Читаем без скачивания Цветы на камнях - Сергей Байбара

— Да всякого хватает, — пожал плечами Сергей. — Вот, подождите…

Он дрожащими от хмеля руками вытащил из внутреннего кармана старую полинялую фотографию. На нем была запечатлена вся его семья, — и он, и жена, и детишки, совсем еще малыши.

— Вот они, мои орлята! Снимок был сделан, наверное, на последний в мире фотоаппарат. Уже потом, после конца света.

Бабуа осторожно взял фотографию, посмотрел. Морщины на его лбу разглаживались. Он прикрыл глаза, будто что-то вспоминал. Потом вернул Сергею снимок:

— Дети, — это хорошо. Это единственное, ради чего жить стоит. Ради чего богатство копить… Ведь на тот свет с собой не возьмешь… Знаешь, почему такая беда случилась в мире? Потому что никто не подумал о детях, о том, как взглянуть потом в глаза своим потомкам. И здесь, в этом ….ном селении то же самое. Если бы все думали о детях, если бы любили их еще во чреве, разве же позволили они, чтобы над ними взяли власть тупые бедельники вроде этого Айрата? Вроде этой шалавы раскрашенной.

— Да им до детей… — махнул рукой Сергей.

— Поэтому этот город скоро погибнет, — пророчески сказал Бабуа.

— А у вас дети есть? — задал глупый вопрос Сергей.

Бабуа вдруг с силой сжал виски. Замолчал. Прилегший было Михо насторожился, с недоумением глядя на своего хозяина.

— Никогда больше не спрашивай об этом, парень! Если тебе дорога жизнь!

— Простите, я все понял…

— Так вот…Когда мы умираем, — мы не уходим насовсем. Наши тени продолжают жть еще долго. И, чем дольше помнят человека, тем слаще парить его тени над землей. Все они ждут Суда Божия, чтобы вновь обрести плоть и вернуться на землю в новом облике. Но если человека забывают, или если память о нем остается плохая, его тень рассыпается. Так выпьем же за то, чтобы через сотни лет все люди, что жили на Земле с нами, вновь ступили на эту землю и улыбнулись молодому ласковому солнцу. Мы помним их всех. Все шесть миллиардов…

Они молча выпили дрянную, вонючую сивуху. И тут Бабуа пригвоздил Сергея к табуретке неожиданным вопросом:

— А ведь ты русский, верно?

Сергей оторопел. До сих пор он не одному живому человеку не говорил, кто он и откуда.

— С чего вы взяли?

— Меня не обманешь, — сказал Бабуа. — Я в молодости исколесил весь Советский Союз, бывал даже за границей. Когда-то мы с друзьями приезжали в Москву, и так гуляли! Мы снимали целый ресторан, ресторан «Прага» на Калининском проспекте, снимали на три дня! И гуляли так, что луна на небе плясала! А теперь… По прищуру глаз при определенных словах, по легкому акценту в произношении, по многим признакам можно определить откуда человек родом. Я даже могу сказать, что ты — москвич. Так?

— Так, — кивнул Сергей.

— Когда все это случилось, — продолжал Бабуа, — мне хотелось стрелять всех русских, которых я встречу. Но те, кого я встречал, сами были несчастны и доживали последние дни. И у меня не поднималась на них рука. Интересно, как ты живешь там с американцами?

— Всякое бывает…

Выпили еще… Сергею вдруг стало стыдно, что он сидит здесь, выпивает, закусывает, а Тенгиз стоит там у крыльца, как бродяга. Так товарищи не поступают. Ну, ничего, он здесь не просто сидит, а ведет деловые переговоры. Кстати, надо выруливать ближе к теме.

Но Бабуа, будто угадав его мысли, сам перевел разговор в нужную для Сергея канву:

— Так, ладно… Теперь, тебя интересует путь в Тбилиси?

— Да, — ответил Сергей. — По дороге вокруг Сагурамского заповедника.

— Только говорю сразу, — в сам город я не входил, — предупредил Бабуа. — Но подбирался достаточно близко. То, что осталось от города лежало там, в долине. Это зрелище не для слабонервных, я тебе скажу.

— На что это похоже? — не выдержал Сергей.

— Представь себе море, в который упал обломок скалы, — начал говорить Бабуа. — Волны, которые разбегаются во все стороны, выплескиваются на берег. Одна волна за одной. А теперь представь, что волны — это оплавленные дома, пенные брызги — это человеческая кровь, а морской песок — это прах сгоревших людей. А потом представь, что все это застыло в камне. Вот что это такое. Хотя, вряд ли это представишь… Надо стоять над городом. Слышать шепот песка, гонимого ветром и угадывать в нем последние вскрики умирающих… Крик младенцев в детских кроватках, чьи маленькие тела уже обьяло пламя. Вот что это такое.

На Сергея в первый раз напала такая тоска, что жить не хотелось. Теперь он по-настоящему понял, что предстоит увидеть ему, да и другим членам экспедиции ТАМ. Фрагмент ада, застывший в камне… Самая ужасная картина из всех, что когда-либо видел человек. И еще…Сергей почувствовал грызущее чувство невообразимой вины за это невообразимое преступление, в котором участвовал его народ. Пусть не он ударил первым, пусть только ответил.

— Не стоит вам туда ехать, — вдруг сказал Бабуа, почесывая голову верного звероящера. — Ничего хорошего вы там не найдете. Только голоса смерти. И эти голоса еще долго будут преследовать вас.

— Вы ходили туда по этой дороге? — Сергей достал набросанную от руки схему на сморщенном желтом листке.

Бабуа взглянул на схему, усмехнувшись:

— Грубо нарисовано, но в целом верно. Да, по этому серпантину, что извивается между горных круч, словно змея. Там кое-где еще попадаются обломки автомобилей с останками тех, кто не смог вырваться из лап смерти. И там царство огневиков.

— Как же вы прошли через это царство?

— Во-первых, огневики, — ночные звери, и выходят на охоту только в темное время, или в сумерки. Хотя отлично чувствуют себя днем. Во-вторых, я знаю некоторые секреты, которые позволили мне на время стать для них своим. Раскрывать секрет не буду, он умрет вместе со мной. В третьих, у меня хорошие отношения с Пустыней и с Горами, — Бабуа произнес эти слова, как имена собственные. — Это только кажется, что они не имеют души. И это неверно. Там живут души погибших. И с ними тоже можно разговаривать. И договариваться. Я просто попросил их пропустить меня.

Такие речи натолкнули Сергея на мысль, что старик действительно немного спятил. А кто бы не спятил после такого? Впрочем, на умалишенного старый странник не походил. Просто он существовал в своей системе координат, которая казалась ему более правильной и более прочной.

— А по этой дороге смогут пройти танки? — спросил Сергей, еще раз взглянув на карту.

— Танки могут пройти по любой дороге, — сказал Бабуа. — Как ни странно, землетрясения эту дорогу затронули мало. Пройти можно.

— А что вы видели в Тбилиси?

— Я не заходил в сам город. Побоялся.

— Радиации?