Читаем без скачивания Почему любят одних, женятся на других, а живут с третьими - Сергей Петрушин

Выход из позиции жертвы

Психологически взрослый человек отличается тем, что в объяснениях своего поведения опирается на самого себя. Он и есть причина своего состояния. У взрослого человека объяснение одно: «Я сделал так, потому что хотел». Кстати, фундаментальное отличие живого от неживого как раз в том, что неживое автоматически реагирует на внешнее воздействие, а живое имеет внутреннюю активность. Результат воздействия на неживое можно предсказать достаточно точно. У живого же ответ зависит не только от внешнего, но и от внутреннего, поэтому результат менее предсказуем. Между внешним стимулом и нашей реакцией лежит третий элемент, который часто не осознается, — наша оценка стимула, его интерпретация.

Строго говоря, нет объективного повода для отрицательных эмоций. Чтобы среагировать, нам нужно сначала оценить, проинтерпретировать, перевести увиденное или услышанное на внутреннее понимание. Эмоции всегда вторичны по отношению к восприятию. Как гласит основное правило психотерапии: «Для человека не важно, что с ним происходит, важно то, как он к этому относится». С этой точки зрения человека нельзя ни обидеть, ни унизить, ни оскорбить. Все это мы делаем сами в результате собственной интерпретации услышанного. Если я оценил сказанное как унижение, то я почувствую его, если как издевательство — расстроюсь. Но если я не буду воспринимать слова партнера как унижение, то, как бы он ни старался, меня они никак не заденут.

Важно помнить, что внешние события сами по себе нейтральны, они всего лишь факты. У меня украли деньги — это факт, а не проблема. Ушел любимый человек — тоже факт, но не проблема. А вот будет ли конкретный факт для меня проблемой, зависит от моего отношения к факту. Очевидно, что одно и то же событие у разных людей вызывает разные состояния. Все зависит от того, какое место в системе моих внутренних ценностей занимают любимый человек, деньги и т. д. Поэтому в общении ответственность за эмоциональное реагирование должна делиться пополам. В разговоре я отвечаю за то, что сказал, а другой отвечает за то, как он это воспринял. Если я обиделся на чьи-то слова, то есть счел их обидными, то это результат моего выбора. Беря на себя ответственность за свои чувства, мы становимся хозяевами своего внутреннего мира. Отказываясь отвечать за эмоции другого человека, мы помогаем ему стать хозяином своей душевной жизни.

Например, муж пришел поздно, а жена волновалась все это время. Кто отвечает за ее волнение? Если он будет испытывать чувство вины и соглашаться с тем, что она волновалась из-за него, этим он лишь будет усугублять ее беспомощность в отношении своих чувств. Обсуждение возможно только на уровне поведения, например если у жены были определенные планы, а в связи с поздним приходом мужа их пришлось изменить.

Когда мы берем на себя ответственность за свое эмоциональное состояние, у нас появляется ключ к его изменению. Если нас не устраивает наше эмоциональное состояние, мы можем его изменить, поменяв отношение к реальности. Именно в этом заключается подлинная свобода человека — в возможности менять отношение к внешним событиям. У нас могут быть очень сложные обстоятельства жизни, но никто не сможет запретить или помешать изменить свое отношение к ним так, чтобы чувствовать себя хорошо. Мне вспоминается интервью с человеком, который был бизнесменом, а потом попал в тюрьму. Ему удалось не только выжить, но и стать еще более крепким духовно. На вопрос журналиста, как же ему это удалось, он ответил, что с самого начала решил относиться ко всем, кто ему встретится, как к учителям, которые будут развивать его духовные силы и открывать в нем скрытые резервы. В итоге чем хуже к нему относились, тем субъективно полезнее это было для него.

Отношения с мужчинами: муж или отец?

Если обнаружилось смешение ролей мужа и отца, то необходимо провести дифференцирование. Диагностический момент — если у человека роли смешаны, то предлагаемая мной задача ему практически не под силу. Те отличия, которые он называет, часто бывают непринципиальными. Например, отец больше заботится, больше любит и т. д. Но бывает, что муж заботится больше, а отец не заботится совсем, но от этого не перестает быть отцом. Или говорят, что с мужем «спят», а с отцом «не спят». Но бывают как случаи инцеста, так и семьи, в которых нет сексуальных отношений. Поэтому иногда необходимо проводить целое совместное исследование.

