Читаем без скачивания За голубым порогом - Ольга Хлудова

Дежурный диспетчер быстро распорядился с разгрузкой нашего багажа. Мы простились с капитаном и через несколько минут уже взбирались по пологой деревянной лестнице к молодежному общежитию, где для нас была приготовлена комната.

Утром начались скучные, но совершенно необходимые заботы по устройству походной лаборатории. Комната была просторной, с видом из окна на бухту и причалы рыбокомбината. Комендант общежития приняла в нас самое горячее участие. Мы еще возились с распаковкой ящиков, а уже в комнату был принесен большой стол для работы, полка для книг, ведра и лохань, в которой будут ждать своей очереди наши «натурщики» — крупные морские животные.

Все было отлично, кроме погоды. Пронзительный ветер и низкие тучи, набухшие дождем, решительно лишали нас надежды сегодня же познакомиться с прибрежными районами моря, В закрытой со всех сторон бухточке у причалов по-прежнему было тихо, но даже из окна виднелись радужные переливы нефти и мутные, белые потоки отходов комбината, расплывающиеся в тихой воде. А за узким перешейком, привязывающим полуостров к материку, бесновались свинцовые грязные волны.

Во второй половине дня было покончено с разборкой багажа. Комната приняла деловой вид. Невысокие, стеклянные сосуды, плоские кюветы и канны[1] из органического стекла были готовы принять своих временных жильцов. Бутылки с разведенным формалином и пустые банки для сборов выстроились под столом. Канистра со спиртом, обернутая в тряпье, стала в угол шкафа и притворилась простым свертком. Книги, бумага, краски, фотопринадлежности, подводное снаряжение — все легло на свои места. Мы могли идти на первую разведку.

В воздухе висела мелкая водяная пыль, не то дождь, не то туман, пеленой затягивающая горизонт. Влажная земля на дороге превращалась в густую грязь. Мы быстро прошли вдоль забора комбината, свернули по узкому переулочку между небольшими домами и сразу очутились лицом к лицу с морем.

Сопка крутыми откосами спускалась почти к самой воде. У ее подножия вилась тропинка. Волны тяжело и медленно вздымались и падали на прибрежные камни. В пенном водовороте мелькали черные, острые грани, отполированные до блеска. Они обнажались, когда отступала вода, и только пена, шипя, таяла и сбегала ручейками в узкие расщелины между камнями.

В мутной воде крутились обрывки водорослей, то мохнатые и всклокоченные, как пучки рыжей мочалы, то гладкие, темно-коричневые, широкие, напоминающие плоских змей. В выбросах у самого заплеска нам хотелось найти какие-нибудь следы существ, населяющих это море.

Как выяснилось в дальнейшем, место для поисков было выбрано неудачно. Голые камни у берега день и ночь омывались сильным прибоем. Валуны, покрывавшие дно, перекатывались волнами и, как жернова, перемалывали все живое. Жизнь таилась на глубине и в расщелинах, куда не достигали мощные удары.

Мы шли, с трудом преодолевая влажное сопротивление ветра, отскакивая от пенных фонтанов и соленых брызг, щедро посылаемых падавшими волнами. Откосы сопки становились круче, тропинка все ближе прижималась к морю. Появились каменные стены, отвесно падавшие в море и преграждавшие путь. У их подножия кипел пенный котел прибоя. С первого взгляда казалось, что дальше пройти нельзя. Однако обнаруживались трещины и выступы, по которым можно было взобраться на стену. Находились природные ступени и на другой стороне. А тропка как ни в чем не бывало начиналась у последней ступени и вела нас дальше, к следующей преграде.

С гребня очередной стены было видно, как ярко-синяя полоса стремительно разрывала покров сизых туч. Блеснуло солнце, и свинцовое море стало сине-зеленым, исчерченным рядами ослепительно белых гребней.

Рядом с тропинкой на осыпи из мелких и острых камней распластались, как плоские подушки, незнакомые растения с сизо-голубыми, мясистыми листьями. Подальше, за осыпью, целыми полянами рос шиповник. Молодые кустики его едва достигали десяти-пятнадцати сантиметров, но на каждом уже красовался темно-красный или белый цветок.

Заросли низкорослых дубков спустились с вершины сопки к ее подножию. Дальше, примыкая к крутому боку горы, шел низкий хребет. Еще через несколько десятков метров он расширялся и поднимался вверх, образуя крутой и обрывистый холм. Это и был конец полуострова, отделяющий бухту Троицы от открытого моря.

За каменистым гребнем расстилалась бухта. На пологих, маслянистых волнах у самого берега покачивалась круглая голова, покрытая светло-серой шерстью. Большие темные глаза смотрели на меня очень внимательно, но без страха. Я чуть слышно свистнула — условный знак Николаю, что есть нечто интересное, требующее осторожности. Он подошел, пригибаясь, и осторожно заглянул за камни.

— Ларга, тюлень, — прошептал он.

В этот момент с горы, крича и смеясь, скатилась компания подростков. Несколько камней полетело в воду. Один из них упал почти на то место, где только что была голова зверя. Ларга исчезла раньше, чем камень коснулся воды.

Мальчики попрыгали у берега, побросали камни в воду, потом скрылись за скалами на мысу. Мы немного подождали, надеясь, что тюлень снова вынырнет, но испуганное животное больше не появлялось.

Я дала себе слово в ближайшие дни вернуться сюда и поискать ларгу. Если она живет здесь постоянно, может быть удастся увидеть ее в воде за охотой.

Обратный путь пролегал берегом бухты. Тропинка то взбиралась на скалы, отвесно обрывающиеся в воду, то круто спускалась и вилась по берегу, заросшему высокой травой и кустами шиповника. Вода в бухте была гораздо прозрачнее, чем со стороны открытого моря. С высоты скал у самого берега виднелись рыжеватые заросли водорослей и крупные, светлые глыбы камней с черными гнездами мидий.

Тень сопки падала на воду, наполняя расщелины загадочной мглой. Казалось, там кто-то шевелится, то ли ленты водорослей, то ли незнакомые животные.

Солнце уже скрывалось за горизонтом, когда мы добрались до дома. Из нашего окна было видно, как клубятся плотные фиолетовые тучи с багряно-алыми прожилками. В их разрывах пылало огненное, закатное небо. Все это великолепие отражалось в тихой воде бухты. А за узким перешейком все еще грохотали мутные валы.

За ночь волнение на море заметно утихло, а в бухте Троицы не осталось и следов вчерашней непогоды. Мы разбили лагерь на плоском камне у высокой скалы. Прозрачная вода медленно поднималась, шевелила ярко-зеленую бахрому водорослей и, всхлипнув, отступала, оставляя влажный след на пористых боках береговых камней. Глядя вниз, можно было

видеть зыбкое, колеблющееся дно, по которому бежали солнечные зайчики. Они скользили по перистым кустикам красных, зеленых и коричневых водорослей, на мгновение вспыхивали в перламутре раковины и светлой сеткой накрывали камни.