Читаем без скачивания Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде - Владислав Шейченко

Знаем мы: любая информация от окружающего мира, несмотря на множественность исходного формата (зримый образ, запах, тактильное ощущение, вкус), применительно к доказательствам материализуется только двумя формами, принятыми для сохранения и пользования: видеообразы и речь. Визуальные картинки пока оставим в покое. Что касается речевой информации, она состоит из слов, фраз, предложений, и все эти составляющие могут восприниматься в разном значении.

Понимаем мы: истинное значение речевой информации известно только первоисточнику. Все остальные потребители могут воспринимать её неверно и, соответственно, делать по ней не правильные выводы и заключения. Что частенько и происходит. Значит, мы должны всякий раз сверять, уточнять содержание информации по источнику с тем, какие выводы по ней напросились по-первой и ответить на вопросы: а соответствуют ли наше понимание (или понимание других) реальному смыслу сообщению, и есть ли повод сомневаться в правильности нашего восприятия; а какое ещё значение может иметь та же самая информация при ином понимании использованных в ней понятий? Такая ситуация предсказуема, если мы обнаруживаем в информации неоднозначные понятия и определяем причину неправильного их понимания из-за некорректного их применения самим источником или передатчиком мысли. А в отсутствие возможности обратиться за разъяснениями к источнику сведений и имея своё понимание, вправе свою точку зрения в этом считать истинной, пока нас в этом не разубедят. Свою позицию об ином толковании информации мы противопоставляем мнению противостоящей стороны в споре, ставим под сомнение их выводы, если они несут нашему положению угрозу, добиваемся опровержений и принятия за основу нашего понимания, как единственно отражающему действительные смысл и значение. Одно неверно понятое слово, знак препинания, логика фразы, зачастую может повлечь искажённое применение доказательства, состоящего из данной информационной единицы. Классический пример: «Казнить(,) нельзя(,) помиловать». Оттого, где будет проставлен в этом выражении акцент, зависит и смысл всего высказывания. Допустим, свидетель привёл в показаниях подобную фразу со слов обвиняемого, следак занёс это высказывание в протокол, но знак препинания не проставил, а выводы делает в сторону негативного понимания сказанного. Отчего же? Оспорим такое мнение.

Но в большинстве случаев пересмыслица не плавает открыто на поверхности и разночтения выявляются не первым взглядом, а через дополнительные рассуждения. Особенно при направленной придирчивости. Чёрт… Ты что-нибудь просёк из этой жеванины? И я не очень. А предупреждал: тот из меня ещё препод. Пройдёмте, курсант, в примерочную.

Пример 1. Федя обвинён в смертельном причинении тяжкого вреда здоровью Серёжи. Прекрасно! Преступление (по версии обвинения) совершено группой из двух человек, а виновность Федькина определена по показаниям сообвиняемого Митьки. Замечательно! Вот эти показания: «Мы с Федей приехали к квартире, где жил Сергей. Он был дома, собрался и мы поехали на автомашине Феди на коттедж. Сергей стал оправдываться, что деньги он не брал и не мог этого сделать, так как в тот день работал в Бежецке. Мы стали ругаться и подрались. После удара чайником Сергей упал. Я видел, что на затылке у него пошла кровь. Потом позвонили его брату и всё рассказали». А вот у защиты другие соображения по смыслу сказанного. По данным сведениям неоднозначно воспринимаются слова и фразы о множестве лиц «мы, приехали, поехали, подрались, позвонили». Из сообщения не ясно, кто другой (другие), кроме Митьки, участвовал(и) в действиях. Нет прямого указания именно на Федю. Непонятно, кто «поехал на коттедж»: вся эта троица, включая Федю; Митька с Сергеем, но без Феди, хотя и на машине последнего; или же действовали сообвиняемый с третьими лицами – без Феди и даже без Сергея. Фраза «ударил чайником» говорит об одном действии со стороны какого-то одного, не понятно, какого лица. И вовсе не обязательно, что удар наносился по Сергею. Открыт вопрос по показаниям: а наносились ли другие удары и почему в этом действии обвиняют Федю? Кроме того: драка и удар чайником где происходили – в машине по ходу движения?… И в том же духе. То есть, Федькина защита вполне может опровергать выводы обвинения о преступных действиях Феди и о самом событии преступления, по-своему определяя смысл и значение таких показаний.

Пример 2. Протокол осмотра трупа: «… Зубы все. Часть коренных зубов на металлических штифтах». А по этой информации, знаешь ли, идентифицировали труп с конкретной, предположительно погибшей личностью, следуя параметрам зубного аппарата по стоматологической карте. Вообще зашибись! Но мы имеем своё понимание. Сведения-то эти по существу двусмысленны. Что значит: «зубы все». Все целы, все на местах, все отсутствуют, все белые…? Слово «часть» может пониматься и как часть от общего числа зубов, и частями (фрагментами) самих зубов – верхняя, нижняя, боковая части. В таком случае защита оспорит выводы обвинения о соответствии трупа и, якобы, погибшего потерпевшего.

