Читаем без скачивания На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник) - Петр Николаевич Краснов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Керенскому это простительно. Он ничего не понимает ни в военном, ни в государственном деле. Но о чем же думают Черемисов и Лукирский?
– Думают, как угодить новому барину – «грядущему хаму».
– И мы молча будем пособничать? – сказал я.
– Протестовать бесполезно.
– Будем не только протестовать, но и бороться. Может быть, и мы сумеем в борьбе обрести право свое.
Бумагу мы послали. Ответом было приказание поставить 5 сотен в Пскове. Я поехал лично в штаб, и эти пять сотен отстоял, но победа была вызвана не силой моего убеждения, а просто тем, что для них не нашлось в Пскове помещения, да и совет высказался против помещения казаков в Пскове.
Итак, с октября месяца корпус оказался фактически в распоряжении у большевиков, и большевики продолжали работу по его растасовке.
8 октября штаб потребовал два полка в Ревель. Я отправил 13-й и 15-й полки. Это требование было якобы боевого характера. После занятия острова Эзеля немцами командование фронтом опасалось за Ревель. Но что будет делать кавалерия в крепости, об этом не думали.
9 октября потребовали еще один полк с двумя орудиями в Витебск. Не без скандалов пошел Приморский драгунский полк.
21 октября потребовали 6 сотен и 4 орудия в Боровичи для усмирения тамошнего гарнизона. Там произошли обычные эксцессы. Убили начальника гарнизона и командира пехотного полка и ограбили лавки. Послал Уссурийский дивизион и часть амурцев.
Таким образом, к 22 октября от 1-й Донской дивизии оставалось 6 сотен 9-го Донского полка и 4 сотни 10-го Донского полка (2 сотни ушли в Новгород), от Уссурийской конной дивизии было в моем распоряжении: б сотен 1-го Нерчинского полка и 2 сотни 1-го Амурского полка. Из бывших в корпусе 24 орудий донской артиллерии оставалось при мне 12 орудий, да было 4 орудия только что сформированной и почти необученной, во всяком случае, ни разу не стрелявшей 1-й амурской казачьей батареи. Вместо грозной силы в 50 сотен мы имели только 18 сотен разных полков (корпус состоял из 9-го (6 сотен), 10-го (6 сотен), 13-го (6 сотен), 15-го (6 сотен) донских казачьих полков, Приморского драгунского (6 эскадронов), 1-го Нерчинского казачьего (6 сотен), 1-го Амурского казачьего (6 сотен), 1-го Уссурийского казачьего (6 сотен) полков и Уссурийского казачьего (2 сотни) дивизиона, и 6 донских и 1 амурской батарей).
Можно ли говорить, что большевики не готовились планомерно к своему выступлению 25 октября? Но кто им помогал?
23 окт. весь «корпус», то есть оставшиеся 18 сотен, было приказано передвинуть в район Старого Пебальга и Вендена, где поступить в распоряжение штаба 1-й армии, потому что там ожидались беспорядки и массовые эксцессы. Я поехал в Псков узнать обстановку, а 24 окт. отправил в штаб 1-й армии квартирьеров и приступил к погрузке 10-го Донского казачьего полка в вагоны.
25 окт. я получил телеграмму. Точного содержания ее не помню, но общий смысл был тот: донскую дивизию спешно отправить в Петроград; в Петрограде беспорядки, поднятые большевиками. Подписана телеграмма двумя лицами – «Главковерх Керенский» и полковник Греков.
Полковник Греков – донской артиллерийский офицер и помощник председателя совета Союза казачьих войск, казачьего учреждения, пользующегося большим влиянием у казаков.
Ловко! – подумал я. – Ну откуда же при теперешней разрухе я подам спешно всю 1-ю Донскую дивизию к Петрограду?
Тем не менее 9-й полк направил к погрузке в вагоны. 4 сотни 10-го полка приказал остановить на станции, послал телеграммы в Ревель и Новгород о сосредоточении к Луге, откуда решил идти походом, чтобы не повторять ошибки Крымова, увы, уже сделанной мудрыми распоряжениями штаба фронта.
А квартирьеры? Они уже ушли и рыщут, вероятно, по имениям и мызам, отыскивая помещения. Послал нарочного и за ними…
Сам поехал в Псков просить начальника штаба и начальника военных сообщений ускорить все эти перевозки так, чтобы хотя бы к вечеру 26-го я мог бы иметь часть из Ревеля и Новгорода в Луге.
Все было обещано сделать. В штабе я нашел большую тревогу. Тихо шепотом передавали, что Временное правительство свергнуто и не то разбежалось, не то борется в Зимнем дворце, отстаиваемое юнкерами; вся власть захвачена Советами с Лениным и Троцким во главе.
Вернувшись из Пскова, я напечатал приказ, где полностью передал телеграмму Керенского и Грекова и призывал казаков к уверенным и смелым действиям. Приказ послал с нарочными и в Ревель, и в Новгород. После чего собрался сам и поехал на станцию Остров, где уже был погружен штаб 1-й Донской дивизии, без ее начальника, случайно бывшего в отпуску в Петрограде.
XIV. Измена штаба фронта
Глухая осенняя ночь. Пути Островской станции заставлены красными вагонами. В них лошади и казаки, казаки и лошади. Кто сидит уже второй день, кто только что погрузился. На станции санитары, врачи и две сестры проскуровского отряда. Просят, чтобы им разрешено было отправиться с первыми эшелонами, чтобы быть при первом деле. Казаки – кто спит в вагонах, кто стоит у открытых ворот вагона и поет вполголоса свои песни.
Вдоль пути шмыгают темные личности, но их мало слушают. Большевики не в фаворе у казаков, и агитаторы это чуют.
После целого ряда распоряжений относительно остающихся частей – штаба Уссурийской дивизии, 1-го Нерчинского полка и 1-й Амурской батареи, и длительных разговоров с новым командующим дивизией, генерал-майором Хрещатицким, я в 11 часов ночи прибыл на станцию.
– Лошади погружены? – спросил я.
– Погружены, – отвечал мне полковник Попов.
– Значит, можно ехать?
– Нет.
– Но ведь нашему эшелону назначено в 11 часов, а теперь без двух минут одиннадцать.
– Ни один эшелон еще не отошел.
– Как? А девятый полк?
– Стоит на путях.
– Стоило гнать сломя голову. Но что же вышло?
– Комендант станции говорит, – нет разрешения выпустить эшелоны.
Пошел к коменданту. Комендант был сильно растерян и смущен.
– Я ничего не понимаю. Получена телеграмма выгружать эшелоны и оставаться в Острове, – сказал он.
– Кто приказывает?
– Начальник военных сообщений.
Я соединился с Псковом. Полковник Карамышев как будто бы ожидал меня у аппарата.
– В чем дело?
– Главкосев приказал выгружать дивизию и оставаться в Острове.
– Но вы знаете распоряжение главковерха? идти спешно на Петроград.
– Знаю.
– Ну так чье же приказание мы должны исполнить?
– Не знаю. Главкосев приказал. Я эшелоны не трону. И в Ревель и в Новгород послано «отставить».
Начиналась уже серьезная путаница. Надо было выяснить положение. Может быть, справились сами, одни усмирили большевиков. Одно – идти с генералом Корниловым
