Читаем без скачивания Загадка третьей мили - Колин Декстер

— Меня там не было, сэр. Я получил сообщение от констебля Диксона.

— Но он, я надеюсь, записал его имя и адрес?

— Не совсем так, сэр, — судорожно сглотнув, ответил Льюис. — Он, конечно, записал имя, это верно, но...

— ...парень повесил трубку прежде, чем тот успел спросить у него адрес!

— Вы не должны винить его...

— Никто не собирается никого винить, Льюис! Так как же его звали, в конце концов?

— Рауботэм, Саймон Рауботэм.

— Бог ты мой! До чего странное имя.

— Но вы не должны сомневаться, сэр, Диксон правильно его записал. Он попросил парни продиктовать ему по буквам, так он мне сказал.

— Чувствую, мне придется поздравить констебля Диксона с удачей, когда в следующий раз я буду иметь несчастье встретиться с ним.

— Но ведь речь идет всего лишь об имени, сэр. — Льюис видел, как в душе Морса закипает гнев, как это часто бывало, когда он расстраивался из-за какой-нибудь неудачи.

— Всего лишь? Интересно! Саймон? С фамилией Рауботэм? Да очнитесь, Льюис! Возьмем, к примеру, сочетание Джордж Рауботэм — это великолепное сочетание, это самым замечательным образом сочетается с вашим пролетарским происхождением. Или, например, Саймон Каррузерс — это имя, которого можно ожидать от некоторых аристократов из Сэфрон Уэлдона. Но Саймон Рауботэм? Представьте, Льюис, парень, который вам звонил, просто разыграл нас, сообщив вам свое имя.

Хирург, который безмятежно попивал свое виски во время этого неожиданного поворота в разговоре, теперь решил, что пора спасать беспомощного Льюиса.

— Ты тут наговорил целую кучу глупостей, Морс. Я никогда не знал твоего имени, да и пальцем не шевельну, чтобы узнать его... Единственное, что мне приходит в голову, — это какой-нибудь Эрик, или Эрни, или что-нибудь и этом роде. Как же тебя, черт побери, зовут на самом деле?

Морс, который всегда стремился к тому, чтобы сохранить свое имя, данное ему при крещении, в тайне, ничего ему не ответил. Вместо этого он налил себе еще одну порцию бледно-желтого спиртного, после чего предпочел хранить молчание.

Макс возобновил прервавшийся было разговор:

— По крайней мере, ты не должен давать ход сомнениям относительно того, что это — несчастный случай или самоубийство. Разумеется, если только ты не раскопаешь какой-нибудь лодочный винт, который отрезал ему голову, и вместе с ней руки и ноги.

— Думаешь, этого не может быть?

— Я еще не исследовал тело...

Морс расстроено проворчал что-то, потом сказал:

— Я уже спрашивал тебя и снова спрашиваю: сколько времени он пробыл в воде?

— Я же тебе сказал. Я еще не...

— Ты не можешь, черт тебя возьми, сказать хотя бы приблизительно?

— Ну, не слишком долго — я имею в виду в воде, вот так. Но, возможно, он был мертв уже за несколько дней до этого.

— Ну, приблизительно, ради Бога!

— Это сложно.

— Для тебя всегда все сложно. Я думаю, единственное, в чем ты уверен, — так это в том, что этот парень мертв, я прав?

Хирург допил виски и налил еще, сморщив свое и без того морщинистое лицо в гримасу, напоминающую добродушную усмешку.

— Когда он умер? Вот что должно быть главным вопросом в твоем деле, Морс. Но я не считаю, что опытный патологоанатом — такой, как я, — должен слишком доверять, тем изысканиям, которые он сделал во время осмотра. Так много переменных, ты ведь понимаешь...

— Ладно, Бог с ним!

— Но если кто-нибудь на самом деле видел, как этого парня сбросили в канал, — ну, что ж, тогда бы мы могли лучше представить себе, как это было, а?

Морс задумчиво кивнул и посмотрел на Льюиса. Тот тоже кивнул, выражая ему свою поддержку и понимание.

— Выяснение этого не займет много времени, сэр. Вдоль бечевника всего лишь около дюжины домов.

Льюис хотел было идти, но сначала решил задать один вопрос хирургу:

— Скажите, сэр, у вас есть хотя бы слабая догадка относительно того, когда тело было сброшено в канал?

— Два-три дня назад, сержант.

— Откуда, черт побери, ты это знаешь? — зарычал Морс после того, как ушел Льюис.

— На самом деле я не знаю. Но такой уж он у тебя вежливый парень, этот Льюис, верно? Насколько я понимаю, он заслуживает того, что бы ему помочь.

— Около двух-трех дней, тогда...