Пример 3. Заключение эксперта: «… Экспертиза начата 10 августа 2005 года. Экспертиза закончена 15 ноября 2005 года… Выводы:… Смерть наступила не менее, чем за 1 месяц до момента исследования трупа… Каких-либо переломов костей скелета не обнаружено…». Мусора из этого вывели, что смерть причинена до 10 июля 2005 года, и исключили версию ударнотелесного насилия из-за отсутствия костоломных признаков. С куя ли? Выводы эксперта неоднозначны и допускают иные обстоятельства смерти. Понятия «момент исследования» и «не обнаружено» в канве других данных по экспертизе не позволяют вести отсчёт от конкретной временной величины, в том числе от предела «до 10 августа», не позволяют решать о характере прижизненного насилия. По данным этой Экспертизы не определиться в вопросе, что считать моментом исследования: дату начала исследований; время окончания исследований или любой «момент» промеж этих двух столбов. При том что «моментальные» границы значительно разведены (август – ноябрь). И ты вправе понимать точкой отсчёта, например, время окончания экспертных исследований – 15 ноября. Тогда, минус заявленный месяц от середины ноября, выйдет серединка октября, то есть смерть наступила в ходе исследований (и шо, дохтер зарезал?). А формулировка «не обнаружено» вовсе не означает, что переломов костей не имелось, тем более это не позволят отрицать телесные воздействия значительной силы на пострадавшего. Эксперт такие переломы мог не увидеть, мог их проигнорировать, не выискивать без указания причин не результативности, да и сами кости от мощных ударов в корпус не обязательно, что и ломкаются (кости целы, а селезня отбита).

Аналогично и с визуальной информацией. То, что увидел и запечатлел памятью или фото, – видео картинкой следак или свидетель, твоим видением может обнаружить другую детализацию.

Да, в некоторых случаях только экспертным путём выясняют характер следов, например, на ткани (кровь или краситель; разрыв или порез), предметность объекта (оружие или муляж; корчи от боли или симуляция; электропровод или бельевое веретено). Но экспертизы не всякий раз проводят, считая предметность и качества очевидными или же вследствие недоступности объекта для непосредственного его изучения. Всегда есть место ошибкам, погрешностям в визуальной идентификации намётанным глазом мусоров, есть место и намеренным искажениям и измышлениям зрительных данных. Значит, выводы их можно оспорить и двинуть свою версию.

Допустим, ссылками на данные видеонаблюдения обвинители утверждают, что подозреваемый передвигался крадучись. А у тебя доводы, что ноги больные, потому и походка с такими особенностями острожной ходьбы. Допустим, терпилица настаивает, что ты держал рукой в кармане предмет, по очертаниям смахивающим на пистолет, и это угрожающе действовало на неё. А ты прёшь со своими доводами: нет, просто член на неё встал, пытался через карман обломать эрекшн, да и шмонать хату в возбужденном состоянии не ловко.

Вот протокол осмотра, в котором дано описание лежащего на полу свежего трупа. А вот фототаблица с картинкой этого трупа. Но ни следак, ни криминалист не дают комментариев ракурса съёмок – с какой позиции вести обзор данного изображения. Ты меняешь угол зрения, повершув фотку на 90° по часовой. И, если нет рядом с изображённым телом крупных, определяющих приземлённость объектов, то оказывается, что тело видится вертикально-стоящим, в прислонённом к стене положении. Из картинки не следует, что фотомодель мертва; а то, что глаза закрыты – так зажмурился от фотовспышки… или спит… стоя. А быть может это чучело браконьера из охотничьего клуба местного? Тогда есть повод оспорить письменные данные по осмотру, поставить под сомнение их объективность.

Ныне-то – не то, что давеча: не только мусора, но и рядовое быдло оснащены всякими видеорегистраторами и средствами звукозаписи. При такой оснащённости и доказательственные базы обогащаются аудио-видео материалом. Запись осуществляется в «полевых условиях», без сценариев, спец. подготовки, не профессионалами, не редко низкокачественной техникой и без соответствующей программной поддержки. Оттого изображения и звуковые данные местами имеют невнятный характер, и то, как изображения, речь или иные фоновые вибрации отражаются сведениями в протоколах и распечатках, может не совпадать с реальным видеорядом и содержанием звуковых сотрясений. Эй, ты ведь не будешь слепо доверять таким производным сведениям, например, по текстовым распечаткам переговоров, – тебе подавай оригинал звуковой дорожки. И в ходе прослушивания вдруг оказывается: слова, интонации и прочее слышатся другим содержанием, не прослушиваются вообще или можно их понять иначе. Или реально различаемые слова-фразы следователь посчитал неясными и заменил их в Распечатке многоточием. А от этого исказился смысл исходной речи. Или, наоборот, подменил слово, чьё-то чавканье «за кадром» переиначил чётким слогом. Значит, ты можешь, следуя своим низменным интересам, настаивать на правильности своего восприятия в результате прослушивания (просмотра) оригиналов или требовать исключения из обсуждения спорных, не разрешимых моментов. Короче, прочь стеснения, слышь и видь своё, а к остальным мнениям с претензией: мол, граждане, вы в глазки и ушки долбитесь.