Читаем без скачивания Загадка третьей мили - Колин Декстер

Диксон с трудом сглотнул:

— Я не знаю, сэр.

— Ну, так тебе предстоит это выяснить, сукин ты сын!

Морс отошел было от разволновавшегося Диксона, но тут же вернулся.

— Я хочу тебе, парень, еще кое-что сказать. Если твой Рауботэм окажется членом хоть чего-нибудь, не важно чего, я куплю для тебя все пончики в нашей столовой, это я обещаю!

Морс пошел в столовую, заказал еще одну чашку кофе с большим количеством молока, выкурил сигарету, снова прочувствовал всю зловредную сущность своей инфекции, приметил гору пончиков на прилавке, — примерно тридцать пять штук, и вернулся в кабинет.

Льюис сидел за столом, сияя от счастья.

— Я думаю, с этим все, сэр!

Он показал Морсу составленный им список.

— Номер оказался четырехзначный, так что пришлось работать только с десятью номерами. Ну, что вы на это скажете?

Морс прочитал список:

8080 — Дж. Петтифорд, табачный магазин, Пиккадилли.

8081 — Страховая компания, Шефтсбери-Авеню.

8082 — то же.

8083 — то же.

8084 — Дуглас Шварц, «Ксерокс», Олд-Комптон-Стрит.

8085 — Ресторан «Пинг Хонг», Бруэр-Стрит.

8086 — Клод и Матильда, парикмахерские «Унисекс», Лоуэр-Риджент-Стрит.

8087 — Господа Леви и Голдстейн, «Антикварная книга», Тоттенхем-Корт-Роуд.

8088 — Бар «Фламенко». Девушки с обнаженной грудью, Терраса Сохо.

— Одного не хватает, Льюис.

— Вы хотите, чтобы и...

Кажется, и просил вас проверить все телефоны. Впрочем, кто бы ни арендовал номер 8089, было совершено ясно, что это уже не важно, поэтому Морс не стал настаивать.

— Кажется, наше положение выглядит не таким уж безнадежным, мой друг. А теперь, если бы вы могли сделать еще одни звонок и выяснить, сколько стоит билет второго класса до Паддингтона и обратно...

— Мы едем в Паддингтон?

— Да, одному из нас придется ехать, Льюис. Но вам, я думаю, важнее остаться здесь. Дело в том, что у меня есть для вас пара интересных вещей, и я хотел бы, чтобы вы занялись ими. Так что, собственно говоря, наверное, я поеду один.

— Это не пойдет на пользу вашему зубу, сэр.

— О! Вы мне напомнили, — сказал Морс. — Наверное, уже пора принять мои таблетки.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Четверг, 24 июля

Время близилось к полудню, когда сержант Льюис вошел в вестибюль экзаменационного корпуса университета через парадную дверь со стороны Хай-Стрит. Никогда прежде ему не доводилось посещать сей храм науки, и он почувствовал некоторую робость, когда его тяжелые башмаки прогрохотали по мраморному полу, выложенному зеленой, синей и оранжевой мозаикой. На фоне дубовых панелей, которыми были отделаны стены, стояли белые, словно застывшие бюсты ректоров университета, бывших первых слуг монархии, а также меценатов. На стенах также висели таблички с названиями разных факультетов: теологии, философии Востока, современной истории и других. Под каждой табличкой за стеклом были прикреплены списки студентом разных курсов с результатами экзаменов по разным дисциплинам.

На доске гуманитарного факультета под заголовком «Последний экзамен на степень бакалавра», как Морс его и заверил, Льюис увидел длинный список студентов первого, второго и третьего курсов, расписание выпускных экзаменов. Он обнаружил также как Морс ему и обещал, что имя Джейн Саммерс (Лонсдейл-колледж) стояло в этом списке на первой строчке, а это означало, что она заняла первое место. Затем, следуя предписаниям Морса, Льюис посмотрел на нижнюю часть листа, где увидел подписи семерых преподавателей. Некоторые из них едва можно было разобрать, но одна выделялась среди других — это была четкая и аккуратная подпись О. М. А. Брауни-Смита. Льюис внес эти данные в свою записную книжку, удивившись про себя, зачем Морсу понадобилось давать ему такое специфическое поручение.

В левой части вестибюля сидел один из университетских служащих, и вскоре Льюис уже задавал ему свои вопросы относительно порядка заполнения ведомостей, принятого в Оксфордском университете. Как выяснилось, происходило это следующим образом.

