Читаем без скачивания Карибский кризис глазами российских подводников (пятьдесят пять лет спустя) - Анатолий Батаршев

Дальнейшее прохождение службы ветерана-подводника впечатляет:

1949–1953 гг. – курсант ТОВВМУ (минно-торпедный факультет);

1953–1954 гг. – слушатель Курсов офицерского состава подводных лодок при 51-ом УОПП ТОФ;

1954–1956 гг. – командир БЧ-2–3 подводной лодки Б-17 (Ленинец, 13 серии), базирующейся в б. Улисс (Владивосток);

1956 г. – слушатель Специальных курсов офицерского состава (СКОС) ВВМУ инженеров оружия (г. Ленинград);

1956–1957 гг. – флагманский специалист ракетного оружия 123-й бпл 40 Дипл КТОФ (б. Улисс);

1957–1960 гг. – помощник командира подводной лодки Б-62 (АВ 611 пр.) (б. Улисс, затем – б. Крашенинникова на Камчатке);

1960–1961 гг. – старший помощник командира Б-89 (АВ 611 пр.);

1961–1962 гг. – слушатель ВСООЛК, отделение командиров пл;

1962–1965 гг. – старший помощник командира К-99 (629 пр.) 29 Дипл Камчатской военной флотилии;

1965–1967 гг. – командир Б-62 (АВ 611 пр.);

1967–1969 гг. – командир К-63 (651 пр.);

1969–1970 гг. – заместитель командира 4-й бригады 6-й эскадры ТОФ;

1970–1972 гг. – заместитель командира 19-й бпл 6 эскадры ТОФ;

1972–1973 гг. – слушатель Академических курсов командиров соединений кораблей при Военно-морской академии;

1973–1988 гг. – служба в Главном штабе ВМФ (Москва). Ему доверяют ответственную должность заместителя начальника одного из отделов Главного штаба ВМФ. О деятельности отдела можно прочитать в журнале «Морской сборник» (№ 3 за 2009 год).

В 1988 году Юрий Лебедев уходит в запас.

У Юрия Лебедева прекрасная семья. Жена – прелестная Тамара Антоновна, два сына (Олег 1957 г. рожд. и Андрей 1959 г. рожд.). Пошли уже внуки. Оба сына окончили московские институты, работают в Москве.

Несмотря на годы, Юрий по-прежнему бодр, полон энергии, ведёт посильную общественную работу. В 2003–2005 гг. был заместителем председателя Президиума Совета ветеранов КТОФ и КАФ (Краснознамённой амурской флотилии). С 1969 г. по настоящее время Юрий – активный член военно-охотничьих обществ (с 1973 г. – член КВО-219 от ГШ ВМФ). В 1997 году Лебедеву решением Президиума Центрального совета ВОВ присвоено звание «Почётный охотник». Таков в кратком изложении служебный путь ветерана-подводника, прекрасного товарища, скромного и отзывчивого друга.

В один из погожих февральских дней 2009 года я сижу с Юрой за столом в уютной гостиной его московской квартиры. Я привёз другу ксерокопии всех 19-ти номеров газеты «Боевая вахта», в которой были в период с сентября по ноябрь 2008 года опубликованы очерки-воспоминания об индонезийском походе подводных лодок 613 проекта в 1962 году. За чашкой чая идёт у нас долгая неспешная беседа «про жизнь», о кредо истинного подводника, об однокашниках, многие из которых уже ушли из жизни. Ушли из жизни и наши закадычные друзья – Толя Воронков и Толя Пичугин. Такова философия жизни. Посетовали и подняли чарку за тех, кого уже нет с нами.

– Юра, у каждого подводника, пожалуй, есть отдельные моменты, эпизоды, которые предопределяют его дальнейший профессиональный путь. Одни становятся командирами подводных лодок, командирами соединений, другие – флагманскими специалистами, третьи же… сходят с дистанции. Каковы наиболее памятны эпизоды в самом начале твоей профессиональной карьеры подводника? – спросил я.

– Интересные поучительные истории и эпизоды из флотской жизни, конечно, есть, пожалуй, у каждого. Вот один из них:

«В 1954 году я был назначен командиром БЧ-2–3 на подводную лодку Б-17 («Ленинец» 13 серии), базирующуюся в б. Улисс. До сих пор отчётливо помню день, когда меня вызвал командир и приказал подготовить артиллерийские установки к стрельбе:

– Завтра выходим в море, будем стрелять по буксируемому щиту».

