Читаем без скачивания Обнаженный Бог: Финал - Питер Гамильтон

– Чома, – позвала Стефани. – Чома, ты меня слышишь? Я должна кое-что сделать.

– Привет, Стефани. Я так и думал, что это может случиться.

Занять сержантское тело оказалось очень просто. Одно из них уже ждало ее, заделанное в кристалле, совершенно пассивное, с большой склоненной головой. И неважно было, в каком направлении шагнуть, она все равно двигалась к нему. Они соединились, и тело плотно охватило ее, возвратив аквамариновое освещение вокруг. Ощущения были необычные; нервы должны были ощутить скелет и приспособиться к нему, но скелет еще подстраивался, чтобы обеспечить доказательство контакта. Ее подошвы определенно нажимали на поверхность, а воздух двигался вокруг нее, когда она пошла вперед. Аквамариновый туман разошелся перед ее глазами, позволяя ей видеть все в фокусе совершенно ясно.

Она вышла из овального туннеля и оказалась снова на засохшей корке вытоптанной грязи острова Кеттон. Разноцветные реки, которые вытекали из внутреннего сверкания Колокольчика, струились по земле. Больше ничто не двигалось.

Очень долгий и тяжелый путь лежал назад, через весь остров, к его центральному городу. Даже находясь в крепком сержантском теле, она должна была пробираться туда целый час с четвертью. Колокольчик, распространяя вокруг себя сверкание, отлетела, когда Стефани проделала всего треть своего пути, а затем Колокольчик развила невероятную скорость, исчезая вдали. Стефани начала ускорять шаг. Воздух двигался, медленно колыхаясь теперь, когда сержанты исчезли; мягкий бриз шелестел над краем скалы. Их желания еще на некоторое время оставались тут, насыщая материю, из которой состоял этот мир. Но без их активного присутствия, чтобы воплотить эти желания, начало возвращаться все, что для этой реальности было нормальным.

Стало немного светлее, когда Стефани подошла усталым шагом к границе города. Теперь воздух определенно сгустился, позволяя постоянному голубовато-белому свечению опуститься на землю. Каждый шаг заставлял Стефани подниматься над землей метра на два. Она догадывалась, что сила тяжести уменьшилась процентов на двадцать.

Штаб– квартира Эклунд в самом центре разрушенного до основания города была очень заметна, большая палатка, слабо освещенная, возвышалась на вершине холма. Она сама вышла, когда Стефани одолела путь вверх по склону, и оперлась о шест палатки, мягко улыбаясь.

– Тело другое, но эти мысли я узнаю где угодно. Я считала, что мы с тобой распрощались в последний раз, Стефани Эш.

– Ты должна уехать. Пожалуйста. Если ты останешься здесь, ты разрушишь тело Анжелины Галлахер и ее душу.

– Наконец-то! Это вовсе не мое благополучие, что тебя так заботит. Победа для меня небольшая, но считаю ее значительной.

– Возвращайся в Мортонридж. Есть еще несколько сержантских тел, пригодных для обитания твоей души. Ты снова сможешь прожить жизнь, настоящую жизнь.

– В качестве кого? Серой маленькой домохозяйки и мамаши? Даже ты не можешь прожить свою жизнь снова, Стефани Эш.

– Я никогда не верила, что будущее ребенка предопределено. После рождения тебе предоставляется самому делать из своей жизни то, что ты хочешь. А мы рождаемся вновь – в этих сержантских телах. Сделай из этого все, что хочешь, Аннета. Не убивай себя и Галлахер из ложной гордости. Оглянись вокруг! Воздух вот-вот кончится, сила тяжести падает. Здесь больше ничего не осталось.

– Здесь есть я. Этот остров снова расцветет теперь, когда он свободен от вашего влияния. Мы прибыли сюда, в этот мир, потому что он предлагал нам убежище, в котором мы нуждались.

– Бога ради, признай же, что ты неправа. В этом нет ничего позорного. Ну как ты думаешь, что я собираюсь делать – подойти к тебе и торжествовать?

– Вот ты и принялась за свое. Кто из нас прав. Это всегда и было между мной и тобой.

– Правого тут нет. Целая армия собралась под твоим знаменем. У меня был любовник и пятеро неудачливых друзей, неподходящих для меня. Ты победила. Теперь, пожалуйста, возвращайся.

– Нет.

– Почему? По крайней мере объясни мне.

На губах Аннеты Эклунд слабо затрепетала улыбка:

– Впервые за это время я стала самой собой. Я не должна была ни с кем считаться, спрашивать разрешения, приспосабливаться к тому, чего ожидает общество. И я все потеряла. – Ее голос перешел на хриплый шепот. – Я привела их сюда, и ни один не остался. Они не захотели остаться, а у меня не хватило силы принудить их. – Из уголка ее левого глаза выкатилась слеза. – Я была неправа, я все сделала неправильно, будь ты проклята!

– Ты никого сюда не привела. Ты нам не приказывала. Мы явились сюда, потому что отчаянно этого хотели. Я участвовала в этом, Аннета. Когда мы лежали там, в грязи, после залпа гарпунной пушки, и сержанты собирались бросить нас в камеры ноль-тау, я помогала. Я была так перепугана, что готова была потратить каждую каплю моей энергии на то, чтобы оставить Мортонридж позади. И я радовалась, когда мы сюда попали. Виноваты мы все. Абсолютно все.

– Я организовала оборону Мортонриджа. Я вызвала Освобождение.

– Да, ты это сделала, и если бы это не была ты, так был бы кто-нибудь другой. Могла быть даже я. Мы не отвечаем за то, как было открыто потусторонье. И еще до того, как это началось, исход был неизбежен. Тебя нельзя обвинять в том, как сложилась судьба, в том, как соединяется вселенная. Ты для этого не такая важная персона.

Аннета вынуждена была тяжело вдохнуть воздух, чтобы он наполнил ее легкие.

– Я такой была.

– И я тоже. В тот день, когда мы выносили детей с пожарища, я проводила их больше, чем было детей у Ричарда Салданы. Так я чувствовала. Мне это нравилось, и я хотела еще такого же, и моя группа смотрела на меня с уважением. Типичные человеческие чувства. Ничего в тебе особенного нет, ничего такого.

– Задавака, задавака, задавака! Господи, как же я тебя ненавижу!

Стефани внимательно следила, как сухие комья грязи поднялись от земли, подхваченные последними порывами ветра. Они пролетели вокруг ленивого облака, отрываясь друг от друга, медленно поднимаясь все выше. Уже не осталось никакой силы тяжести, единственное, что удерживала ее на поверхности земли, было громадное усилие воли.

– Пойдем со мной! – Стефани вынуждена была кричать, воздух уже почти улетучился. – Будешь ненавидеть меня еще сильнее!

– Хочешь умереть со мной? – пронзительно закричала Аннета. – Ты что, настолько полна этого твоего траханного достоинства?

– Не хочу.

Аннета опять пронзительно взвыла. Стефани не могла слушать ее, а воздух испарился.

– Чома, Колокольчик, возвратитесь за нами. Быстрей, пожалуйста.

Аннета вцепилась себе в горло, судорожно делая глотательные движения, кожа у нее сделалась темно-красной. Из-за своих отчаянных жестов она оторвалась от земли. Стефани кинулась за ней и схватила за дергающуюся лодыжку. Они вдвоем покатились с вершины пригорка. Вселенский белый свет превратил грязевые поля в светящиеся серебром долины; морщинистые вершины скал загорелись магнезиевым великолепием. Остров Кеттон растаял в светящейся пустоте.