Читаем без скачивания Дюна. Батлерианский джихад - Кевин Андерсон

– Не надо! – словно в бреду, кричала Серена, лихорадочно стараясь вырваться из железной хватки робота. – Пожалуйста!

– Я должен продолжать свою важную работу. Этот ребенок является фактором помехи.

Держа малыша своей длинной рукой, Эразм снова поболтал им в воздухе над площадью. Ветер шевелил складки накидки робота. Манион извивался, бился и громко звал маму.

Серена взглянула в непроницаемое нечеловеческое зеркальное лицо, но не уловила на нем не только сочувствия, но даже простой озабоченности. Мое драгоценное дитя!

– Нет! Пожалуйста, нет! Я сделаю все…

Внизу, раскрыв рты, застыли рабочие, не в силах поверить в то, что они видели.

– Серена, твое имя происходит от слова «безмятежность». – Эразм повысил голос, чтобы перекричать ребенка. – Я уверен, что ты все понимаешь, не так ли?

Она снова попыталась вырваться из хватки охранника, и ей почти удалось это, и она рванулась вперед, чтобы схватить своего сына.

Эразм резко разжал пальцы, освободив лодыжку мальчика, и Манион с огромной высоты полетел вниз, прямо на камни площади.

– Вот так, а теперь мы можем снова заниматься важными делами.

Серена взвыла так, что не было слышно, как мгновение спустя ребенок ударился о каменные плиты.

Не обращая ни малейшего внимания на грозившую ей самой опасность, вне себя от горя, она, разрывая себе кожу, кинулась на охранника и изо всех сил толкнула его на перила высокого балкона. Робот оправился и снова пошел на Серену, и она снова толкнула его, на этот раз сильнее. Робот ударился о низкие перила, проломил их и упал вниз.

Не обратив внимания на упавшую с балкона машину, Серена пошла на Эразма. Она бросилась на него с кулаками, она пыталась укусить его зеркальное лицо, расцарапать его, но лишь ободрала свои пальцы и сломала ногти. В своей ярости она порвала накидку робота. Потом схватила терракотовую вазу с балкона и с силой опустила ее на голову Эразма.

– Перестань вести себя как животное, – сказал Эразм. Небрежным ударом он отшвырнул женщину в сторону. Серена, рыдая и заламывая руки, повалилась на пол.

Иблис Гинджо наблюдал за строительными работами на площади перед виллой Эразма и видел все происшедшее, не веря своим глазам.

– Это Серена! – закричал вдруг один из работников виллы, узнав женщину на балконе.

Это имя подхватили и другие, люди повторяли его, как имя почитаемого божества. Иблис вспомнил Серену – она находилась в партии рабов, доставленных с Гьеди Первой.

Потом робот сбросил с балкона ребенка.

Не думая о последствиях, Иблис бросился через площадь в отчаянной попытке поймать падавшего малыша. Видя мужественный поступок доверенного человека, многие рабы тоже рванулись вслед за ним. Остановившись возле разбитого окровавленного тельца, лежавшего на плитах, Иблис понял, что ничем не сможет помочь. Даже после виденных им отвратительных злодейств, совершенных кимеками и мыслящими машинами, это показалось ему невероятным. Он взял на руки маленькое мертвое тело и посмотрел вверх.

Серена начала драться со своими хозяевами. Рабочие ахнули, когда Серена сбросила с балкона робота-охранника. Слетевшая с балкона машина пролетела четыре этажа и грохнулась на плиты недалеко от кровавого пятна, оставшегося на месте падения маленького Маниона. Раздался звук, похожий на удар парового молота о наковальню, робот расплющился, согнулся и рассыпался. На плитах валялась груда металла, из которой торчали металлические и волоконные части, а из трещин вытекал гель контуров…

Пораженные и онемевшие от негодования рабы взирали на то, что произошло. Как порох, готовый вспыхнуть от искры, подумалось Иблису. Женщина-рабыня дралась с машинами! Она уничтожила робота собственными голыми руками! В изумлении они снова начали громко выкрикивать ее имя. Разве может быть более ясный сигнал ?

В толпе рабочих раздался грозный рев. Они уже были подготовлены долгой агитацией Иблиса и его тайными действиями. Час пробил.

С улыбкой мрачного удовлетворения Иблис громким и зычным голосом отдал приказ. И началось восстание, о котором люди будут помнить даже через десять тысяч лет.

* * *

Монолиты недолговечны и уязвимы. Для того чтобы выдержать невзгоды, надо быть подвижным, выносливым и разнообразным.

Когда боевая группа Армады покинула Поритрин, толпы восторженной публики в Старде поредели, радостное возбуждение сменилось унынием. Быстро разнесся слух о том, что рабы совершили акты саботажа на работах оборонного значения. Это был позор для всей планеты.

Сильно разочарованный лорд Нико Бладд смотрел на ионные хвосты, тянувшиеся за дюзами удалявшихся военных кораблей. Потом, сосредоточившись на своем гневе, он направил летающую платформу к толпе согнанных рабов. Предварительно он приказал оскандалившимся надсмотрщикам построить всех рабов для проверки и дознания.

Лорд Бладд говорил в усилитель, и голос его громом отдавался над толпой невольников.

– Вы подвели Поритрин! Вы все оказались неблагодарными по отношению к человечеству. Ваш саботаж помешал нашим военным усилиям в борьбе с мыслящими машинами, нашими врагами. Это государственная измена!

Он посмотрел на них испепеляющим взглядом, надеясь уловить на их лицах следы раскаяния, услышать униженные мольбы о прощении, хотя бы просто склоненные в знак признания вины головы. Но рабы держались, не проявляя никакой покорности, словно они гордились тем, что сделали. Поскольку рабы не были гражданами Лиги, то чисто формально они не могли стать изменниками, но Бладду нравились весомость и зловещее значение этого слова. Эти невежественные люди не станут вникать в юридические тонкости.

Он шумно вздохнул и вспомнил старинное навахристанское наказание, при котором людей не пытают и не бьют. Их наказывают позором, воздействуя на совесть и психику.

– Я объявляю для вас день позора. Благодарите судьбу за то, что сегундо Харконнен обнаружил ваше неумение работать и саботаж до того, как из-за него пролилась кровь наших храбрецов. Но ваши действия нанесут вред нашей борьбе с Омниусом. Вы никогда не отмоете с ваших грязных рук праведную кровь, которая из-за этого неминуемо прольется.

Зная, что эти люди суеверны, он пригрозил им:

– Пусть этот позор падет и на ваших потомков! Пусть же буддисламские трусы никогда не освободятся от своего долга перед остальным человечеством!

Выплеснув на рабов свою ярость, он приказал драгунам вести платформу прочь от космопорта.

На Поритрине возникла именно та неустойчивая обстановка, на которую так рассчитывал Бел Моулай. Никогда больше не представится такой уникальный случай – рабы были собраны вместе, одной компактной, взрывоопасной массой. Вождь дзеншиитов призвал своих братьев к выступлению.