Читаем без скачивания Чистосердечные признания (ЛП) - Рэйчел Гибсон

«Как суровые мужики? Поход на выживание?»

- Как я?

Шелли сделала жест рукой, говорящий, что «тут и объяснять нечего».

Однако Пол решил все-таки уточнить:

- «Домашней» женщины. Если вы отправитесь в такой поход, то можете написать о том, как ели дикий лук и змей. - Видимо, отвращение явственно отразилось на лице Хоуп, потому что Пол быстро прибавил: - Черт, да они на вкус, как цыпленок.

- Правда, - подтвердила Шелли.

- Может, поймаете себе ящерицу пожирнее, - прибавил остряк у раковины.

Да они все с ума посходили! Все, без исключения! У Хоуп на кончике языка вертелось: «Ребята, это неправда. Давайте будем реалистами. Я пишу истории про бигфута и пришельцев. И не ем рептилий!»

Дилан закрыл кран и подошел к ней сзади. Хоуп почувствовала, как он снял толстое полотенце с ее обнаженного плеча.

- Думаю, я ограничусь тем, что буду просто писать об окружающей среде. - Журналистка повернулась и посмотрела на шерифа: – В любом случае, вряд ли я смогу есть дикую флору и бедную беззащитную фауну.

Дилан вытер руки и кожаный ремешок часов.

- Как жаль. - Шериф поднял взгляд и прибавил: - Нет ничего лучше, чем подстрелить беззащитную фауну и приготовить ее, приправив дикой флорой.

Шелли и Пол просто согнулись от смеха, но Хоуп не нашла в его словах ничего забавного. У нее снова возникло чувство, будто она угодила в «сумеречную зону». Словно попала на другую планету. Словно оказалась в одной из своих историй.

* * *

Солнце нещадно палило соломенную ковбойскую шляпу Дилана. Он дернул шнур своей старой газонокосилки. Мотор зафырчал, потом заглох. От пота ткань футболки промокла под мышками и на спине; шериф снял и кинул шляпу на крыльцо.

В июньское воскресенье полагалось дремать в гамаке, надвинув ее на глаза, или рыбачить.

А не возиться с газонокосилкой. Да вот только трава вытянулась выше лодыжек, а кусты перед входной дверью так разрослись, что люди с трудом нашли бы звонок. Это не особо волновало Дилана: всё равно все всегда приходили к задним дверям. Но неделю назад приезжали погостить мать с сестрой и столько ворчали из-за этого, что он начал чувствовать себя в некотором роде подлецом. Как Марти Виггинс с того конца города, который припарковал старый грузовик на переднем дворе и позволил своему ребенку бегать вокруг с перепачканным лицом.

Дилан стянул через голову футболку и вытер струйку пота, стекавшую по обнаженной груди и животу. Можно было хорошенько пнуть косилку, но самое большее, чего он достиг бы – так это перелом ноги. Тэйбер перевел взгляд на сына, стоявшего на крыльце рядом с самым большим кустом с небольшими садовыми ножницами в руках. Щенок Адама, Мэнди, лежал у ног маленького хозяина.

- Не состриги больше, чем я тебе показал. - Дилан расчесал пальцами влажные пряди, откидывая их со лба.

- Ладно.

Он никогда не выпускал Адама из дома, не удостоверившись, что сын умыт, причесан, зубы почищены, и он нормально одет. Ради Бога, из-за нескольких разросшихся кустов парень не становится подлецом!

- И не отрежь себе пальцы. Швея из меня никакая.

- Хорошо.

Дилан швырнул футболку вслед за шляпой и снова дернул шнур. На этот раз мотор завелся. Рев внезапно прорезал ленивую тишину, заставив Мэнди вскочить с крыльца и ретироваться за угол дома.

На некоторых участках трава оказалась настолько густой, что Дилану пришлось опустить ручку и поднять вверх передние колеса косилки, чтобы двигатель не перегорел. Срезанные травинки брызнули в стороны, а когда шериф достиг грязной подъездной дорожки, то клубы пыли поднялись в воздух, и мелкие камушки застучали по земле, словно картечь.

При пятом заходе косилка наткнулась на что-то, ужасно похожее на крупную палку. Дилан увидел, как слева в темно-зеленую траву полетели куски пластмассы.

Он заглушил мотор и рассмотрел «расчлененную» фигурку персонажа из «Людей Икс». Чем дольше Дилан ее разглядывал, тем больше она напоминала ему то время, десять лет назад, когда его только что назначили детективом в «убойный отдел» полицейского департамента Лос-Анджелеса.

Ночью он поехал на вызов в неблагополучный район, ожидая увидеть какого-то убитого бродягу. А вместо этого команда усталых копов стояла кружком, почесывая в затылках и таращась на туловище, усаженное на скамейке автобусной остановки. Ни головы, ни конечностей – только торс в голубой рубашке, с галстуком и в пиджаке от «Брукс Бразерс»[19]. Но даже не вид туловища в дорогостоящей одежде на Скид-Роу[20] оказался самым странным в этом преступлении. Кто бы ни убил мужчину, он еще и отрезал ему половые органы. Ну ладно еще уничтожить части тела, пригодные для опознания личности, но отсечь хозяйство парня? Нужно быть чертовски хладнокровным. За три года работы Дилана в Лос-Анджелесе дело так и не раскрыли, но он всегда подозревал, что преступление совершила женщина.

- Что это? – спросил Адам, указывая на искалеченную фигурку в траве.

- Думаю, это был твой Росомаха.

- Ему оторвало голову.

- Ага. Сколько раз я тебе говорил не разбрасывать игрушки?

- Это не я. Это Уолли.

Шансы, что Адам сказал правду, были пятьдесят на пятьдесят.

- Неважно. За свои игрушки отвечаешь ты. А теперь собери куски и выброси.

- Ну вот! – пожаловался Адам, подбирая обломки пластика. – Он был моим любимцем.

Дилан смотрел, как сын потопал прочь, затем снова завел мотор. Память хранила много картин, которые шериф предпочел бы забыть. Эти образы время от времени его преследовали, но, по крайней мере, больше не являлись частью его жизни. Самое большое преступление, которое произошло в Госпеле за время после вступления шерифа в должность, когда Дженну Бонд убил ее муж, Хэнк. Хоть случай и трагический, но единственный за последние пять лет. А не за последние пять часов.

Дилан перетащил косилку на задний двор и скосил траву вокруг игровой площадки Адама. Решение вернуться в Госпел далось шерифу так же легко, как некогда идея покинуть городок. Он уехал отсюда в девятнадцать и полтора года исправно посещал Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, прежде чем поступить в полицейскую академию: парень двадцати одного года от роду, мечтавший ловить плохих ребят. Делать этот мир безопаснее. Десять лет спустя детектив Тэйбер сдал свой полицейский значок, устав от того, что плохие ребята часто оказывались в выигрыше. Дилан покинул Госпел наивным сельским пареньком с коровьим дерьмом на сапогах. А вернулся повзрослевшим и куда более мудрым. Он стал гораздо больше ценить небольшие городки и их жителей. Конечно, у каждого в Госпеле имелось ружье, но никто не убивал друг друга из-за цвета банданы.