—Едва ли больше, а убит он был, скорее всего, приблизительно за день до этого. На его коже мы видим так называемый «эффект прачки», а это заставляет предположить, что он пробыл в воде точно больше двадцати четырех часов. И я думаю — заметь, я только думаю! — что кожа на стадии «намокания» — это ближе по времени к тому моменту, когда она начинает белеть. Так что правильнее было бы говорить о двух, двух с половиной днях.

— К тому же никакому дураку не пришло бы в голову сбрасывать его в дневное время, так что...

—Вот именно. В воскресенье ночью — вот то время, которое можно назвать предварительно, Морс. Но если я найду на теле хотя бы несколько живых блох, то это означает, что я наговорил массу глупостей, потому что обычно они погибают под водой через двадцать четыре часа.

— Что-то он, по-моему, не слишком похож на такого парня, у которого могут быть блохи?

— Это зависит от того, где он был до того момента, как его столкнули в воду.

Макс посмотрел на Морса и увидел, как главный инспектор совершенно без всякого энтузиазма заглядывает в свой стакан.

—Я могу понять, что кто-то отчленил его голову, Макс, даже кисти рук. Но почему этот кто-то решил отрезать ему ноги?

— Да все то же самое. Чтобы исключить возможность идентификации.

— Вы имеете в виду... что ниже колен у него было что то... например, деревяшки или что?

— «Искусственные протезы» — вот как это теперь называется.

— Или, может быть, у него не было пальцев на ногах?

— Да, или что-нибудь в этом роде, выбор тут небольшой...

Но мысли Морса были где-то уже далеко, образ обезображенного трупа вызвал новый спазм в его желудке.

— А знаешь, ты прав, Морс. — Хирург радостно подлил себе еще виски. — Он, наверное, никогда не знал, что такое блохи. Костюм из хорошего материала, кроме того, довольно шикарная рубашка. Этот парень, должно быть, имел хорошую работу и был доволен ею: приличная зарплата, хорошие условия работы, офис, устланный ковровым покрытием, приличная пенсия...

Хирург вдруг оборвал себя на полуслове. Казалось, его осенила одна из тех редких догадок, которые иногда посещали его голову.

— Знаешь Морс, — произнес он торжественно. — Я думаю, он, скорее всего, был банковским служащим!

— Или преподавателем Оксфорда, — спокойно добавил Морс.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Среда, 23 июля

Морс отличался своим неортодоксальным, интуитивным и даже на первый взгляд несколько вялым подходом к ведению следствия, но одновременно с этим он был прекрасным администратором. Поэтому когда в тот же день, ближе к вечеру, он вернулся в свой офис, то тут же привел в действие все механизмы, связанные с убийством, — а это было конечно же убийство. Суперинтендант Стрейндж, которому Морс докладывал в управлении полиции о результатах расследования после своею возвращения с места происшествия, знал главного инспектора слишком хорошо, поэтому он спросил:

— Вам, конечно, нужен будет Льюис?

— Спасибо, сэр. И еще пара аквалангистов.

— А сколько человек вам нужно кроме этого?

— Ну, э-э-э... пожалуй, нисколько. Во всяком случае, сейчас мне больше никто не нужен.

— Почему?

— Я даже не знаю, какое им дать задание, сэр, — был простой и честный ответ Морса.

И действительно, когда он посмотрел на свои наручные часы, которые показывали половину восьмого («Проклятье, пропустил «Стрелков»!»), то понял, что не знает даже, что сам будет делать дальше.

На столе прямо перед ним лежало мокрое письмо, которое могло пролить какой-то свет на это странное дело. Однако больше всего его беспокоила пульсирующая зубная боль, которая мучила его в течение всего сегодняшнего дня, а к вечеру стала просто невыносимой. Он решил, что завтра надо будет обязательно сходить к врачу.

Усевшись за стол, он еще раз порадовался тому, что отказался от предложения суперинтенданта дать ему людей. По складу характера он был одиночкой. И хотя он никогда не был доволен своим одиночеством, в обществе других людей он чувствовал себя еще более несчастным. Разумеется, встречались исключения, и Льюис был одним из них.

Он любил работать с Льюисом, но никогда не задумывался над тем, чтобы проанализировать причины этого. Возможно, это было потому, что он совершенно не походил на него. Льюис отличался хорошим характером, он был спокойным, методичным в работе, честным, непритязательным, скромным и еще — это тоже нужно было признать! — немного туповатым и флегматичным. Вот и сегодня этот замечательный Льюис весьма настойчиво предлагал ему свою помощь и был готов оставаться на работе столько времени, сколько нужно, если он хотя бы чем-то может понадобиться Морсу. Но Морс счел его присутствие необязательным. Он только заявил сержанту, что им, возможно, скоро повезет, и тогда они выяснят, кто был этот убитый человек. Возможно, аквалангистам удастся найти какие-нибудь останки от имеющихся в наличии конечностей, которые могут оказаться где-нибудь в иле на дне канала около моста Обри.