Читаем без скачивания Построить будущее - Марик Лернер

Естественно, по закону подлости именно в моем полку полевых кухонь не оказалось. Точнее, они были раньше, сам передал в бытность еще снабженцем за счет фонда купеческого. А под Азовом всего одна для начальства и приближенных оказалась. Другие исчезли в неизвестном направлении. Пришлось устроить целое следствие, да толку мизер. Доказать продажу не удалось. Правда, всех имеющих отношение к поставкам и продовольствию, еще не удравших из полка, сменил, загнав на строевые должности.

Документация и хозяйственные суммы полка — это вообще песня. Трудно ожидать полнейшей честности от российского гражданина, особенно когда казна нередко задерживает полагающиеся выплаты. Есть все же существенная разница между вынужденным поиском средств, когда затыкают финансовые дыры, и откровенным воровством. Шумахер из Академии наук относился скорее к первой категории, а бывший командир полка ко второй. Это стало ясно уже при беглом просмотре бумаг и беседах.

Точную сумму вряд ли удастся установить, но по моим прикидкам за последние четыре года и без полевых кухонь он положил в карман около шести тысяч рублей, получая годовое жалованье семьсот восемьдесят. Хотя, безусловно, тут имеется преувеличение. Часть сумм внешняя, то есть закупки проходили не в указанном размере или другого качества. Наверняка приходилось делиться или отстегивать на взятки. С другой стороны, я мог многого и не заметить. Уверен, еще больше исчезло в ему одному известном направлении.

Часть махинаций оказались внутренние. За счет личного состава. Тут он уж и вовсе не стеснялся. Завышение численности личного состава и ремонтных денег выявить задним числом достаточно сложно. Ну, это дело не новое. Все норовят, особенно в военное время. Причем пару раз изображал отца солдатам, выдав в общем размере целых сорок рублей на хозяйственные нужды полка лично своих. Неплохой размен — свистнув тысячи, за их же счет показательно выдать десятки.

Кстати, я так и не понял, почему он все эти интересные документы не спалил, сдавая полк. Или так срочно «заболел», что просто не успел? Уверен, я и десятой части махинаций не выяснил и пользы от аудита все равно не имею. Разве что дополнительные знания о воровстве в армии. Может, когда-нибудь пригодится. Пока сделал выписки и при случае отправлю по инстанции. Пусть возьмут за глотку умника.

В полку два батальона по четыре роты. Вместо тридцати девяти штаб- и обер-офицеров всего двадцать один в наличии. С каждым надо не только познакомиться, но и на ходу составить мнение. Самое простое приглашать постоянно к своему обеденному столу для бесед о том, о сем и одновременно сопровождать на позиции, внимательно наблюдая за действиями и определяя умение и компетентность.

А как же! Никто не собирался освобождать полк от общих обязанностей, как то: рытье траншей, охрана работающих, караулы и участие в отражении достаточно частых вылазок противника. Притом продолжать налаживать быт, начиная с ежедневной горячей пищи и хлеба. Чем ждать, пока привезут, проще договориться о выдаче муки и организовать выпечку хлеба в войсковых земляных печах.

Но все это меры обычные. Каждый нормальный командир обязан был если не своим умом дойти до важности подобных мер, так хоть уставы и приказы изучать. Гораздо важнее подъем боеспособности, укрепление в личном составе веры в свои силы и доверия к командованию. А это много сложнее. После той вылазки, когда воронежцы, бросив позиции, драпали, были обнаружены два тела с отрезанными ушами и явными следами пыток. Специально прогнал весь полк мимо выложенных трупов. Пусть знают, что их ожидает в плену, и не надеются вывернуться.

Бегство тоже не поможет — тыкая в трупы с разрубленными головами и следами на спине, провозглашал неоднократно. Пусть будет злоба и готовность кусаться загнанной в угол крысы, а не страх. Однажды, обнаружив солдат в замешательстве, выстроил их прямо под огнем, благо расстояние до стен немалое и шансов получить пулю минимум. Но все равно неприятно и нервирует.

Заставил строй проделывать ружейные приемы, как на обычном учении. Торчал при этом рядом, показывая бесстрашие, которого отнюдь не испытывал, и намеренно передвигался, стараясь не дать прицелиться, еще и рваным шагом. В эту сторону, в ту. Пять шагов и три. Каждый раз вроде по делу обращаясь к очередному солдату.