После того как студенты отчитаются по всем письменным работам, на каждом курсе собирается комиссия, которая оценивает их результаты и подводит итоги. Комиссии обсуждают также кандидатуру каждого студента, получившего определенное количество баллов на своем курсе, и направляют самых достойных на устные экзамены.

Председатель экзаменационной комиссии (это право принадлежит только ему) получает все данные по спискам за день до того, как они будут опубликованы. Получив списки, председатель комиссии обязан снова собрать своих коллег, чтобы вместе с ними тщательно проверить все документы. В тот же день окончательный вариант списков с общего согласия всех членов комиссии вручается одному из высших руководителей университета, в чью задачу теперь входит передать списки в типографию Оксфорда, где их должны тут же напечатать. Все это, как правило, занимает около часа.

Как только списки принесут из типографии, пять их копий передаются обратно комиссии, которая в течение этого часового интервала обычно пьет чай с сандвичами. Затем начинается долгая и скучная проверки результатов всех экзаменов, проверка всех имен, уточнение номерных индексов и названий колледжей.

Когда эта процедура завершена, председатель экзаменационной комиссии должен вслух зачитать своим коллегам окончательный вариант до последней точки и запятой. Только тогда, если окажется, что все правильно, председатель комиссии приглашает ученого секретаря университета, в чьем августейшем присутствии каждая из пяти копий должна быть подписана всеми экзаменаторами по очереди. И только после этого первый экземпляр, наконец, вывешивается в вестибюле университета.

Льюис поблагодарил служащего и снова прогромыхал своими ботинками по мраморному полу, совершив обратный путь через весь вестибюль, где вокруг доски объявлений все еще роились студенты, их родители и друзья. Впервые в жизни он почувствовал зависть к этим с иголочки одетым, в белых галстуках студентам, так счастливо поднявшимся на самые высокие ветви древа познания. Но мысли эти были, по меньшей мере, бесполезными. Тем более что ему предстояло выполнить еще одно поручение — съездить в больницу, которая находилась в Черчилле.

Вернувшись, Льюис обнаружил, что Морса еще нет, а стало быть, у него было немного времени, чтобы обдумать, как идет расследование. В целом он одобрял тактику Морса. Их положение было действительно не таким уж безнадежным. Вот и в университете ему удалось кое-что выяснить. Но что касается Черчилла, то туда, по мнению Льюиса, он съездил совершенно напрасно. Его расспросы в больнице не дали ровным счетом ничего. Таким образом, прогнозы Морса, сделанные столь самоуверенным тоном, совершенно не оправдались.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Четверг, 24 июля

Морс решил про себя, что поедет в Сохо позднее, а вместо этого отправился в Оксфорд, где его ждали более срочные дела. Итак, где-то около полудня он поставил свою «Ланчию» на свободное место на стоянке позади колледжа, туда, где красовалась надпись: «Не занимать. Для старшего преподавательского состава», прошел через главные ворота с надписью: «Посетителям вход воспрещен» и вошел в привратницкую.

Привратник в котелке, очень молодой, по уже обладающий той необходимой смесью раболепия и официальности, выразил полную готовность ответить на те вопросы, которые Морс собирался задать ему: да, большинство студентов уже уехали на летние каникулы; да, большинство преподавателей тоже разъехались, в том числе и ректор, проректор, казначей, старший наставник, старший преподаватель, старший...

— И что, все на Багамы?

— Большинство на континент, сэр, и в Грецию.

— Небось, на эти самые пляжи, где женщины загорают с обнаженной грудью?

В течение нескольких секунд молодой привратник смотрел на него хитрым взглядом, как если бы он собирался вытащить из одной из многочисленных ячеек для писем, что занимали пространство за его спиной, пошлую открытку. Но он быстро совладал с собой и с достоинством ответил:

— Об этом мне ничего не известно, сэр.

— А доктор Брауни-Смит? Он все еще отсутствует?

— Я не видел его в колледже с тех пор, как получил от него записку... а после этого... подождите минутку.

Он отошел к своему столу и снова вернулся к окошечку с вывеской «Справочная», держа в руках пачку писем.

Несмотря на то, что читать пришлось вверх ногами, Морсу удалось кое-что разглядеть. Сначала его взгляд скользнул по конверту, что лежал сверху: «Проф. М. Либерманн — вернется 6 августа. Всю корреспонденцию пересылать в пансион «Хаймштадт», Фридрихштрассе, 14, Цюрих». Следующее, что бросилось ему в глаза: «Г-н Дж. Вэстерби — уехал в Грецию до конца августа. Всю почту сохранить в Лонсдейле». И наконец: «Д-р Брауни-Смит...»