Читаем без скачивания Построить будущее - Марик Лернер

Конечно, назвать его военным гением не решились бы и близкие друзья. Он вполне соответствовал своему уровню генерал-майора. В европейских армиях таких рабочих лошадок можно насчитать не один десяток. Только российская нищета на профессиональные кадры вознесла в фельдмаршалы. Тем не менее история со скандальным судилищем над бароном получила большую известность в Европе, в очередной раз пачкая светлое лицо Российской империи, лично Петра и его окружение.

Но это все же разборки между почти равными за милость монаршую. Какие претензии к скромному Ломоносову, подменившему поручика на краткий срок, я в принципе не понимаю. Ну не ожидал кормления пряниками, но вроде упущений по службе не допустил и действовал в пределах полномочий и воинского чина. Откуда здесь взяться недовольству?

— Была еще одна вылазка, — после паузы говорит Ласси, прерывая лихорадочный поиск неприятностей. — Воронежский полк почти в полном составе удрал с позиций под напором турок. Солдаты бежали, бросая оружие! — повышает голос почти до крика.

Плохо, но я тут с какого боку?

— Командир Воронежского полка еще до выхода на юг тяжело заболел…

Как бы не медвежьей болезнью, судя по разговорам в армии. Такие вещи не скроешь.

— Новый погиб в бою, как и добрая половина офицеров. Оба командира батальона лежат в госпитале и способны ходить исключительно до отхожего места, заливая его жидким.

Руки перед едой надо мыть с мылом, сколько можно повторять. Хорошо если не дизентерия. Хотя холера это еще хуже.

— Там еще добрых три сотни солдат с тем же, — пробурчал Кондоиди еле слышно.

И это на самом деле немного. Все же наши совместные усилия по упорядочиванию отхожих ям и правилам гигиены дали плоды. Осадные армии страдают от заразных болезней не меньше сидящих в скученности в обороняющемся городе. Иногда боевые потери в разы меньше, и то еще удачный случай. Бывало, приходилось все бросать и удирать, в надежде что болезнь останется сзади. Фактически разнося ее по округе. Карантинного законодательства до сих пор не существует. Что вперемежку с заразными раненых не кладут, многие и не догадываются.

— За это с вас спрос, — окрысился командующий на доктора.

— Делаем что можем, — пробурчал грек примирительно. Он тоже не в настроении ссориться с начальством. Петр Петрович мужчина серьезный. Захочет — со свету сживет.

— Мне нужен человек, способный навести в полку порядок! — после очередной многозначительной паузы, обращаясь ко мне, провозглашает генерал-фельдмаршал.

Господибожемой, он мне оказывает высокое доверие, поручая новый ответственный пост? А я-то искал подвох. Вот оно на мою голову и явилось. Миша, ты скоро станешь полководцем и героем! И ведь не откажешься, посмотрят как на идиота. Доверие! Мне вручают самый паршивый полк, о котором я в курсе еще до Азова. Карьерный рост! Должность! Другие об этом мечтают и на войну просятся. А мне уже на второй день грязь осточертела. Не военный я в душе и не рвусь в генералы.

— Геннадий Михайлович, — через полчаса говорю на выходе своему терпеливо дожидающемуся няньке, — ты Воронежский полк знаешь?

Он даже не удивился.

— Офицеры дерьмо, солдаты все больше рекруты, вчерась драпали от пошедших на вылазку из крепости. Лишь лично прибывший с гренадерами и драгунами командующий сумел исправить положение и отбить атакующих.

И ведь тоже только что приехал, а новости досконально выяснил.

— А что-нибудь мне неизвестное? — делая умный вид, требую.

— Полк имеет свой герб, — после минимальной задержки просветил меня Гена. — Золотой щит, на красном поле две пушки, на одной из которых сидит орел.

— Поздравляю. Этот орел — я!

Гена посмотрел с легким недоумением. Шутки он понимал, да нынешняя не лучшего качества и без объяснений не проходит.

— За великие заслуги в деле обороны обоза от татарских налетчиков назначен командиром Воронежского пехотного полка. К сожалению, не того, что гарнизонный и в городе находится. Здешнего никчемного.

— Так в баню не пойдем? Я послал протопить.

— Еще как пойдем, — невольно почесываясь, возмущаюсь. — Помирать, так чистым!

Баня помещалась в крошечной хибарке, как бы вросшей в землю. Предбанника не было вообще. Упрощенное строение военного времени. Моя личная инициатива, воздвигнутая припаханными солдатиками из обслуги. Офицерское звание и принадлежность к штабу — вещи полезные. Да и начальство одобрительно отнеслось к идее.

