Читаем без скачивания Невидимый - Матс Валь

Мужчина с большими усами улыбнулся.

— Я тоже полицейский. Из Тегерана. Был капитаном криминальной полиции.

Форс протянул руку бывшему капитану и невольно охнул. Таким рукопожатием можно было расколоть грецкий орех.

— Вы знакомы с жильцом из той квартиры?

— Нет, но я знаю, кто он.

— Вы знаете, как его зовут?

— Лунтквист

Капитан полиции из Тегерана произносил «т» вместо «д».

— Вы часто его видите?

— Я часто его слышу. Он включает музыку по вечерам. Мои дети не могут спать. В том, что не заснуть мне, нет ничего страшного, но мои дочки учатся в гимназии на курсе естествознания, и ночью им надо высыпаться. Я жаловался домоуправу, но это не помогло.

Капитан из Ирана пожал плечами и развел руками.

— Когда вы видели Лундквиста в последний раз?

— Несколько дней назад, А слышал прошлой ночью. Он включал музыку.

— Вы не знаете, он был дома в субботу?

— Он пришел домой после футбола. С ним было несколько человек. Они оставались в квартире час или около того, затем вышли. Поорали на лестнице, пнули мою дверь. Почему шведам непременно надо орать, когда они выпьют?

— Ну мы ведь не такой культурный народ, как древние персы.

— Он очень неприятный.

— Лундквист?

— Да.

— Спасибо за помощь.

Капитан полиции из Тегерана пожал плечами и закрыл за собой дверь. Форс спустился вниз. Две девочки по-прежнему сидели на ступеньках. У одной в руке был какой-то мешочек. Форс подумал о том, что произойдет через несколько лет. Они станут старше. Лундквист и его приятели будут оскорблять их, а братья девочек станут защищать честь сестер. Он остановился.

— Уже поздно, — сказал он. — Вам не пора домой?

Подружки переглянулись.

— Барышням такого возраста в это время следует быть дома, — сказал Форс.

Одна девчонка захихикала, вторая осталась серьезной. Затем обе поднялись, сказали что-то друг другу на языке, который Форс не смог идентифицировать, и побежали вверх по лестнице. Форс вышел во двор. Ветер едва не сбил его с ног, казалось, между домами образовался туннель. Форс опустил голову, прищурился и столкнулся со Свеном Хумблебергом.

— Вы знаете, где Маркус? — спросил Форс.

— Нет.

— Вы договаривались встретиться с ним?

— Нет.

— Но вы здесь, чтобы встретиться с Маркусом?

— Я надеялся, что он будет дома.

— Он не открыл, когда я стучал. Давайте сядем в машину.

— Согласен, — сказал Хумблеберг. Оба молча подошли к «гольфу». Форс отпер его, и они забрались внутрь.

— Так что вы здесь делаете? — поинтересовался Форс.

— Я хотел поговорить с Маркусом.

— О чем?

Хумблеберг немного помолчал.

— Я видел его в субботу.

— Где?

— Он приходил ко мне домой, хотел одолжить инструменты. Он был у Аннели. Они расстались.

— Во сколько это было?

— До трех.

— И куда он отправился потом?

— Он сказал, что поедет домой, чтобы подправить что-то в машине. Затем он собирался смотреть футбол. Я предложил ему навестить Маргит, но он сказал, что у него нет времени.

— А зачем вы приехали сюда сегодня вечером?

— Я хотел поговорить с ним.

— О чем?

— О Хильмере.

— О Хильмере?

— Я хотел услышать от самого Маркуса, что он не имеет никакого отношения к исчезновению Хильмера, и, если бы выяснилось, что он виновен, я попросил бы его пойти в полицию.

— И он бы сделал это, если бы вы его попросили?

Хумблеберг помолчал немного.

— Не знаю. Но я хотел сделать все возможное.

— Что он говорил про Аннели?

— Что они расстались.

— Кто из них предложил расстаться?

— Маркус сказал, что он.

— Вы уверены, что он приезжал до трех?

— У меня была встреча в три часа, и я вышел из дома без десяти. Тогда как раз заехал Маркус.

— А что за поломка была в его машине?

— Не поломка, просто он поставить дополнительную сигнализацию.

— Он такой умелый?

— Он неглупый. И легко обучается всему, чему хочет.

— И сейчас вы хотели встретиться с ним?

— Да.

Хумблеберг помолчал минутку. Ветер раскачивал «гольф».

— Я позвонил ему утром, — сказал он немного погодя. — Я сразу же подумал о нем, когда узнал об исчезновении Хильмера.

— Почему вы подумали именно о нем?

— Маркус знаком с Аннели, Бультерманом и Мальмстеном. Но я уверен, что он не имеет к этому происшествию никакого отношения. Я уверен, что в субботу он поехал домой. Он очень хотел заняться машиной.