По штату в БЧ-2 у меня расписаны два комендора – командир отделения старший матрос Пинчук и матрос Петин. Остальные были приписными по боевой тревоге. Начали готовить 100 мм артиллерийскую установку. Старший матрос Пинчук затвор орудия решил почистить и смазать его на пирсе. Затвор тяжёлый, весом около 30 кг, был снят с орудия. Во время перехода Пинчука по сходне на пирс с этим затвором, из последнего выпал стальной палец и… бултых в воду! Что же делать?! Ругать Пинчука? Но поможет ли это делу? Хотя, кажется, я уже обозвал его растяпой, да ввернул еще пару слов из флотского непечатного лексикона. Делать нечего, кроме как действовать. Ведь не поздоровится, если БЧ-2 сорвёт стрельбу. Позор! Приказал Пинчуку принести аппарат ИСМ (предшественник аппарата ИДА). Сам включился в аппарат и пошёл под воду искать на грунте злополучный палец. Глубина – 10 метров, на грунте – ил, банки, обрывки стальных тросов, чего только там нет! Поиск оказался безрезультатным. А время приближается уже к обеду. Сижу на пирсе, горюю. Что же делать? Вероятно, моё состояние беспомощности и безысходной печали можно было прочитать на лице. Подходит мичман из механической мастерской береговой базы.

– Что, лейтенант, пригорюнился?

– Да вот палец от затвора уронили в воду, облазил в ИСМ весь грунт в месте падения пальца – никаких следов.

– Чертежи есть?

– Да, имеются.

– Несите, я посмотрю.

Посмотрел мичман чертежи и говорит:

– Тут нужна специальная сталь, а у нас в мастерской такой нет. Я Вам вот что посоветую: там, на задворках базы стоит вагон. Снимите с него буфер (тарелку со штоком), из него я выточу вам палец.

Я приказал своим комендорам раздобыть этот буфер. Притащили буфер в механическую мастерскую, знакомый мичман выточил из него палец, который свободно подошёл к нашему затвору. Отлегло от сердца.

На следующий день вышли в полигон для стрельбы. Отстрелялись отлично, получили прямое попадание в щит. О злополучном пальце от затвора 100 мм артиллерийского орудия я доложил командиру капитану 3 ранга Фащевскому Глебу Кузьмичу лишь после стрельбы. Командир вначале пожурил меня, но в конце добавил:

– Молодец, надо всегда в жизни принимать ответственные решения. Эти слова я запомнил дословно, и был благодарен командиру за отеческую заботу, за воспитание и профессиональную выучку молодых офицеров.

Вскоре 45 мм пушка на лодке была снята в связи с установкой РЛС «Флаг». В начале 1955 года была снята и 100 мм орудие, вместо неё была установлена 25 мм спаренная установка 2-М8, которая предназначалась для стрельбы, как по надводным, так и по воздушным целям. А старший матрос Пинчук здорово переживал за свою оплошность, но я его больше не ругал. Служил он хорошо, и через полгода стал классным специалистом.

– Это очень интересная история, – сказал я, – нечто подобное из своей лейтенантской практики рассказывали мне наши однокашники Дима Симонов и Витя Матюхин. Об этих эпизодах я писал в своей книге «Ходили мы походами…», вышедшей в издательстве «Морская газета» в 2007 году. Но вот наш однокашник, Егор Савенко, как-то говорил мне, что ты хорошо знал знаменитого, опытного подводника контр-адмирала Виктора Дыгало.

– Конечно, знал. Но это уже другая история уже в мои зрелые годы. Дело было в «автономке», когда я, старпом пл К-99 (629 пр.), фактически выполнял обязанности командира лодки. Вот как это было:

«Шёл второй месяц «автономки» подводной лодки К-99 (629 пр.) в Северной части Тихого океана. Это было, если не ошибаюсь, в марте 1965 года. Старпомом на этой лодке я служил уже третий год, давно уже сдал на самостоятельное управление подводным ракетоносцем 629 проекта, и на этот раз командование 29 Дивизии подводных лодок Камчатской военной флотилии доверило мне управление К-99 вместо заболевшего командира капитана 2 ранга В. К. Пятова. Старшим на борту был назначен заместитель командира 29-й Дипл капитан 1 ранга Виктор Ананьевич Дыгало (позже он станет командиром этой дивизии, контр-адмиралом). Доверие, оказанное мне, окрыляло мою душу, но вместе с тем обязывало ко многому. Я это хорошо понимал. Практически вся ответственность за поход, за личный состав и состояние лодки легла на мои плечи. Я знал личный состав. «В суровых испытаниях подводники не подведут, так они у нас воспитаны, – размышлял я, – ну, а в труднейших ситуациях выручит советом опытный подводник Виктор Ананьевич Дыгало».

Конечно, переход на позицию осуществляли скрытно, своевременно уклоняясь от обнаруженных кораблей и самолётов. Маневрирование на позиции осуществляли днём на глубине наибольшей скрытности, ночью осуществляли зарядку аккумуляторной батареи (АБ) в режиме РДП (работа дизеля под водой). Нашей скрытности на позиции способствовала погода – низкая сплошная облачность, морось. В такую погоду самолеты противолодочной обороны (ПЛО) США обычно не летали. Кораблей и судов в районе нашей позиции не наблюдалось.

Однажды в утренние сумерки, окончив зарядку АБ, снялись с РДП, всплыли в позиционное положение для уточнения своего места и приёма радиоинформации. Отдраив верхний рубочный люк, я вышел на мостик, за мной – рулевой сигнальщик. Погода мерзкая – низкая сплошная облачность, морось, волнение моря около четырёх баллов, видимость порядка 20−25 кабельтовых. Вдруг слышу голос своего рулевого сигнальщика: