чувствую себя оторванной от корней. Папа обычно любил сидеть вот здесь, где сейчас сидите вы. Воскресными вечерами мы всегда ели на ужин макароны с сыром – я даже не сразу поняла, когда их сегодня готовила, что делаю это по привычке.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, встал и подошел, чтобы помочь ей выйти из-за стола, взял за руку и повел в гостиную, усадил в уютное кресло и придвинул скамеечку для ног. Затем подбросил в камин полено и поставил в стереопроигрыватель какой-то диск.

– Музыку я распаковал сам, – застенчиво улыбнулся Энгус и разлил по бокалам оставшееся вино. – Отдыхайте, а я пока приготовлю кофе.

Комнату наполнила чарующая музыка Мендельсона.

– Какая красота, – блаженно вздохнула Доминика и, закрыв глаза, откинулась на спинку кресла. Через некоторое время какой-то посторонний звук заставил ее пробудиться от грез.

– Вы в самом деле любите музыку, – констатировал он, опуская поднос на стол и присаживаясь на край скамеечки. Доминика поспешно сдвинула ноги, чтобы освободить ему место.

– Да. Так же как и вы, я полагаю. Тот африканский диск просто чудо. Некоторые его мелодии прочно засели у меня в голове.

Он засмеялся и разлил кофе по чашкам, затем откупорил бутылку коньяка и добавил понемногу в каждую чашку.

– По-вашему, мне необходимо подкрепиться спиртным? – удивилась Доминика.

– Вы сейчас выглядите намного лучше, – отметил он. – Уже не такой сосредоточенной.

Доминика осторожно сделала первый глоток.

– Как продвигается ваш бизнес? – спросил он, помолчав.

– Я продала модель костюма для аэробики в несколько магазинов спортивной одежды. Через неделю начинаем прямые поставки. – Доминика вскинула голову. – Я нанимаю новых швей и закройщиц… – Она замолчала и внезапно встрепенулась. – Завтра мне придется вставать ни свет ни заря! В девять часов люди начнут приходить на собеседование.

– Ничего страшного, – небрежно произнес он. В ночь па субботу я останусь в городе. В Ботаническом саду вечером будет концерт Моцарта, хотите пойти?

– Вы только ради этого проведете выходной в городе?

– Не только, есть еще кое-какие дела.

– Я бы пошла с удовольствием.

– Тогда я заеду за вами. Начало в восемь, значит…

– Приезжайте к шести, вместе поужинаем. Это сэкономит время. – Она внезапно зевнула и с шутливой подозрительностью посмотрела на чашку с кофе.

– Пора спать, – Энгус поднялся. – Одолжить вам тенниску?

Доминика встала и огляделась.

– Нет, спасибо, я обойдусь этим…

Она взяла со стула арабскую кашемировую шаль, которую принесла с собой из автомобиля и без которой редко куда-либо выезжала.

– Это пелерина? – спросил он шутливо.

– Не пелерина и не попона, а пашмипа, – объяснила Доминика. – Едва ли не самый красивый и полезный предмет моего гардероба. – Она пропустила мягкую струящуюся ткань сквозь пальцы, затем развернула шаль во всю длину.

– Что такое пашмина?

– Это тончайший кашемир. В этой шали кашемира семьдесят процентов, а тридцать – шелка. В наши дни у каждой элегантной дамы непременно должна быть такая шаль из пашмины, – добавила Доминика, лукаво блеснув глазами.

– Ага… Но я все же до сих пор не вполне представляю, каким образом ее надевают…

– Наподобие индонезийского саронга. – Она снова встряхнула шаль и обернула ее вокруг себя. – Вот так.

Энгус ничего не сказал, но когда Доминика подняла на него глаза, то безошибочно догадалась, что он сейчас представляет, что па ней, кроме этого куска ткани, больше ничего нет… Она быстро размотала шаль и скомкала ее в ладонях.

Энгус продолжал молчать, но невозможно было не почувствовать властную силу его мужской притягательности. Весь воздух был наполнен ею.