Мимо «гольфа» быстро прошел парень в черных джинсах и короткой распахнутой куртке. Он был без шапки и подстрижен почти под ноль.

— Это Маркус, — прошептал Хумблеберг. Он открыл дверь и вылез из машины. — Маркус! — крикнул он.

Маркус обернулся. Он держал руки в карманах, плечи были приподняты.

— Что такое?

— Можно с тобой поговорить?

— О чем?

— Подойди сюда.

Маркус неохотно сделал несколько шагов к машине.

— Мы хотим спросить тебя кое о чем, — по¬звал Хумблеберг.

Маркус сделал еще несколько шагов и остановился.

— Кто это с тобой?

Форс вылез.

— Моя фамилия Форс, я полицейский. Я выясняю обстоятельства исчезновения Хильмера Эриксона.

— Тут его нет, — сказал Маркус.

— Но ты ведь знаешь Хильмера?

Маркус Лундквист не ответил.

— Ты знаешь Хильмера? — повторил Форс.

— Ты легавый? — спросил Маркус.

— Да.

— Вы настоящие предатели родины. Ты это знаешь?

— Ты будешь отвечать на мой вопрос?

— А ты на мой?

— Хильмер Эриксон пропал.

— Насрать мне на это.

— Маркус… — начал Хумблеберг.

Маркус резко повернулся:

— Какого черта ты притащил сюда этого гребаного копа?

— Маркус…

— Я не разговариваю с легавыми.

И Маркус Лундквист повернулся на каблуках и поспешно ушел.

Хумблеберг и Форс остались у «гольфа».

— Я могу вас куда-нибудь отвезти? — предложил Форс.

Хумблеберг отказался.

— У меня там машина. Я поеду домой.

— Увидимся, — сказал Форс и сел за руль.

Он дождался, пока исчезли красные огни машины Хумблеберга. Тогда он вышел из «гольфа» и направился обратно к дому, где жил Маркус Лундквист.

Девочек на ступеньках уже не было. За одной из дверей в подъезде Форс услышал детский крик. Форс остановился около квартиры Лундквиста, перевел дыхание и постучал. За дверью послышалось какое-то движение. Форс постучал снова.

Дверь открылась.

Увидев Форса, Маркус Лундквист попытался снова закрыть дверь, но Форс ловко подставил ногу.

— Я могу вернуться вместе с двумя коллегами в форме, если тебе так больше нравится.

— Я не разговариваю с гребаными полицейскими.

— Разговаривать или нет, решать тебе. Но я могу отвести тебя в участок для допроса.

— Ничего ты не можешь, я ничего не делал.

— Что случилось на лестнице в субботу?

— Я не знаю.

— А говорят, что ты и несколько юнцов ходили тут, пинали двери и выкрикивали нацистские лозунги.

— Ничего подобного.

— Или ты впускаешь меня, или я ухожу. Но учти: через пятнадцать минут я вернусь не один, мы выбьем дверь и заберем тебя на допрос в участок. Насколько я понимаю, ты хранишь дома оружие?

Маркус Лундквист посторонился, и Форс вошел в квартиру.

Это была двухкомнатная квартира с видом на парковку, где Форс оставил «гольф». Под вешалкой лежала пачка рекламных брошюр, в кухне стоял складной стол и табуретка. На столе валялась картонка из-под пиццы. В спальне был матрас, покрывало с простыней, торшер и несколько книг, сложенных в стопку около постели.

Маркус прошел в гостиную. Ни занавесок, ни цветов на окнах не было. На стене висела афиша с изображением молодого человека довольно зверского вида на красном фоне. Его голову украшал стальной немецкий шлем сороковых годов. На противоположной стене висел флаг со свастикой. Из мебели в комнате были белый лакированный садовый стол и три таких же складных стула.

Форс подошел к окну. На подоконнике лежал армейский нож. Форс потрогал пальцем лезвие.

— Ты берешь его с собой, когда выходишь на улицу?

— Я с тобой не разговариваю.

— Послушай, мы можем поговорить и разбежаться, но если ты будешь артачиться, то тебе не поздоровится. Ты ведь понимаешь, что из-за субботней истории с криками на лестнице тебя вполне могут выселить отсюда.

— Плевал я на твои угрозы.

— Тогда тебе снова придется переехать к Маргит.

— Не вмешивай сюда мою мать.

— Это ты ее вмешиваешь.

— Ты ничего не знаешь.

— А разве не ты воспользовался ее ключами, чтобы пробраться в школу Люгнета пять лет назад? Ведь это ты нарисовал свастику на стене около учительской, не так ли?

— Это еще никто не доказал.

— Я говорю не о преступлении, а о том, что Маргит вмешиваешь именно ты. Что ты делал в субботу?