Читаем без скачивания Россия и русские в современном мире - Наталия Нарочницкая

–  Если рассуждать о принципе «подняться над схваткой», то легко можно обнаружить, что практически все технологии, которые нас раскалывают, идут извне. На ваш взгляд, сами эти технологии изменились с Октября 1917 года?

– Они достаточно последовательны, схожи и всегда опираются на внутренний раскол, на внутреннего врага. Вызревание кризисной ситуации, безусловно, всегда происходит в самой стране. Государство в эти моменты начинает искать пути, шататься. Но то, куда именно его опрокинуть, очень и очень зависит от этих технологий. Международное участие и в событиях 1991 года, и в «оранжевых» революциях по периметру наших границ было огромным. В принципе, оно было даже большим, чем в революции 1917 года. Мы живем в информационном обществе, когда манипуляция общественным сознанием есть один из самых главных и крайне эффективно действующих методов современной политики.

–  На ваш взгляд, эти методы достигли апогея сегодня?

– Конечно. Ведь стандарты «демократии» требуют «зримого» одобрения обществом тех или иных лидеров или идей. И вот на экране ТВ разворачивается разыгранный по нотам гигантский спектакль, который мы все могли лицезреть не так давно в Грузии, на Украине, в Киргизии. Причем большинство жителей страны может даже и не смотреть телевизор. Это не важно. Люди могут по-прежнему пахать, доить коров, стоять у станка или писать книги. Столичные площадные сидения царят на экранах телевизора, что в глазах весьма заинтересованных сил извне имеет эффект всенародной стихии. Это нужно хорошо понимать.

–  Не случайно, наверное, что именно в условиях кризиса последних остатков традиционного общества эти технологии стали особенно острыми, обрели свою всесильность?

– Конечно. Все это происходит в столицах. Помню, как в дни августовского путча 1991 года я оказалась в Прибалтике. Тогда мы бросили путевки, опасаясь, что вообще не сможем вернуться, и в 5 утра выехали на машине. И мы видели, как в самой Латвии и в Белоруссии царило полное спокойствие. В Витебске улыбающиеся люди шли с авоськами, с помидорами. Спрашиваем милиционера: «Что там происходит?» – «Понятия не имеем, опять дурью маются в столице». Вот такие перевороты. И когда говорят потом о «широком общественном движении», о «всенародном порыве», то становится смешно и грустно – как же легко совершить подмену! Никогда не было ничего похожего на такое движение ни в 1991 году, ни в обеих революциях 1917 года. Да, народ хотел перемен. Он всегда хочет перемен и заслуживает их. Но, подчеркиваю, именно перемен, а не революций, сломов и переворотов. И самодержавие перед 1917 годом никто, кроме интеллигенции, особенно свергать не хотел. Другое дело, надо признать, падение самодержавия тогда не особенно взволновало народ, гораздо больше его тогда волновал вопрос о земле. Поэтому так равнодушно все и отнеслись к тому перевороту. Еще отец Сергий Булгаков писал, что «революция есть духовное детище интеллигенции. Поэтому суд над революцией есть суд над этой самой интеллигенцией».

–  Можно вспомнить, как Максимилиан Волошин в свое время сказал, что революция, перетряхивая классы, усугубляет государственность. Причем не улучшает государственность, а именно усугубляет…

– Максимилиан Волошин менял свои взгляды. Когда страну раздирали на части, он написал знаменитые строки:

С Россией кончено. На последях

Ее мы прогалдели, проболтали,

Пролузгали, пропили, проплевали,

Замызгали на грязных площадях,

Распродали на улицах: Не надо ль

Кому земли, республик да свобод,

Гражданских прав? И родину народ

Сам выволок на гноище, как падаль.

Там еще было в конце:

А офицер, незнаемый никем,

Глядит с презреньем – холоден и нем —

На буйных толп бессмысленную толочь,

И, слушая их исступленный вой,

Досадует, что нету под рукой

Двух батарей «рассеять эту сволочь».

Но потом, когда прошло несколько лет, обнажились корысть и предательство Запада, а большевики стали как-то собирать страну, тот же Волошин гениально пишет о Западе:

А вслед героям и вождям

Крадется хищник стаей жадной,

Чтоб мощь России неоглядной

Размыкать и продать врагам:

Сгноить ее пшеницы груды,

Ее бесчестить небеса,

Пожрать богатства, сжечь леса

И высосать моря и руды…

Поэтому, когда мы на грязных площадях начинаем раздавать «земли» и «свободы», мы должны отдавать себе отчет в том, кому они в итоге достанутся! Помните сказку «Два маленьких жадных медвежонка»? Они спорили, как сыр поделить, а лиса откусывала, чтобы подровнять, вот и остались они с ошметками! Весь окружающий мир только и ждет, чтобы мы именно так и поступали, – чтобы «высосать моря и руды» России. Уже половину морей и часть ресурсов выкачали. Это вечный урок для России. Поэтому, когда мы мечтаем о переменах, надо бдительно следить, куда идем. Сами перемены, тяга к модернизации естественны, но преступно и безответственно расшатать свой дом настолько, чтобы он стал рассыпаться, и тогда те, кто расшатывал, сами попадали в кабалу своих же подстрекателей.