Да, я такой. Осторожный и не стремящийся на тот свет. Есть насчет него у меня нехорошие догадки по прошлому опыту. Да и не в характере бессмысленно красоваться под пулями. Глаза бы мои не видели Азова и не слышали бесконечной канонады осадной артиллерии. Даже в Москве в голодные учебные месяцы было заметно лучше. Правда, я ведь не на прогулке, а некоторым образом в ссылке. Вот и приходится соответствовать роли.

Случалось не просто отправлять в траншеи, нередко и самому участвовать в работах. Как говорится, исправно и добросовестно принимать трудности службы наравне с личным составом. Демонстративно мелькать всюду, где находились мои солдаты, не гнушаться простым обращением и расспрашиванием о нуждах. И жалобы выслушивать регулярно. Командир полка должен быть постоянно в курсе происходящего.

— Сегодня, — говорю достаточно громко, спасибо здоровой глотке, все слышат, — я не могу выделить одну роту.

Доклады получены, смотрел насколько мог внимательно. Прогресс заметный.

— Пострадавших не имеется, маневр проделан безукоризненно.

Они принимаются коситься друг на друга с заметным неудовольствием. Наград не будет?

— А посему помимо чарки с вином каждому лично от меня по полтиннику.

Заявление было встречено радостным шумом. Для получающих три копейки в день в заграничном походе ощутимая добавка. По моему карману тоже бьет, но пока могу себе позволить. Не бедствую. Честно сказать, не от милостей военного ведомства. С момента перехода в штаб к Ласси никаких поступлений не происходило. Если и есть бумаги, то где-то медленно ползут по инстанциям. Это еще из сейфа суммы. Тратить в здешней голой степи особо не на что, разве вот такие широкие жесты совершать. Две с лишним сотни человек за мое здоровье выпьют.

— Я тоже впечатлен, — произносит неожиданно генерал-фельдмаршал Ласси, — слаженными и уверенными действиями подразделений. Надеюсь, и в дальнейшем не подведете.

— Рады стараться! — под мое дирижирование грянул строй.

— От меня дополнительная чарка участвовавшим в учениях! — провозгласил командующий под повторное, уже много более дружное «старание».

Ему хорошо, а как это положено оформлять? С общего склада брать или за его счет списать? Очередные неуместные трудности и отсутствие реального опыта армейского воровства. Самому стыдно за неумелость.

— Всем отдыхать, — широким жестом распускаю роты.

— Сегодня ночью, — негромко сообщает Ласси, — идем на штурм фарштада.

Совещания по данному поводу не предвидится. Все решено, и высказывать отличное от озвученного мнение не стоит.

— Сведения, полученные от вашего перебежчика, подтверждаются и из других источников.

В смысле ничего нового я не открыл, однако сделал все правильно. Данные переданы по инстанции, ответственность лежит на начальстве. Сейчас оно, судя по всему, меня и отблагодарит на полную катушку.

— Семьсот мушкетеров, триста гренадер полковника Ломана из Апшеронского полка и для усиления ваш батальон. Выберите сами.

— У меня неполный состав в любом!

— Возьмете дополнительно вновь сформированную за счет остальных подразделений роту гренадеров, — с легкой насмешкой в голосе, я, мол, в курсе происходящего в армии от и до, отвечает. — Посмотрим, чего стоят в настоящем кровавом деле воронежцы.

Глава 8

ШТУРМ И ВОЕННЫЕ ТЕОРИИ

Колонна двигалась максимально тихо и остановилась практически сразу, стоило мне поднять руку. Отсюда двадцать пять — тридцать шагов до вала. На рубеж атаки мы вышли, идти вперед положено ровно в полночь. На деле определиться точно сложно. Часы вещь жутко дорогая. Лично мои стоят девяносто пять рублей и золотые с инкрустацией. А простых такого размера, чтобы не на полке стояли, практически не производят. Товар не для бедных, вроде моих самоваров.

Хуже, что ни одни часы по ходу не совпадают, и пусть разница минимальна, однако существует. Подвести такой прибор при необходимости, сверяя показания с другими, должен специалист, сами хозяева редко решаются ковыряться в сложном механизме. Ну а под Азовом трудно раздобыть часового мастера. Если и имеется, то по другую сторону стен.

Солдаты, ожидая, стояли молча, я категорически запретил им говорить, курить и вообще производить хоть какие-то звуки. Инструктаж по части взятия крепостей мной проведен до выхода из лагеря и на «высшем уровне». В другое время посмеялся бы, а уж обнаружив нечто подобное в романе, и вовсе бы захлопнул книгу. А что в такой ситуации можно сказать помимо призыва к геройскому поведению и напоминания о скорости? Чем быстрее ворвемся наверх, тем меньше потери.