Читаем без скачивания Грузия. Этнические чистки в отношении осетин - Алексей Маргиев

15 мая 1992 года в с. Сарабук ворвались грузины, они вламывались в дома, выводили стариков. Расстреляли Пепо Лолаеву, 81 года. Все деревянное в селе сгорело, досок не было, и ее похоронили без гроба. Там же расстреляли Егти и Навроза Кумаритовых, Кумаритову-Алборову Аничку, 80 лет. Через некоторое время они опять ворвались и убили Николая Цахилова, тоже старика. Оставшиеся в живых лесами ушли в Цхинвал.

Больным, немощным старикам не было смысла бежать из села – они бы все равно не вынесли дороги. И многие обрекали себя на верную смерть из чувства протеста: «Пусть убивают, это будет позор на их голову». Рассказывает 80-летняя Плион (Плиева) из с. Мамитыкау: «С начала декабря 1990 года мы почти каждую ночь ночевали в лесу. Врывались грузинские бандиты, устраивали погромы, угрожали перебить всех до одного. Среди прочих приходил даже учитель хеитской школы Зубашвили и грузин-ювелир, работавший в Цхинвале.

В деревне остались одни старики. Собирались мы на ночь в доме Шота Мамиева, одном из уцелевших домов. 23 января нас было 15 женщин и трое мужчин-стариков. Ворвались 15 человек, поставили нас к стене и стали стрелять над головой и в стену между нами. 96-летнего Лади Мамиева и инвалида Хазби Мамиева свалили с постелей и стали бить. Хазби засунули дуло автомата в рот и пугали, что сейчас выстрелят. Затем они заперли нас, подожгли помещение, в котором мы находились, и пошли дальше по селу. Мы кое-как потушили огонь, вылезли со второго этажа и убежали в лес. Остались в доме три старухи, девушка-инвалид и двое мужчин – Лади и Хазби. Через некоторое время бандиты вернулись, и когда увидели, что огонь потушен и старухи сбежали, они озверели. Выбросили на мороз избитых стариков и больную девушку и сожгли все вокруг. Мы слышали их крики и стоны, но чем могли помочь им? Всю ночь мы просидели в лесу на снегу.

В другой раз они зашли в дом Сараби Козаева и увидели в корыте свежую свиную тушу. Изгадили мясо, затем присыпали его битым стеклом. Часто при дележе награбленного они дрались и избивали друг друга, в ход пускали даже оружие. О Господи, я женщина набожная. Я проклинаю всех тех, кто потерял все человеческое и не жалеет даже стариков, инвалидов, детей, женщин в своих злодеяниях. Пусть Бог им будет судья!» Так закончила свой рассказ восьмидесятилетняя старуха Плион («Вестник Южной Осетии», № 10, 1991 г.).

На 15 апреля в Южной Осетии было 86 таких сел. В грузинских же селах и в Цхинвале вместе было сожжено 80 домов – это данные грузинской стороны. В самом Цхинвале в первые 10 дней войны в январе 1991 года в доме престарелых умерли от холода 33 старика. Грузинские энергетики отключили подачу электричества в Южную Осетию. Дом престарелых оказался не в той части города, которая была оккупирована грузинской милицией, но в суматохе первых шоковых дней войны о бесхозных стариках, возможно, некому было позаботиться.

Бандиты, нападавшие на села, не отвозили стариков в с. Мегврекиси Горийского района, где у грузинских вооруженных формирований был штаб. С ними был разговор короткий. Историю о страшном убийстве Ерди Хубаева, крестясь, от ужаса пересказывали шепотом. 90-летнему слепому старику из села Ередви Цхинвальского района отрубили голову. Поверить в этот кошмар было трудно. Но нашлись свидетели.

История № 5. Старик

Лейла Туаева, беженка из Ередви, ныне проживающая в коллективном центре проживания беженцев в СПТУ-131, была на похоронах убитого старика: «Жили в Ередви вчетвером – родители и мы с братом. Накануне войны родители уехали во Владикавказ и не смогли вернуться обратно, когда события начались. Брат еще раньше поехал в Ставрополь. Я осталась в доме одна. Мне было 16 лет, я очень боялась, ночевала по родственникам, иногда прибегая проведать дом и присмотреть за скотиной. Люди боялись выходить на улицу даже днем, а вечером женщины-осетинки старались собраться вместе, пересказывая услышанные новости. В тот вечер дочерей и невесток Ерди Хубаева позвала соседка, у которой собрались другие осетинки села. Старик уже спал. Женщины закрыли дверь и ушли. Сколько могло пройти времени, прежде чем они вернулись? Не больше двух часов, наверное. Вернувшись, они застали двери взломанными. Страшным образом убитый старик лежал на полу. Скорее всего это сделали соседи, узнавшие, что он один в доме. Что ж, других мужчин-осетин в Ередви почти не осталось, им первым угрожала опасность, и кто как мог, старались держаться подальше от села. Наверное, слепому Ерди пришлось ответить за всех, его руки были изрезаны – он хватался за топор! Он сопротивлялся!

