Читаем без скачивания О мышах и людях - Джон Стейнбек

Конюшня давно уже ожила. Лошади били копытами, фыркали, жевали соломенную подстилку и звенели уздечками. Вскоре старик вернулся.

Следом за ним спешил Джордж.

– Так чего такое ты хотел мне сказать? — спросил он.

Огрызок указал на лежащую женщину. Джордж в недоумении уставился на нее.

– Чего это с ней такое? — спросил он. Потом подошел поближе и сказал, как Огрызок, слово в слово: — О господи!

Он опустился рядом на колени и приложил руку к груди женщины. Когда же он, наконец, встал, медленно и с трудом, лицо у него было каменное, а взгляд застывший.

– Кто ж это мог сделать? — спросил Огрызок.

Джордж взглянул на него пустыми глазами.

– Ты что, не понял разве? — спросил он. И старик сразу смолк. — Я должен был это предвидеть, — сказал Джордж, беспомощно озираясь. — В душе я чувствовал, что так оно и будет.

– Что ж нам теперь делать, Джордж? — спросил Огрызок. — Что же делать?

Джордж ответил не сразу, после долгого молчания.

– Вот что… Надобно рассказать… им всем… Надобно поймать его и посадить под замок. Нельзя дать ему улизнуть. Ведь этот дурак разнесчастный вскорости помрет с голоду. — Тут он сам попытался ободрить себя: — Может, его не тронут, просто посадят под замок.

Но старик воскликнул взволнованно:

– А по-моему, надобно помочь ему сбежать! Ты не знаешь Кудряша. Кудряш захочет его линчевать. И забьет насмерть.

Джордж пристально смотрел, как шевелятся губы старика.

– Да, — вымолвил он наконец. — Да, Кудряш так и сделает. И другие тоже.

Тут он снова взглянул на мертвую женщину.

А Огрызок заговорил о том, что волновало его больше всего прочего:

– Но мы с тобой все одно купим ранчо, ведь правда, Джордж? Переедем и заживем там, ведь правда, Джордж? Ведь это правда?

Но еще прежде чем Джордж ответил, старик потупил голову и уставился в пол. Он сам все понял.

Джордж сказал тихо:

– Сдается мне, я предвидел это с самого начала. Сдается мне, я предвидел, что этому никогда не бывать. Он любил слушать про это, и я сам поверил…

– Стало быть… все кончено? — спросил Огрызок с тоской.

Джордж не ответил. Помолчав, он сказал:

– Поработаю до конца месяца, получу свои полсотни долларов да закачусь на всю ночь к девочкам. Или буду сидеть в бильярдной до тех пор, покуда все не разойдутся по домам. А потом вернусь и буду вкалывать еще с месяц, и получу еще полста монет.

Старик сказал:

– Безобидный парень. Никогда не думал, что он может такое натворить.

А Джордж все смотрел на женщину.

– Это он не по злобе, — сказал наконец Джордж. — Он и раньше, бывало, начудит, но всегда без умысла. — Джордж выпрямился и повернулся к старику. — А теперь слушай. Надо сказать им всем. Они, понятно, его изловят. Тут уж ничего не поделаешь. Может, они его не убьют. — И он обронил с ненавистью: — Я не дам им убить Ленни. Слушай, ты. Они могут подумать, будто и я в этом деле замешан. Сейчас я пойду в барак. А малость погодя ты выйдешь и скажешь всем про нее. Потом приду и я, будто ничего не видел. Хорошо? Тогда никто на меня не подумает.

– Само собой, Джордж, — ответил старик. — Само собой, сделаю.

– Ну и ладно. Тогда обожди маленько, а потом выбежишь и скажешь так, будто только что ее нашел. А я пойду в барак.

Джордж повернулся и быстро вышел из конюшни.

Старик проводил его взглядом. Потом беспомощно поглядел на женщину, и вся его досада вдруг излилась в словах:

– Ты, потаскуха разнесчастная, — сказал он со злобой. — Добилась своего? Теперь небось рада? Все знали, что с тобой не миновать беды. Какой от тебя был толк? И теперь нету толку, дрянь ты паскудная, задрыга. — Он всхлипнул, и голос его задрожал. — А я мог бы работать на огороде и мыть посуду для друзей. — Он помолчал, потом продолжал заученным тоном, снова повторяя те же слова: — А ежели приедет цирк или будет бейсбольный матч… мы пойдем туда… скажем: «К чертям работу», — да и пойдем. Ни у кого не будем спрашиваться… У нас будут и свинья, и куры… а зимой… пузатая печка… и дождь… И мы будем сидеть у печки…

Глаза его затуманились, он потер культей щетинистую щеку, повернулся и побрел к двери.

Шум игры смолк. Послышались удивленные крики, быстрый топот ног, и в конюшню ворвались люди — Рослый, Карлсон, молодой Уит, Кудряш и Горбун, который держался позади всех. Потом вошел Огрызок, а последним — Джордж. Джордж успел надеть свою синюю куртку, застегнулся на все пуговицы и низко надвинул на лоб черную шляпу. Мужчины, обогнув крайнее стойло, в полумраке отыскали глазами убитую и замерли.

