Читаем без скачивания Взломщики кодов - Кан Дэвид

Паницарди попался на уловку, зашифровав сообщение почти дословно и отослав его по телеграфу в Рим 13 ноября. Криптоаналитики из МИД, не зная, что в генштабе имелся открытый текст, дешифровали эту шифртелеграмму и передали полученную информацию, ввиду ее военного характера, в генштаб. Когда Поль Генри-и-так-далее Деларош-Верне принес туда дешифрованный текст шифртелеграммы Паницарди от 13 ноября, Маттон сказал: «Одну минуточку, сейчас достану оригинал». Он пошел в кабинет и принес текст собственноручно написанного им сообщения. Оба текста были почти идентичны.

Тем не менее Буадеффр отказался разрешить представить открытый текст шифртелеграммы Паницарди на первом судебном процессе по делу Дрейфуса в качестве доказательства, заявив прокурору, что поскольку в процессе дешифрования возникло несколько вариантов, а последующие варианты были точнее предыдущих, то это обстоятельство сводило на нет ценность шифртелеграммы как доказательства. Дрейфуса признали виновным.

Итак, сам факт существования шифртелеграммы Паницарди скрыть не удалось. Тогда настроенные против Дрейфуса офицеры подсунули на последующих судебных процессах и заседаниях апелляционного суда фальшивую версию ее открытого текста, которая подтверждала виновность Дрейфуса:

«Капитан Дрейфус арестован, военный министр имеет доказательства его связей с Германией. Заинтересованные лица информированы под большим секретом. Мой агент предупрежден».

Эта версия была сфабрикована исходя из различных предположений, содержавшихся в рабочих материалах дешифровальщика, взятых на время Сандгерром. Ее истинность опровергалась наличием слов «доказательства» и «связи» которые никак не могли быть эквивалентом открытого текста для группы «0288» в криптограмме.

Наконец, 27 апреля 1899 г. шифртелеграмму Паницарди дешифровали заново по решению суда. Результат был, конечно, тот же, что получился первоначально. Правда, одно наличие правильного открытого текста шифртелеграммы итальянского военного атташе не могло служить доказательством невиновности Дрейфуса. Понадобилось еще семь лет, чтобы полностью восстановить его в правах. Но демонстрация того, как были использованы неправильные варианты дешифрования с целью раздуть дело против Дрейфуса, явно помогла реабилитировать этого французского офицера.

Литературный криптоанализ

Первые шаги литературного криптоанализа связаны с появлением рассказа американского писателя Эдгара По «Золотой жук». Этот рассказ и по сей день остается непревзойденным художественным произведением на тему о дешифровании.

Про По можно сказать, что он неизбежно должен был заинтересоваться криптоанализом. Хотя По неоднократно пространно рассуждал о логике и писал рассказы с логично построенными сюжетами, он увлекался и такими иррациональными предметами, как френология и гипноз. А поскольку криптоанализ обладал качествами, которые импонировали По в науках, и вместе с тем от криптоанализа исходил неземной свет мистики, двойственный характер этой области человеческих знаний пришелся впору раздвоенной натуре По. Научность импонировала интеллекту писателя, а таинственность была созвучна его эмоциям.

Первое упоминание о криптоанализе у По появилось в статье «Загадочное и головоломное», опубликованной в номере филадельфийской газеты «Александерс уикли мессенджер» от 18 декабря 1839 г. После напечатания загадки, поставившей в тупик одного из читателей газеты. По написал:

«Мы сочувствуем нашему корреспонденту, оказавшемуся в затруднительном положении, и спешим помочь ему, особенно поскольку мы сами имеем склонность к загадкам. Несмотря на анафемы, провозглашаемые умниками, мы считаем хорошую загадку стоящей вещью. Решение загадок дает наилучшее средство упражнения аналитических способностей… Для обоснования этой идеи можно написать солидную статью в журнал. Было бы весьма полезно также показать, в какой большой степени строгий метод пронизывает процесс решения загадки. Это утверждение верно настолько, что можно дать свод правил, с помощью которых любая в мире загадка может быть решена очень быстро. Возможно, это звучит странно. Но это не более странно, чем общеизвестный факт, что действительно существуют правила, с помощью которых легко дешифровать любые виды иероглифического письма, то есть письма, где вместо букв алфавита используются произвольные знаки».