Однажды, через несколько дней после его похорон, соседи-грузины посадили всех нас в машины и отвезли в Цхинвал, там еще стояла грузинская полиция. Нас, четырех женщин, возили в „Волге“ по городу и требовали, чтобы мы сказали осетинам, что „нам не нужна Советская армия в Южной Осетии“. Подвезли нас к МВД, там собралась огромная толпа осетин из Тбилиси, которых таким же образом привезли на автобусах сказать цхинвальцам, что „мы не хотим с Россией“. Потом нас отвезли обратно в Ередви. Через некоторое время за мной приехал двоюродный брат из Тбилиси и отправил через Баку во Владикавказ».

Лейла вернулась в Южную Осетию с родителями, им дали комнаты в общежитии СПТУ-131 в Цхинвале. Здесь, в общежитии, через четыре года она вышла замуж за беженца из Знаурского района, но вскоре они развелись. Муж уехал, она осталась одна с двумя детьми, младший из которых, Владик Гаглоев, страдает детским церебральным параличом. Мальчику нужно лечение, но на его пенсию в 1500 рублей это невозможно.

В Ленингорском районе Южной Осетии осетины были изгнаны также из всех смешанных сел. Оторванность этого района от основной территории Южной Осетии делала осетинские села легкой добычей бандитских группировок. Селение Бершвети Горийского района граничит с селом Цинагар Ленингорского района. 28 апреля 1991 года несколько вооруженных грузин из Бершвети угнали скот с пастбища цинагарцев. Прибежавшие туда цинагарцы попали в засаду. Завязалась перестрелка, в которой были убиты Отар Хубулов, Тенгиз Дудаев, Темо Хубулов, Славик Черткоев, Гиви Бибилов, Заур Хубулов и Тотыр Маргиев. Десять человек получили ранения. Погибли также трое грузин.

В октябре беженцами стали даже сельские школы в полном составе. Новый учебный 1991 год начался 1 октября. В Цхинвале временно обосновались отревская и арцевская средние школы, педагоги и учащиеся которых не могли вернуться в сгоревшие села. Часть детей из этих школ уже учились в североосетинских школах, куда к началу учебного года родители старались привезти детей. Количество беженцев уже создавало ощутимые трудности в жизни Северной Осетии, особенно ее столицы. С. Хетагуров, глава правительства Северной Осетии, предложил беженцам селиться не во Владикавказе, а в сельских местностях и в тех районах республики, где имелись рабочие места на предприятиях и в совхозах.

Политический кризис, начавшийся в сентябре 1991 года в Тбилиси, усугубил положение в Южной Осетии. Противоборствующие стороны – звиадистское правительство и оппозиция – призывали объединяться для борьбы с врагами-осетинами. 26 сентября в Тбилиси вооруженным спецназом был разогнан митинг оппозиции, требовавшей отставки президента. Были погибшие. Врач Гия Абесадзе совершил акт самосожжения, пытаясь примирить противостоящих друг другу грузин. Национальная гвардия, отказавшаяся подчиняться З. Гамсахурдиа, во главе с Тенгизом Китовани заняла здание телерадиодепартамента. Конфликт вызвали последние указы президента о реорганизации Национальной гвардии, создании совета национальной безопасности и введении ЧП в Тбилиси без утверждения этих указов парламентом. Это была узурпация власти.

22 декабря начался штурм Дома правительства силами оппозиции во главе с Т. Сигуа и Т. Китовани. «Самое чудовищное, что стреляли по невинным людям, женщинам, юношам и детям, стреляли в дни поста, перед Новым годом, Рождеством», – сообщало грузинское агентство СЕИС. Сторонники З. Гамсахурдиа призвали к неповиновению. С 22 декабря по 6 января в ходе конфликта в Тбилиси погибли по меньшей мере 107 человек. Список погибших был опубликован.

Свергнувший Звиада Гамсахурдиа Военный совет, и прежде всего Джаба Иоселиани, освободили Тореза Кулумбегова из заключения и обратились к руководству Южной Осетии с просьбой прекратить противостояние и приехать в Тбилиси для переговоров. Но в Южной Осетии продолжалась война, и встречаться с представителями нового режима никто не собирался. Глава Временного правительства Тенгиз Сигуа заявил, что это сторонники экс-президента возобновили обстрелы Цхинвала и сел, стремясь тем самым сорвать мирные переговоры с осетинской стороной.

Касаясь вопроса дальнейшей судьбы экс-президента, глава Временного правительства Тенгиз Сигуа отметил, что, по-видимому, тот «не будет привлечен к суду, так как бывший президент – психически ненормальный человек. Об этом свидетельствуют соответствующие документы, а также свидетельства врачей». Однако прокуратура Грузии все же возбудила против Гамсахурдиа уголовное дело по обвинению в разжигании межнациональной розни, хищении государственного имущества в особо крупных размерах и т. д.