Мы разделись за стенкой, на ветру и торопливо нырнули в низенькую дверь. Густой с березовым духом пар ударил в лицо, обжигая. Гена принялся хлестать себя веником все сильнее и сильнее, с азартом и заметным удовольствием. Потом взялся за меня, энергично работая. Мы терли друг другу по очереди спины, сдирая грязь вместе с кожей и обильно потея.

— Ну-ка, плесни еще, Миша! — позволяя сползти распаренному, потребовал он, наплевав на субординацию.

Я нашел в углу ведро со студеной водой, зачерпнул ковш и выплеснул в очаг. Струя горячего пара ударила, как из шланга.

— Наддай, еще наддай!

Он точно русский, выползая наружу и усаживаясь на специально сделанную под эти цели скамейку, определяю. Немец бы сдох, а кочевник грязь не смывает, разве что под дождем.

— Страшно? — спрашивает, приземляясь рядом и принимаясь набивать трубку.

В данном отношении он моего мнения тоже не спрашивает. Знает прекрасно, не люблю, когда табаком несет. Михайло не злоупотреблял, организм не просит, а чисто психологическая привычка отсутствует. Я, тот прежний, тоже не особо баловался. Разве под выпивку, но в интернате было строго.

Давно привык к своему Геннадию и обычно не замечаю достаточно вольного поведения. Цену себе знает, и правильно. Кроме того, и кому доверять в Диком поле, как не старому знакомому и практически родственнику. И все же иногда он мне напоминал гранату с вырванной чекой. Может рвануть в любой момент, если обращаться неправильно. А точно расписанной инструкции не существует.

— От таких назначений не отказываются, — убежденно заявляет крестник, — удачу спугнешь. Она девка норовистая, один раз отвернешься, второй не подойдет. И ничем не подманишь.

— Дают — бери?

— А бьют — беги. Народ зря не скажет. Мудрые пословицы на пустом месте не родятся.

— Да-да! На войне рать крепка воеводой. Я мало того в полковых делах не разбираюсь, так и на смерть посылать должен буду. Вот здесь, — постучал по груди, — ноет.

— Это война, и на ней без смертей не бывает. А кому жить или умереть, решать не нам. Другой под огнем целый, а товарищ на ровном месте упал и шею свернул. Это я сам видел. Кисмет. Судьба, значит, такая. А правильная цель командира всегда одна: достижение победы с наименьшими потерями.

— И как мне этого добиться?

— А я на что?

Действительно, чего я раскис. Уж он должен во многом разбираться. А дальше поглядим. Все мои предприятия начинались с пустого места и без настоящего опыта. Половина офицеров не только военных училищ не заканчивали и в мирное время не особо утруждались службой. И ничего, воюют, и никто не ставит под сомнение их компетентность. Разве я хуже?

Глава 7

АЗОВСКИЕ БУДНИ

— Вот, — довольно объявил Геннадий, пинком отправляя к моим ногам оборванного типа, — поймали доглядчика.

За спиной у него привычно маячили бандитские рожи Федек. Кривого и спросонья не перепутаешь. Молча отмахнулся от часового. Все в порядке. Тот исчез, прикрыв за собой пологом вход в палатку.

— Это надо было обязательно проделать посреди ночи? — душераздирающе зевая, спрашиваю, не пытаясь изображать грозный вид. Раз уж приволок, создал себе труд часового отодвинуть, значит, смысл есть. Только от того не легче. И так со всеми полковыми заботами сплю часа три в сутки. Скоро стоя дремать начну и сам не замечу. Даже в Петербурге столько времени не отнимали заботы. Там за месяц новый завод не строился. — Зачем мне сдался этот армянин?

— Он вполне себе русский, — ощутимо пнув сапогом по заднице распростертого у моих босых ног человека, возразил геройский крестник.

— Афанасий я, Груздин, — поднимая голову, сообщил арестант. — Русский. — И он перекрестился, причем двумя пальцами. Гена бдительно надавил ногой, не давая распрямиться и держа в положении ничком. — И не прознатчик, честный человек.

Не солдат, без мундира. Лицо смуглое и нос с горбинкой. Натуральный кавказец, только без их одежек. Скорее городской. Не зря его принял за армянина. А говорит без явного акцента. Может, из рабов или потомок прежних жителей Азова.

— Из некрасовцев он, — поставил в известность Гена, решив окончательно сомнения. — Поймали, когда из крепости утек.

— Так я за постами и не прятался, открыто шел, — возмутился схваченный.