А в сноске к этому замечанию По читаем:

«Например, вместо „а“ поставьте „+“ или любой другой произвольный знак, вместо „b“ поставьте „а“ и т. д. Замените таким образом весь алфавит, а затем используйте получившийся алфавит для письма. Написанное будет прочтено путем использования надлежащего метода. Можете проверить это. Пусть кто-нибудь напишет нам такое письмо. Мы обещаем прочитать его незамедлительно, независимо от того, насколько необычными или произвольными будут в нем знаки».

В редакцию газеты посыпались письма. Корреспонденты зашифровывали тексты сумбурным набором звездочек, вопросительных знаков, цифр, знаков параграфа, а один прислал «самые безобразные и смешные иероглифы, какие только можно придумать (в типографии газеты не оказалось ни одного печатного знака, который хотя бы отдаленно напоминал какой-нибудь из них)». Поток писем был столь обилен, что По обратился к своим читателям:

«Неужели люди считают, что у нас нет других занятий, кроме чтения иероглифов? Или, может быть, думают, что мы бросим свои дела и превратимся в колдунов? Кто нам подскажет, как решить эту дилемму? Если мы не справимся со всеми присланными задачами, их составители подумают, что мы не можем решить их, а мы как раз можем. Если же решать их все, то нам вскоре придется выпускать газету, в десять раз превосходящую объем „Бразер Джонатан“25.

До этого дело не дошло, а большое количество присланных в редакцию писем предоставило По возможность объяснить, почему он предпочел бросить вызов именно шифрам:

«Мы говорили, что можем вскрыть и раскроем любой шифр определенных свойств, который нам пришлют, и мы сдержали наше обещание более чем десятикратно».

Всего в 15 номерах газеты «Александерс уикли мессенджер» По опубликовал открытые тексты 11 дешифрованных им криптограмм. Для 16 криптограмм он дал только ответы, про 3 другие он просто сообщил, что они дешифрованы, а 6 не дешифровал: одну потерял, с одной не успел ознакомиться, одна была написана карандашом и стерлась, две оказались «подделками»26, а в одной число различных шифрзнаков составляло 51, и поэтому она нарушала принцип однозначности, который По изложил в своей статье от 18 декабря 1839 г.

За все эти месяцы По ни разу не проговорился об используемых методах дешифрования криптограмм, хотя читатели неоднократно просили его поделиться своим секретом: «Откройте же нам вашу тайну, мы так любим чудеса». А По поддразнивал их: «А что мы получим взамен? Это удивительный секрет, и он вполне стоит того, чтобы за него заплатили. Пусть нам пришлют список сорока подписчиков с деньгами, и мы подробно объясним весь наш метод работы». По понимал, что именно тайна разжигала интерес у читателей, и в следующем номере газеты отказался от своего первоначального намерения: «Поразмыслив, мы решили пока не раскрывать нашего метода дешифрования».

Открытые тексты криптограмм, опубликованные в «Александерс уикли мессенджер», стали тем фундаментом, на котором покоится слава По-криптоаналитика. Однако надо признать, что легенда о почти сверхъестественной криптоаналитической одаренности По была создана людской молвой и его способностями по части саморекламы, с помощью которых он непомерно преувеличил значение своих довольно рядовых побед. Например, один из друзей По написал в газету о том, как По дешифровал криптограмму «за гораздо меньшее время», чем потребовалось для ее зашифрования, и По сразу же опубликовал это письмо. Через год после смерти По легенда о нем разрослась до невероятных размеров. Некий священнослужитель из Массачусетса рассказал, как По прочитал криптограмму «за пятую часть времени, потребовавшеюся на ее запись», и выразил мнение, что «самым глубоким знатоком и самым большим мастером дешифровального дела всех времен был, несомненно, Эдгар Аллан По».