Читаем без скачивания Белый шайен. Длинный Нож из форта Кинли. Их мечтой была Канада. Золото гор Уичита. Токеча - Сергей Юров

– Джозеф, – сказал я, обменявшись с ним рукопожатием.

Римский Нос покачал головой и, указав на меня пальцем, четко проговорил:

– Ниго Хайез!

– О чем это он? – спросил я у Джорджа.

– Римский Нос будет называть тебя Отважным Медведем, – пояснил тот. – Когда ты бросился на лейтенанта с револьвером в руке, ты, по его мнению, походил на грозного медведя, который не ведал страха.

– Не понял?! – изумился я. – Что, Римский Нос был в тот момент где-то рядом?

– Тебе сейчас все станет ясно, Джо. Когда наши разведчики сообщили о приближении Длинных Ножей, мы снялись с лагеря и ушли далеко на север. Кавалеристы, увидев пустую стоянку, не отважились двинуться за нами. Когда разведчики доложили Римскому Носу о том, что они пошли на восток, тот собрал отряд воинов, чтобы отправиться по их следу и попытаться угнать их ценных породистых лошадей на одном из привалов. Получилось так, что мы не смогли предупредить военный отряд лакота о засаде. Мы держались сзади, и только когда началась стрельба, поняли, что кавалеристы напали на каких-то индейцев. – Бент положил на мое плечо ладонь и горько ухмыльнулся. – Откуда нам было знать, что среди них находились вы? Увидев, как десяток Длинных Ножей помчался за тобой и Голубой Птицей, Римский Нос решил прикончить их. Чтобы остальные кавалеристы или разведчики кроу не заметили нас, мы бросились не вслед за вами, а сделали сначала крюк в сторону. И, как оказалось, на этом было потеряно слишком много времени, чтобы вызволить из беды Голубую Птицу. Мы успели лишь увидеть, как ты размозжил голову лейтенанту и как чернобородый боров сразу после твоего падения расстрелял бедную девочку из твоего карабина…

– Сержант Мортон, – сказал я, вспомнив кавалериста с ехидными свиными глазками.

– Бессердечный дьявол, а не сержант Мортон! – со злобой бросил Бент. – И ведь ему одному повезло, скотине! Он сумел ускакать от нас на быстрой лошади.

– На Маркизе? – хрипло спросил я, ожидая самого худшего.

– Не беспокойся, Джо, твой Маркиз жует травку вместе с нашим табуном. Ему попалась другая хорошая лошадь.

– А седло?

– И седло, и сбруя, и оружие лежат вон в том углу.

Бент кивнул головой на заднюю стенку типи.

– Ну, так вот, мы упустили сержанта, но остальным повезло меньше. Разделавшись с ними, Римский Нос, к своему горю, обнаружил, что расстрелянная девочка – его сестра, а я, к радости, нашел тебя живого, хотя и без сознания. По пути в лагерь нас нагнали Чарли и Лаура.

Когда Бент закончил, Римский Нос что-то сказал ему на языке шайенов.

– Слушай, Джо, – обратился ко мне Джордж. – Римский Нос хочет знать, за что ты прикончил лейтенанта? Он думает, что ты шел на явную смерть, и это как-то связано с его младшей сестрой.

– Скажи Вокуини, что он проницательный человек. Да, я проломил череп негодяю из-за его сестры. Мне предложили убить ее и подсунули разряженный револьвер. Я просто использовал его вместо кастета.

Я не стал говорить им всей правды. Какая участь ждала бы всех белых пленниц, скажи я Римскому Носу об изнасиловании Голубой Птицы. Мне пришлось скрыть этот факт, и я никогда не пожалел о принятом решении.

Римский Нос снова крепко пожал мне руку и проговорил на шайенском:

– Наоноатамо, вехо-хетан!

– Вокуини уважает тебя, белый человек, – перевел Джордж.

– Хо-ва! – указал на меня шайен и, покрутив головой, добавил: – Нисси-нио!

– Вокуини назвал тебя другом, Джо, близким другом, – с радостью сказал Бент.

Затем шайен задал мне вопрос через Бента:

– Надолго ли ты к шайенам?

– Скажи ему, Джордж, что я всегда хотел пожить среди индейцев.

Бент перевел, и Римский Нос сказал так:

– Пусть пребывание Ниго Хайеза в кочевьях шайенов будет приятным и продолжительным.

Глава 7

Трех месяцев, проведенных с шайенами, мне вполне хватило, чтобы по уши влюбиться в индейскую жизнь. Мои ожидания сбылись, я был как никогда счастлив и доволен своей судьбой. Оправившись от болезни, я жил как индеец, охотился как индеец, отдыхал так же, как он, и это не переставало мне нравиться. За прошедшие три месяца я успел снискать славу опытного укротителя мустангов и меткого стрелка на большой летней бизоньей охоте. Я стал свидетелем Танца Солнца – второго по значимости шайенского церемониала после Обновления Священных Стрел. Мне удалось даже поучаствовать в набеге за лошадьми индейцев кроу и обзавестись, как следствие, своим первым табуном из шести голов.