В результате консультационных поисков удалось выявить несколько принципиальных отличий. К ним относятся:

а) отец — родной человек, муж — чужой. Как уже отмечалось выше, смешение этих видов отношений создает сложности в интимной жизни. Почти во всех культурах между родственниками запрещены сексуальные отношения. Поэтому секс с мужем-«отцом» будет формировать скрытое чувство вины — и отношения из страстных постепенно перейдут в нежные;

в) с мужем можно развестись, с отцом это сделать невозможно. Непонимание различий приводит к тому, что даже после фактического развода женщина продолжает называть мужчину своим мужем, он может беспрепятственно к ней ходить, контролировать ее отношения с другими мужчинами и т. д.;

г) мужа можно заменить, мужей может быть несколько, отец же один и на всю жизнь. Если муж как отец, то развод с ним — глубочайшая травма для «внутреннего» ребенка. Различные зависимости формируются на основе смешения, суть которых — быть вместе любой ценой. Муж может унижать, бить, иметь отношения с другими женщинами, но все равно сложно от «отца» уйти;

д) отцовская роль — дающая, в том числе и материальные блага. Но отец дает столько, сколько хочет. Жена же имеет право на половину того, что зарабатывает муж. Восприятие себя как дочери вместо жены приводит к тому, что такая жена рано или поздно начинает себя вести как дочь, которая хочет повзрослеть и стать «независимой». Иногда ее независимость проявляется в уходе от мужа-«отца»;

е) отношения с отцом возникают в результате факта рождения, а с мужем необходим официальный договор. Слияние двух ролей в одну осложняет развитие семейных отношений. Отсутствие договора приводит к усилению конфликтов на эмоциональной почве.

Вот пример явного случая ловушки «двойной роли» из моей практики.

Молодой человек в отношениях с девушкой пять лет — как он говорит, «живем гражданским браком». Отношения крайне сложные: постоянные скандалы, в результате которых он стал жить отдельно. Но, несмотря на это, с ней не расстается, пытается помочь в карьере, перевоспитать ее и т. д.

В разговоре удалось выяснить, что девушка очень похожа на его мать. В его семье роли были перепутаны: властная мать выполняла роль мужа, а мягкий отец — роль жены. У клиента в детстве это вызывало негодование, и он поклялся себе, что никогда не будет таким, как отец. В зрелом возрасте он неосознанно выбрал женщину, похожую на мать, но роль отца пытается сыграть по-другому. То есть ребенком он «вклинился» в семейные отношения и выбрал сторону отца. И теперь он пытается переиграть эту прошлую ситуацию.

На предложение сыграть в отношениях с девушкой роль своего мягкого отца ответил отказом. Сказал, что в этом случае стало бы все замечательно, но он на это никогда не пойдет, даже в игровом варианте. Ситуация осложнена тем, что мать почти не уделяла ему в детстве внимания. В результате у него сместилось восприятие: мать стала чужой, а чужая женщина, в свою очередь, стала как мать.

На мой взгляд, причиной такого смешивания являются незавершенные отношения с папой (мамой), которые потом переносятся на супруга. Один из вариантов выхода из двойной роли — осознание и разделение ролей и последующая проработка отношений с отцом (матерью). Если есть один отец, то зачем находить еще второго? Большое значение здесь играет помощь в осознании роли отца, ее смысла. Если с отцом отношения снова восстановятся, то нагрузка на мужа снизится.

Вот пример консультации, на которой пытались решить эту проблему. У женщины год назад умер муж. Она по нему тоскует и целый год плачет. В разговоре прозвучало слово «единственный». Я за него ухватился. Кто может быть единственным? Муж? Нет, можно развестись и снова выйти замуж. Ребенок? Можно родить другого. Единственными могут быть только родители. У меня возникла идея о переносе отца на мужа. Стал расспрашивать о муже. Оказалось, что она вышла замуж, по ее словам, поздно — в 24 года. До него, в браке и после его смерти у нее ни с кем не было интимных отношений. Гипотеза стала крепнуть. Стал расспрашивать про родного отца. Выяснилось, что он «пил, гулял, маму обижал», то есть был «плохим». В раннем возрасте у нее была мечта: «Чтобы он меня не знал и я его не знала». То есть психологически, страдая от несоответствия реального образа отца и идеального, женщина отказалась от реального, сохранив идеальный. Но успокоившись, она создала себе проблему — осталась без отца. Ее внутренний ребенок был «незакрытой» потребностью. И эту проблему надо было решать. В 24 года она нашла мужа? Нет, это ее внутренняя девочка нашла себе отца. Соответственно, смерть мужа она стала переживать как смерть отца. Ее «ребенок» был в горе.