Читаем без скачивания Зять для мамы - Ирина Словцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но разве все это можно объяснить двадцатилетней девочке-максималистке? И кому это вообще можно объяснить?
…Слезы высохли, воспоминания снова опустились на дно бездонного колодца памяти, а в комнату, видимо, для очередного раунда объяснений, заглянула Аленка:
– Мам, ты можешь говорить?
Марина по-прежнему молча показала ей на место рядом с собой. Посмотрела в глаза:
– И говорить, и слушать, если хочешь…
– Мам, ты прости меня, я не знала, что ты так близко к сердцу примешь мое замужество. Я же видела, как у моих знакомых отношения складываются с родителями. Они сами по себе, а те сами по себе, даже если в одной квартире живут. – Она погладила мать по щеке, убрала выпавшую из ее прически прядку волос за ухо и продолжала: – Ма-ам, я уже взрослая девочка, я умная девочка. И я люблю тебя, но только жить я собираюсь своим умом, понимаешь? Отпусти меня, и тебе сразу станет легче. А с Полом… Понимаешь, жалко его очень. Он же учился с нами два года, а потом его матери в голову стукнуло из него сомелье сделать…
– Кого? – решила уточнить Марина, первый раз услышав ученое слово.
– Ну, я сама толком не понимаю, но это вроде как специалист по винам. Ты приходишь в ресторан, и он помогает тебе вино выбрать – к тем блюдам, которые ты есть собираешься…
– Да-а, у нас в стране это самая необходимая специальность, – с иронией согласилась Марина. – И что, где этот ресторан, для которого он учился аж во Франции?
– Да в том-то и дело, что нигде. Пока он там учился, его родители разбежались. Мать вообще в Швецию уехала. Пол приезжает домой, а там его не родители встречают, а двоюродный брат с теткой. Якобы они квартиру сторожили. А уходить теперь не хотят. На Пола повестки стали в армию приходить, он бегает, он боится, что его там опустят и вообще…
Видя, как у матери меняется лицо, Алена стала спотыкаться на фразах.
– Мам, ну что ты так на меня смотришь? Ты что, газет не читаешь, телевизор не смотришь? Ты не знаешь, что у нас в армии делается? Ну вот, а за Полом стал участковый ходить, что, мол, если дашь денег, то скажу, что ты здесь не живешь. Если не дашь – привезу на место сбора силой. Пол стал на дачах жить у наших ребят – пока тепло было. А к зиме его стали брать погостить, только все равно у родителей вопросы возникали, и он надолго нигде не оставался…
– А ты решила взять его погостить насовсем? – не выдержала с уточнением Марина.
– Мам, ну что ты к словам-то цепляешься? Я же тебе объяснила. Вообще-то Пол раньше был другой – повеселее, что ли, – с сожалением сказала Алена и, помолчав, добавила: – А сейчас ходит как зомбированный…
У Марины, привыкшей жертвовать многим ради семьи и дочери, услышанная информация вызывала сомнения.
– А у этого зомбированного родители есть?
– Я же тебе сказала: мать в Швеции.
– А отец-то где, или тоже эмигрировал?
– Про отца он ничего не говорит… Мам, правда, это временно. Может, у него мать скоро вернется. У нее связи большие. Или отец поможет. Получит белый билет – и все, будет жить в своей квартире, на работу устроится…
– Дай-то Бог. Я постараюсь не вмешиваться, – искренне пообещала она дочери. Обе были рады примирению, так как не любили ссориться.
Марина старалась не вмешиваться два дня, на третий не выдержала.
– Привет, Костя, – позвонила она своему бывшему однокласснику Малахову, с которым просидела в школе за одной партой пять плодотворных лет: он решал за нее математику, она за него писала изложения и сочинения. – Как поживает пупок твоей дочери? – Марина представила, как Костя, сидя в своем прокуренном кабинете, пытается, сморщив нос, отправить очки на переносицу. В прошлую встречу, когда она заходила к нему на работу, чтобы поздравить с новой должно–стью и званием – его назначили начальником районного УВД, – он жаловался ей на то, что семнадцатилетняя дочка «опозорила его перед всем кланом родственников». Дядья и сестры, приехавшие из деревни обмыть его погоны, опустили челюсти к накрытому столу, когда его рыжее сокровище, обнажив багровый пупок, попросило: «Пап, дай спирту, а то мне пупок надо промыть после пирсинга…»
– Нет, ну ты подумай, – горестно качал головой Костя, прикуривая очередную сигарету, – ведь, оказывается, ей мать разрешила эту хрень сделать! Я жене говорю: «Ну у малой ума нет, так ты-то, старая, чем думала?» – Так что Костино назначение как-то потускнело перед багровым, долго не заживавшим пирсинговым пупком его дочери…
– Привет, Маришка! А знаешь, я таки ее выпорол!
– Кого: жену или дочь? Ты вроде обеих собирался. – Она представила щуплого Костю и его дородную Капитолину.
– Дочку, конечно, Капитолину-то мне не обхватить. Я только дождался, когда она к подруге сплетничать уйдет, и Зойку повоспитывал маленько.
– И что, помогло?
– А то, – горестно вздохнул Костя. – Она еще теперь в ноздрю кольцо вставила. – Ну а твоя чего проколола?
Марина кратко изложила суть «прокола» своей Алены. Потом спросила:
– Костя, ты недавно хвастался, что, имея номер машины, можешь про ее владельца все узнать. Я тебе скажу и фамилию, и год рождения, и домашний адрес. Можешь мне узнать, что там происходит?
– Если это не криминал, завтра позвоню.
Глава 9. Как быть с Полом?
Поздно вечером Марина возвращалась с работы. Метрах в пятистах от их дома стояла странная машина. Свет погашен, окна открыты. В салоне возня какая-то, мерзкий смех.
Из подъезда выбежал Пол. Ей показалось, что он ее и не заметил бы, если бы она не спросила:
– Ты куда?
– Погулять, – торопливо ответил он и быстро завернул за угол дома.
Она почему-то подумала, что та, черная, машина – за ним. «Пинкертон из меня, конечно, хренов, но надо посмотреть. Все равно темно». Она успела из-за угла дома увидеть, как гибкий силуэт парня скользнул в машину. «Сыщица» постояла минут пять, но потом подумала, что переговоры в машине могут затянуться надолго, и решила пойти домой.
Дочка стояла в темной кухне у окна.
– Что-то случилось? – Марина знала, что Аленка терпеть не может сумерки и темноту, а уж сидеть в них…
– Нет, – ответила дочка не оборачиваясь.
– Эта машина за Полом?
– Откуда ты знаешь? – удивилась Алена.
– Видела… Что хотят?
– Документ подписать.
– Какой?
– На квартиру.
– А он? Ему чем-то угрожают?
– Мама, тебе не обязательно все знать.
– Может быть, мы можем помочь?
– Мама, это наши проблемы. Тебе своих мало?
У нее много было вопросов к дочери, но Марина поняла, что все они останутся без ответа. Она просто чувствовала какую-то угрозу, нависшую над молодыми. И чувствовала свою беспомощность перед этой угрозой и нежеланием ребят объяснить ей, что происходит.