Теперь немного о том, что представляли собой южные шайены, ушедшие после Сэнд-Крик на север. Под напором белых цельный костяк племени стал крошиться еще в середине века, а к 65 – ому году от могучего лагерного круга, состоявшего из десяти кланов, остались лишь воспоминания. С Римским Носом пошли люди разных кланов. Тут были Сожженные Аорты – Хевикснипакис, Волосяные Веревки – Хевайтанио, Струпья – Ойвиамана, Люди Хребта – Хисиометанио, Солдаты Псы – Хотамитанио, Сутайи и другие, но сейчас они жили как Солдаты Псы – военными обществами. Воины скорее называли себя Красными Щитами, Волками или Кривыми Копьями, чем Волосяными Веревками, Сожженными Аортами и т. п. И, тем не менее, шайены были верны себе как никакой другой народ прерий. Их обычаи ничуть не изменились. Воины, как всегда, отличались храбростью, а женщины – редким целомудрием.

Я с первых дней жил рядом с Римским Носом и поэтому мог считаться одним из Химо-вий-юк-ис – Кривых Копий.

Как мне описать те восхитительные дни по выздоровлении, слившиеся в один, казалось, бесконечный праздник? Они были сказочно превосходны! Я любил, и был любим!

Это время высокой любви сделало жизнь настоящим чудом. Я каждую минуту хотел быть рядом с Лаурой, видеть ее прекрасные карие глаза, слышать ее нежный бархатистый голос и мягкий смех. И она, я это знал, тянулась ко мне всем своим существом. Ведь мы любили друг друга и решили, что в пору индейских свадеб, в сентябре, станем мужем и женой. По правде сказать, я мог считать себя счастливчиком. Молодому шайену требовалось что-то около пяти лет постоянного ухаживания за избранницей. Как уже говорилось, шайенские женщины были самыми недоступными и чистыми в прериях. Соблазнить шайенку до свадьбы являлось делом почти невыполнимым, а если это происходило, то клеймо позора оставалось на ней навеки. Ни один юноша не делал такой предложения.

Ожидая заветного срока, мы наслаждались нашим счастьем, думая, что ему не будет конца. И вдруг грянул гром.

Лагерь наш стоял на берегах Паудер-Ривер рядом со стоянкой северных шайенов Тупого Ножа. Я жил в жилище Бентов, а Лаура – в типи своей тетки, Легкой Антилопы. Как я уже отмечал, мы с ней почти не расставались, нас разлучала лишь ночь. И вот, одним проклятым утром в июле я не застал ее дома. Мне сказали, что она и ее подруга, Лиловая Заря, ушли в соседний лесок по грибы. Делать было нечего и я, сводив своих лошадей к реке, вернулся в жилище, чтобы убить время с друзьями-метисами. Мы курили, болтали, и крику лагерного глашатая сначала не придали никакого значения. К тому же, он шел с южного конца стоянки, его почти не было слышно.

– Наверное, очередное приглашение от северных шайенов на пир, – предположил Чарли.

Голос глашатая стал звучать отчетливее.

– Нет, это не приглашение, – покачал головой Джордж. – В голосе Твердого Вяза слышна тревога.

Они напрягли слух. Я уже немного знал шайенский и тоже прислушался. Глашатай приближался.

– Черт побери! – воскликнул Чарли, вскочив на ноги. – Что-то стряслось с Лаурой!

Меня словно окатила холодная волна. Я неподвижно сидел на шкурах, уставившись на Чарли.

– Что!? – наконец вырвалось у меня.

– Бежим! – крикнул он, бросаясь к выходу.

Мы с Джорджем ринулись за ним и, выскочив наружу, обнаружили такую картину: со всех сторон лагеря к типи Римского Носа бежали молодые воины; женщины и дети взирали на столпотворение, стоя у жилищ.

Глашатай уже разговаривал с Римским Носом. Мы кинулись к нему. Моя растерянность сменилась ужасом, когда Римский Нос в волнении произнес:

– Апачи захватили Белое Облако (так шайены называли Лауру) и едва не убили Лиловую Зарю.

Он говорил о двух апачах – мескалеро, незадолго до этого прибывших в лагерь. Лет десять назад, когда они были еще подростками, военный отряд шайенов взял их в плен в одном из южных походов. Они жили среди Кривых Копий как полноправные члены племени, но не забывали свою родину. И когда представилась возможность, сбежали на юг, в места кочевий мескалеро. Вскоре о них забыли. Однако недели две назад они вернулись, сказав вождям и приемным родителям, что сделали ошибку. Племя мескалеро Длинные Ножи загнали в голодную резервацию, говорили они, и им там не понравилось. Они хотят жить среди шайенов вольной жизнью, твердили молодые апачи, и вожди, вняв просьбам, приняли назад своих заблудших приемных сыновей.

Теперь они снова предали шайенов. Но на сей раз, прихватили с собой Лауру, и чуть было не обагрили руки кровью Лиловой Зари. Зачем они это сделали? Что, кому-то из них понравилась Лаура?