Потом Рослый тихонько подошел и пощупал у нее пульс. Коснулся пальцами ее щеки, подсунул руку под вывернутую шею. Когда он выпрямился, все, толпясь, подступили ближе. Оцепенение спало.

Кудряш взъярился.

– Я знаю, чьих рук это дело! — заорал он. — Того здоровенного сукина сына! Больше некому! Ведь все остальные играли в подкову.

И он начал распалять себя еще пуще.

– Ему от меня не уйти! Вот только возьму ружье! Своей рукой пристрелю мерзавца! Кишки выпущу! За мной, ребята!

Он в ярости выбежал из конюшни.

Карлсон сказал:

– Побегу возьму пистолет, — и выскочил вслед за ним.

Рослый медленно повернулся к Джорджу.

– Видать, это и взаправду Ленни сделал, — сказал он. — У нее шея сломана. С Ленни такое станется.

Джордж не ответил, только кивнул. Шляпа его была надвинута низко, на самые глаза.

– Может, как тогда, в Уиде все вышло — помнишь, ты рассказывал, — продолжал Рослый.

Джордж снова кивнул. Рослый сказал со вздохом;

– Что ж, придется его изловить. Как думаешь, где он?

Джордж ответил не сразу — каждое слово давалось с трудом:

– Он… наверно, пошел на юг. Мы пришли с севера, так что теперь он должен был пойти на юг.

– Придется его изловить, — повторил Рослый.

Джордж подошел к нему вплотную.

– А нельзя ли привести его сюда да посадить под замок? Он ведь чокнутый. Сделал это без умысла.

Рослый кивнул.

– Можно, — сказал он. — Ежели только удержать Кудряша. Но Кудряш беспременно хочет его пристрелить. Кудряш не забыл про свою руку. Но даже ежели Ленни посадят под замок, то отхлещут ремнем и навсегда упекут за решетку. Хорошего тут мало, Джордж.

– Знаю, — отозвался Джордж. — Знаю.

В конюшню вбежал Карлсон.

– Этот подлец украл мой «люгер»! — крикнул он. — Его нет в мешке!

Вслед за ним вошел Кудряш, неся в здоровой руке ружье. Теперь он был спокоен.

– Ничего, ребята, — сказал он. — У черномазого есть дробовик. Возьми, Карлсон. Как увидишь его, смотри не упусти. Пали прямо в брюхо. Он сразу и свалится.

– А у меня вот нету ружья, — сказал Уит с досадой.

– Ты поезжай в Соледад и сообщи в полицию, — сказал Кудряш. — Привези сюда Ола Уилтса, помощника шерифа. Ну, двинули. — Он подозрительно глянул на Джорджа. — И ты с нами.

– Да, — сказал Джордж. — Я с вами. Но, послушай, Кудряш. Ведь он, бедняга, полоумный. Не убивай его. Он сам не знал, чего делает.

– Не убивать? — заорал Кудряш. — Да у него пистолет Карлсона! Пристрелим его, и дело с концом.

– А что, ежели Карлсон сам потерял пистолет? — нерешительно возразил Джордж.

– Я его видел сегодня утром, — сказал Карлсон. — Нет уж, дело ясное, его украли.

Рослый все стоял, глядя на жену Кудряша. Он сказал:

– Кудряш… может, тебе лучше остаться здесь, с ней?

Кудряш побагровел.

– Нет, я пойду, — сказал он. — Я выпущу этому подлецу кишки, хоть у меня только одна рука здоровая. Ему теперь не уйти.

Рослый повернулся к старику.

– Ну, тогда останься хоть ты с ней, Огрызок. А мы пойдем.

И они ушли. Джордж задержался подле Огрызка, оба смотрели на мертвую женщину. Но тут Кудряш крикнул:

– Эй, Джордж, не отставай, а то как бы мы про тебя чего не подумали!

Джордж медленно побрел следом, едва волоча ноги.

Когда они ушли, Огрызок присел на корточки, разглядывая мертвое лицо.

– Бедняжка, — сказал он шепотом.

Шаги и голоса затихли вдали. В конюшне становилось все темней, лошади в стойлах били копытами и звенели уздечками. Старик лег на сено и прикрыл глаза рукой.

В эту предвечернюю пору зеленая вода в глубокой заводи реки Салинас была недвижна. Солнце уже не освещало долину, лучи его скользили лишь по склонам хребта Габилан, и горные вершины розовели в этих лучах. А на заводь, окруженную корявыми стволами сикоморов, ниспадала благодатная тень.

По воде бесшумно скользнула водяная змейка, поворачивая голову, как перископ, из стороны в сторону; она переплыла заводь и очутилась у самых ног цапли, неподвижно стоявшей на отмели. Цапля стремительно ухватила клювом извивающуюся змейку за голову и проглотила.

Откуда-то издалека налетел порывистый ветер и волной прокатился по кронам деревьев. Листья сикоморов обернулись серебристой подкладкой, бурая палая листва взметнулась вверх и перелетев несколько футов, снова опустилась на землю. Зеленая вода подернулась мелкой рябью.