–  Если вспомнить достаточно сенсационный документальный фильм «Троцкий. История мировой революции», который был показан по каналу «Россия» в феврале этого года, то можно только подивиться, как такие вещи государственное телевидение не побоялось освещать. Ведь речь шла о документальном подтверждении того, что Октябрь был в очень большой степени «постановкой» Запада, начиная от связей Троцкого с Америкой и заканчивая деятельностью полковника Эдварда Хауза. На ваш взгляд, каковы перспективы открытия совершенно новых документов о том, как именно делалась революция 1917 года?

– Фильм удался, он выверен и документирован. Признаюсь: в целом эта история – еще непаханое поле. Закулисная история революции и история связей революционеров с Западом и его финансовыми и политическими пружинами была скрыта от нас долгое время. Проливать свет на это было невыгодно как самим революционерам, так и Западу в целом, включая банковский капитал. Я это затронула в своем труде «Россия и русские в мировой истории». Но фундаментальных работ чисто по данной теме, которые бы последовательно, страница за страницей, раскрывали бы тайное, пока еще нет. Сейчас многие документы открыты, но они разбросаны по разным архивам. Кое-что было доступно и раньше, но марксистская доктрина в голове не могла направлять ученого на такой поиск. И только те исследователи, которые, как я и немногие другие, прикоснулись к ныне рассекречиваемым документам, теперь могут что-то знать. Кстати, полезно читать официальные материалы американского Конгресса. У них есть замечательная традиция: помимо стенограмм заседаний публиковать в приложении все документы, которые представлялись на заседании, включая даже статьи в серьезной печати, относящиеся к теме, чтобы погрузить читателя в полную атмосферу и контекст. Я читала стенограмму обсуждения Версальского мира в сенатском комитете по иностранным делам США в 1919 году, а это две тысячи страниц на папиросной бумаге. Так вот у меня от некоторых вещей просто волосы становились дыбом. Сенаторы и председатель комитета вызвали на ковер нескольких банкиров, в том числе Вандерлипа, и начали их допрашивать: как могло получиться, что они сначала ориентировались на победоносную Германию, а затем быстро переключились на Антанту? Почему такие документы, как, например, Пакт о Лиге Наций, стали им известны раньше, чем дипломатическим представителям и Госдепу, и кто эти новые документы заказывал, чьи интересы за ними стоят – американского народа или этих банкиров? Именно так задавались вопросы честными сенаторами из глубинки! Когда узнаешь, что немецкая часть международного банкирского клана Варбургов владела всеми судостроительными компаниями и банками, финансирующими строительство германского флота, то понимаешь, что происходило на самом деле, кто и как был заинтересован в том или ином развитии событий, почему резко менялась политика, кто сохранял контроль над самим процессом. Кстати, факт: когда союзники по Антанте решили честно поделить трофейный германский флот пропорционально своим потерям на море, то Варбурги сделали так, что просто воровским способом почти весь этот флот был пригнан к Нью-Йоркскому порту, чем возмущались сенаторы.

–  Вообще шокирует сама мысль, что отношения большевиков с Западом одной только Германией не ограничиваются…

– Вы знаете, что американский президент Вудро Вильсон прислал телеграмму приветствия II съезду Советов? Или возьмите хотя бы Литвинова. Для меня он очень загадочная фигура, осуществлявшая связь между англосаксонским миром и большевистской партией. Литвинов фактически был англосаксонским лобби в Советской России вплоть до конца 30-х. Это ясно уже по тому, что и с кем обсуждала Антанта в Версале при разработке послевоенного устройства. Я изучала стенограммы заседаний Антанты в 1918–1919 годах – так каждое начиналось зачитыванием Ллойдом Джорджем телефонограммы от Литвинова! Это в то время, как русский посол Бахметьев тщетно шлет телеграмму за телеграммой в Госдеп госсекретарю Лансингу, требуя отмены договоров Германии с самопровозглашенными частями России, «безоговорочного аннулирования Брест-Литовского договора и других соглашений, заключенных Германией после 7 ноября 1917 г. с властями, действующими от имени России», или с «национальными группировками, претендующими на власть в любой территории бывшей Российской империи». Бахметьев требовал поставить в Версале вопрос о «реституции всех судов», «золотого запаса, слитков, облигаций и ценных бумаг», переданных Германии действующей властью после 7 ноября 1917 г. Американцы все это игнорировали, а вот с Литвиновым, наоборот, сотрудничали, да еще как!